Молилась ли ты на ночь?

– Ладно, с-сволочи такие, я вам покажу, как наших бить!

Я почувствовала признательность братцу за то, что он близко к сердцу принимает мою проблему – такое случается нечасто! Я имею в виду не проблемы – их у меня всегда предостаточно, карма такая! – а Зямин благородный порыв прийти на помощь обиженной сестричке. Не рискуя соваться с вопросами к раскипятившемуся братишке, я повернулась и шепотом спросила Трошкину:

– По-твоему, на что это похоже?

– Похоже на то, что кто-то хочет подвести тебя сразу под пару уголовных статей! – Алка сказала именно то, что думала я сама.

– И что, по-твоему, надо делать в этой ситуации?

Трошкина пожала плечами. Это тоже полностью соответствовало моему собственному ограниченному пониманию происходящего. Неожиданно поднял руку молчаливый Руперт.

– Голос! – скомандовал Зяма, увидев воздетую лапу Крошки Ру в зеркальце заднего вида.

– В «Замке оборотней-4» – это такая игра, если кто не знает, – есть один гадкий типок, – застенчиво сказал Руперт, ласково глядя на меня ясными голубыми глазками. – Он прячется в нишах, бегает за драпировками и наружу высовывается только частями – то ножку подставит, то за волосы дернет, то песка в глаза насыплет. В общем, пакостит помаленьку.

– Руп, давай об играх как-нибудь в другой раз, а? – с трудом сдерживаясь, попросила я.

– Погоди, Дюха, дай ему договорить! – Зяма слушал с интересом.

– Я уже заканчиваю. – Крошка Ру извиняюще улыбнулся. – В конце концов именно этот тихий вредитель оказывается самым главным гадом, хуже даже, чем злобные ведьмы, клыкастые оборотни и кровожадные вампиры. Я тут подумал, что в Инкиной истории тоже есть такой типок. Тот, что под кроватью сидел!

– Под диваном, – машинально поправила Трошкина.

– Неважно! – отмахнулась я. – Роберт Руперт, ты гений! Я как раз думала, что связывает убийство Полуянца с ограблением Хризопразова и Лапочкина!

– Кинжал, – подсказала отличница Трошкина.

– Э-э-э… Похоже, я неправильно выразилась. Надо так: что связывает то самое убийство и мерзкую визитку, объявившую меня проституткой, из-за чего я на ночь глядя закатилась к Лапочкину, в результате чего на меня теперь вешают кражу слона?

– Ты не могла бы сформулировать свой вопрос как-нибудь попроще? – спросил Зяма.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – протянула умная Трошкина. – Фотка, да?

– Фотка! – кивнула я.

– Еще проще, пожалуйста! – попросил Зяма.

– Картинку на визитке сделали в «Фотошопе», ты сам это сказал, – напомнила я. – Тело взяли чужое, а голову присобачили мою. Ты велел мне подумать, какой папарацци мог сделать такой снимок, я подумала и поняла: только тот, кто видел, как я валяюсь без памяти на полу в квартире Полуянца!

– То есть поддиванный гад! – резюмировала Трошкина. – Похоже, он причастен и к краже кинжала, и к убийству! Значит, его мы и должны искать!

– Ну, и как будем искать? – бодро спросила я.

Никто мне не ответил, и моя бодрость быстро сошла на нет. В гнетущей тишине я сидела, повесив голову, пока Зяма не сказал:

– Так, господа и дамы, я сейчас поеду в ГУВД в капитану Кулебякину, а вам с учетом забортной температуры предлагаю переместиться из машины в теплые помещения. Кого куда подбросить?

– Меня домой, если я вам пока что больше не нужен, – оживился Крошка Ру. – Я за компьютер сяду. – И застенчиво добавил: – Что-то мне захотелось в «Мерлина» порубиться.

– Правильно, Руп, повышай квалификацию, еще пригодится, – одобрил это намерение Зяма. – Девочки, а вы куда?

– Тоже домой, – сказала Трошкина. – У меня сегодня по плану стирка.

Я подумала, надо ли домой мне, и решила, что не смогу сидеть в четырех стенах, мучась неизвестностью и не зная, что бы такого предпринять для спасения своей очерненной репутации. Лучше я пообщаюсь с кем-то, кому еще хуже, чем мне, это всегда здорово бодрит.

– Забрось меня на Наждачную, – попросила я. – Навещу Томочку, у нее драматическая ситуация.

– Не иначе наращенный ноготь сломала? – хмыкнул Зяма, имеющий счастье быть знакомым с нашей Дюймовочкой.

Я решила, что не вправе разглашать чужие секреты, и не стала развивать тему. Объяснила только, что Томочка перенесла сотрясение мозга и по этому поводу лежала в больнице, а сегодня выписалась. Зяма выгрузил меня на повороте к ее дому и заставил переложить из пакета в свою сумку фрукты, похожие на желтые кабачки без хвостиков.

– Тайские манго ты вчера не ела, значит, дрянь была не в них, – рассудил он. – Угости Томочку, больным полезны фрукты.

– Дамский угодник! – фыркнула я и приставным шагом заскользила по голому льду тротуара к нужному дому.

Двигаясь в направлении Томочкиного жилища, я боязливо оглядывалась по сторонам, потому что помнила о дурной славе этого дома. Мне повезло, я не встретила на своем пути ни агрессивных подростков, ни бомжей с наркоманами, ни маньяков, жаждущих ласки и тепла. Правда, с Томочкой я тоже не встретилась. То ли ее не было дома, то ли она просто не хотела никого видеть и потому не открывала.

Я топталась под дверью, производя шумы в виде стука и звона, когда неожиданно приоткрылась дверь соседней квартиры. Я повернулась, намереваясь спросить, не видел ли кто Томочку, но не успела и слова сказать. Из-за двери на меня посыпались цветы – кто-то подбросил в воздух целую охапку роз!

Раньше я думала, что это очень приятно, когда тебя осыпают цветами – я имею в виду, еще при жизни. Оказалось, что необходимо учитывать сорт декоративно цветущих растений. Какие-нибудь ромашки были бы, наверное, вполне недурны, но голландские шток-розы полуметровой длины – это был явный перебор! Крупные бутоны застучали по моей голове, как войлочные молоточки, листья разлохматили прическу, а на длинных стеблях были еще шипы! В общем, я не пришла в восторг от цветочного дождя, о чем и сообщила вслух в подходящих случаю выражениях.

– Томулек, любимая! – не обратив особого внимания на мою ругань, вскричал индивидуум в очках с толстыми стеклами.

Оптический прибор на прыщавой физиономии восторженного юноши сильно перекосился, чем, видимо, и объяснялось недоразумение. Человек с нормальным зрением никогда не перепутал бы меня с Томочкой.

– Вы ошиблись, юноша! – зло сказала я, обирая с пальто длинномерные розы, запутавшиеся в ворсе колючками. – Я не Томочка!

– Вы не Томочка! – огорчился очкарик. – А я так старался!