Молитва

Мне приходится все время напоминать себе, какой должна быть истинная молитва: за день мои представления о ней искажаются. Я включаю телевизор. На меня изливаются рекламные потоки с заверениями, что суть успеха — в богатстве и красоте. Я еду в центр города и из окна автомобиля вижу грязного попрошайку с листком в руке «Благослови вас Бог! Помогите, чем можете!». Я отвожу глаза. Я помню репортаж об одном африканском диктаторе. Он затеял кампанию за чистоту города и снес бульдозерами целый район лачуг, оставив без крова семьсот тысяч человек. Миру сложно смотреть на происходящее глазами Бога.

Молитва, и только молитва помогает мне вновь вернуться к Божьей системе ценностей. Я прозреваю и вижу, что богатство — это капкан, а не цель всей жизни. Ценность каждого из нас не определяется происхождением или социальным статусом. Ценность — в образе Божьем, который мы носим в себе. Сколько бы мы ни пытались стать красивее, красота не пойдет в расчет в мире грядущем.

Протопресвитер Александр Шмеман, декан Свято-Владимирской семинарии, рассказал о случае, произошедшем с ним в парижском метро. Он — тогда еще молодой — ехал со своей невестой. На одной из остановок в вагон вошла уродливая старуха в форме Армии Спасения и села рядом с ними. Влюбленные перешептывались на русском, обсуждая ее безобразный вид. Через несколько остановок женщина встала и, проходя мимо них к выходу, произнесла на чистом русском языке: «Я не всегда была уродиной». Отец Александр любил повторять своим студентам, что та женщина была ангелом Божьим. Она открыла ему глаза. Она заставила его прозреть. Этот случай запомнился ему на всю жизнь.

Внимание, вошедшее в привычку

«Остановитесь и познайте, что Я — Бог!» (Пс 45:11). В этом хорошо знакомом стихе из Псалмов заключены две равновеликие заповеди. Во-первых, нужно остановиться и успокоиться. Но остановке ожесточенно противится вся наша жизнь. Десять лет назад люди были довольны, если я отвечал на их письма в течение двух недель. Пять лет назад, чтобы не обидеть человека, было принято отвечать через пару дней. Сегодня отвечать на электронное письмо следует в тот же день. Меня бранят, если я немедленно не перезваниваю по мобильнику или не посылаю sms [4] .

4

Когда журналист попросил поэта, монаха и богослова Томаса Мертона диагностировать главное духовное заболевание нашего времени, тот ответил одним словом: стремление к эффективности. Почему? «И в монастыре, и в Пентагоне все должно работать как часы… После такого трудового дня редко остаются силы и время на что-то еще». — Прим. авт.

Таинство, ощущение мира иного, осознание того, что бытие важнее делания… Без специальных усилий в этом суетном мире не удается выкроить даже несколько мгновений покоя. Мне приходится выцарапывать у жизни время, чтобы позволить Богу окормить мою душу.

Совершая паломничество в итальянский город Ассизи, где некогда жил и проповедовал один из великих католических святых — святой Франциск, поэтесса и писательница-эссеистка Патриция Хэмпл стала записывать свои мысли о том, что такое молитва. Хвала. Благодарение. Мольба. Попытка выторговать что-то у Бога. Хныканье и скулеж. Сосредоточенность. И на этом список закончился: Патриция вдруг осознала, что молитва лишь кажется вербальным действием, «но по сути своей, это мировоззрение, это позиция, это поиск своего места в мире». Она поняла, что «сосредоточенность в молитве — это способ отключиться от всего, что нас окружает. Это привычка проявлять внимание ко всему сущему».

Ах, где ты, привычка быть внимательным! Успокойся, душа. Внимательность позволяет нам навести резкость и увидеть, как все обстоит на самом деле. Прекратив суетиться, начинаешь видеть логику Вселенной.

Умиротворенность души готовит меня к принятию Божьего наказа: «Остановитесь и познайте, что Я — Бог: буду превознесен в народах, превознесен на земле» (Пс 45:11). Только молитва позволяет мне верить этой истине. Мне, живущему в мире, который не только не стремится прославить Бога, а упорно делает вид, что Его нет.

На слушаниях Комиссии по справедливости и примирению в ЮАР темнокожий человек рассказал, как взывал к Богу, когда белые полицейские пытали его электрошоком, предварительно избив дубинками. Они смеялись ему в лицо: «Здесь Бог — это мы!» Абсурдность этого дерзкого заявления была налицо: лишенные власти и полномочий полицейские сидели, понурив головы, на скамье подсудимых, а их обвинители проходили перед ними — один за другим.

Второй псалом рисует образ Бога, Который смеется на небесах над восставшими против Него царями и князьями. Узник в ЮАР, преследуемый китайский священник, гонимые северокорейские верующие… Им нужно приложить огромное внутреннее усилие, чтобы верить: Бог действительно царит над народами [5] . Я вспоминаю, как апостол Павел пел в темнице в Филиппах (Деян 16:19–25) и как Иисус резко ответил Пилату: «Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин 19:11). Даже в минуту опасности Иисус смотрел на происходящее с позиций вечности, существовавшей до сотворения времени, Солнечной системы и всей Вселенной.

5

В Британской Палате Общин принято произносить молитву, сочиненную в семнадцатом веке. Она дает современному человеку очень правильный взгляд на мир, несмотря на то, что слова ее кажутся чуждыми миру политики: «Всемогущий Боже, дающий королям власть и позволяющий князьям вершить справедливость! Ты Один даешь совет, мудрость и разум. Мы, недостойные Твои слуги, собрались здесь сегодня во имя Твое, чтобы смиренно молить Тебя о ниспослании нам небесной мудрости. Направляй нас во всех решениях наших. Пусть страх Божий не покидает нас. Помоги нам забыть о личных интересах, мнениях и пристрастиях, чтобы принятые нами решения прославляли Твое благословенное имя». — Прим. авт.

«Остановитесь и познайте, что Я — Бог!» В латинском тексте слову «остановитесь» соответствует «vacate» — «освобождаться». Католический теолог Саймон Тагвелл предлагает такую интерпретацию этого стиха: «Бог предлагает нам отдохнуть, взять отпуск: перестать на время быть богами и позволить быть Богом Ему». Зачастую молитва кажется нам серьезной повседневной обязанностью, которую необходимо втиснуть в распорядок дня. Мы не понимаем сути, объясняет Тагвелл: «Бог предлагает нам сделать перерыв, побездельничать. Отложить те важные дела, которые мы делаем, принимая на себя роль Господа. Пусть Богом будет Бог». Молитва позволяет мне рассказать о своих неудачах, ошибках, недостатках Тому, Кто милостиво относится к слабостям человека.

Но чтобы позволить Богу быть Богом, мне нужно встать с директорского кресла. Мне придется «разсотворить», разрушить мирок, который я столь тщательно созидал, — мирок, выстроенный для достижения моих целей. Адам и Ева, строители Вавилонской башни, Навуходоносор, южноафриканские полицейские, все, кто борется с зависимостями или даже со своим эгоизмом, поймут, о чем идет речь. Суть первородного греха в том, что двое попытались стать подобными Богу. Поэтому первый шаг в молитве — «помянуть» Бога и восстановить тем вселенскую справедливость. «Так с Человеком Бог в одно сольются», — говорил Мильтон.

Чужие

В течение нескольких лет я пытался помочь членам японской семьи Йокото в их отчаянных попытках добиться справедливости. В 1977 году тринадцатилетняя дочь супругов Йокото, Мегуми, пропала по дороге с тренировки по бадминтону домой. Полицейские собаки взяли след. След привел на ближайший пляж и оборвался. Супруги Йокото и представить себе не могли, чем вызвано внезапное исчезновение дочери. Шестнадцать лет спустя, когда Йокото уже смирились с ее гибелью, северокорейский перебежчик рассказал: в разведшколе живет японка по имени Мегуми, которая хорошо играет в бадминтон. Он утверждал, что корейцы похитили много японцев, которых теперь заставляют преподавать японский язык и культуру в разведшколах. Перебежчик даже добавил некоторые душераздирающие детали похищения: Мегуми завернули в циновку и переправили на корабль-разведчик, где она всю ночь царапала люк окровавленными пальцами и кричала: «Мама! Мама!»

В течение многих лет Северная Корея отказывалась признавать истинность подобных слухов. Но под давлением мировой общественности Ким Чен Ир — «любимый вождь» Северной Кореи — подтвердил, наконец, что тринадцать японцев, в том числе и Мегуми, были похищены. Пять из них были возвращены в Японию. Восемь — по утверждению северокорейских властей — умерли. Умерла, по их словам, и Мегуми: повесилась в 1993 году, разорвав на веревки свое кимоно. Определенные подробности, предоставленные корейскими властями, свидетельствовали о ее смерти. Но Йокото отказывались верить, что дочери больше нет. О похищенных молились группы христиан по всей Японии. Миссис Йокото ездила по свету в поисках справедливости. Ее лицо стало хорошо известно японским телезрителям. Наконец ей удалось посетить Овальный кабинет и рассказать свою историю президенту Джорджу Бушу, который решил оказать ей возможную помощь.

Через двадцать семь лет после похищения, в 2004 году, северокорейские власти выслали родителям Мегуми фотографии дочери. На первой — сделанной сразу после похищения — тринадцатилетняя девочка в японской школьной форме — жалкая и одинокая.

— Увидев эту фотографию, мы разрыдались, — говорила мать Мегуми. Две другие фотографии были сняты зимой — женщина лет тридцати в пальто.

Супруги Йокото снова и снова смотрели на фотографии. Они находили утешение в том, что на последних фотографиях дочь выглядела ухоженной и здоровой. Они попытались представить себе жизнь Мегуми. Встречалась ли она с другими похищенными, говорила ли с ними, чтобы не забыть родной язык? Что помогало ей помнить о том, кто она такая? Помнить, что она не иммигрантка, а похищенная корейцами против воли японка? Пыталась ли она передать весточку родителям? Пыталась ли бежать? Что она помнила о Японии? Что помнила о свой семье? Сколько раз Мегуми устремляла взор к японским островам? Сколько раз жадно пробегала глазами газету в поисках статей о Родине? Во время путешествия по Азии в 2004 году меня попросили выступить в Токио перед членами молитвенных групп. Я лихорадочно думал: что мне такого сказать, чтобы утешить членов семей похищенных и их друзей? Я открыл Библию. Мне нужно было найти эпизоды, которые подходили бы для этих случаев. Я нуждался в примерах, рассказывающих о людях, которые служили Богу в чужедальних странах. Авраам оставил свой дом и отправился в неизведанные земли — те, на которых стояли и Содом с Гоморрой. Иосифа похитили, отец счел его мертвым, но он достиг высокого положения в Египте. Даниил и другие пророки служили в Вавилоне (нынешнем Ираке) и в Персии (нынешнем Иране). Эсфирь рисковала жизнью, чтобы спасти своих соотечественников в Персии. Павел принес Благую Весть в Рим, будучи в узах. Он стал первым из сонма миссионеров, которые в чужих странах подверглись гонениям. Были мученики и в самой Японии.