Молитва

Горцы

Перевод Я. Козловского

Радость скрыть они умеют,Если только это надо.Скорбь и горе не унизят:Не затмят слезами взгляда.И в душе их даже времяПламя страсти не остудит, —Это гор моих высокихНестареющие люди.Шире, чем донские степи,Их сердца в теснине горной,И под черной буркой совестьНикогда не станет черной.И ни песен их, ни тостов.Кто слыхал, тот не забудет, —Это гор моих высокихЗамечательные люди.И на дружбу верной дружбойСердце в каждом отзовется,Но, в бою врага встречая,Сталь в том сердце разольется.Жизнь отдать они готовы,Если только надо будет, —Это гор моих высокихНесгибаемые люди.Не велик числом народ мой,Но зато велик делами.Кровь отдаст за каплей каплю,Чтоб она взошла цветами.И ему нельзя не верить,Предан он своей отчизнеНа крутых, на самых резкихПоворотах нашей жизни.

Прощание с аулом чиркей

Перевод Я. Козловского

Прощай, мой Чиркей ненаглядный,Сородич седой высоты!Увитый лозой виноградной,Собою пожертвовал ты.Стою на высокой плотине.И передо мной в глубинеЛежишь, знаменитый поныне,Ты, как Атлантида, на дне.Запомнивший страсти мирские,Расстался ты с древней молвой.И волны сомкнулись морскиеНад буйной твоей головой.Уже мне под синью небес тыС кувшином на правом плечеНе вышлешь навстречу невесты,Подобной горящей свече.И впредь на гранитном майданеВ ближайшем соседстве вековТвоих не увижу, как ране,Беседующих стариков.Мне дым твой очажный был сладок.И многое значить могло,Что борозды каменных складокТвое отличали чело.Гулял я на свадьбах немало,Мужей твоих славя и жен.И жаль, не смогу,как бывало,К умершим прийти на поклон.Прощай, погребенный Сулаком,Чиркей мой,чья совесть чиста.Окрест молодая над мракомЗаря вознеслась неспроста.Воды одержимо движенье,Летит, как табун кобылиц.Скользит над тобой отраженьеНесуетных царственных птиц.И венчан ты клёкотом воли,Что верен в горах небесам.И я твоей жертвенной долеВсе чаще завидую сам.

У очага

Перевод Н. Гребнева

Дверцы печки растворены, угли раздуты,И кирпич закопчен, и огонь тускловат.Но гляжу я на пламя, и кажется, будтоЭто вовсе не угли, а звезды горят.Звезды детства горят, звезды неба родного.Я сижу у огня, и мерещится мне,Будто сказка отца вдруг послышалась снова,Песня матери снова звенит в тишине.Полночь. Гаснет огонь. Затворяю я дверцу —Нет ни дыма, ни пламени, нет ничего.Что ж осталось? Тепло, подступившее к сердцу,Песня матери, сказка отца моего.

Молитва

Когда поднимешься к вершинам синим…

Перевод Н. Гребнева

Когда поднимешься к вершинам синим,Где достают рукою небосвод,Когда услышишь, как река в теснинеКоторый век все ту же песнь поет,Когда увидишь: в небе кружит птица,А по изгибам гор ползут стада,Родной земле захочешь ты молиться,Хоть не молился в жизни никогда.Когда за далью моря корабельнойУвидишь ты, как солнца шар поблек,И, будто в лампе десятилинейной,Прикрутит вечер блеклый фитилек.Когда увидишь: солнце в море тонетИ режет солнце пополам вода,Ты склонишься в молитвенном поклоне,Хоть ты и не молился никогда!Увидишь ты, как пожилые людиСидят, свои седины теребя,Как женщина ребенка кормит грудью, —И в сотый раз все потрясет тебя,И все, что на земле, что в небе синем,Захочешь ты постичь, и вот тогдаЗамолкнешь, и молитва горлом хлынет,Хоть ты молитв не слышал никогда!

Матери

Перевод Я. Козловского

Мальчишка горский,я несноснымСлыл неслухом в кругу семьиИ отвергал с упрямством взрослымВсе наставления твои.Но годы шли,и, к ним причастный,Я не робел перед судьбой,Зато теперь робею часто,Как маленький, перед тобой.Вот мы одни сегодня в доме.Я боли в сердце не таюИ на твои клоню ладониСедую голову свою.Мне горько, мама, грустно, мама,Я – пленник глупой суеты,И моего так в жизни малоВниманья чувствовала ты.Кружусь на шумной карусели,Куда-то мчусь,но вдруг опятьСожмется сердце. «НеужелиЯ начал маму забывать?»А ты, с любовью, не с упреком,Взглянув тревожно на меня,Вздохнешь, как будто ненароком,Слезинку тайно оброня.Звезда, сверкнув на небосклоне,Летит в конечный свой полет.Тебе твой мальчик на ладониСедую голову кладет.

Звезды

Перевод Я. Козловского

Звезды ночи, звезды ночиВ мой заглядывают стих,Словно очи, словно очиТех, кого уж нет в живых.Слышу,с временем не ссорясь,В час полночной тишины:«Будь как совесть, будь как совестьНе вернувшихся с войны!»Горец, верный Дагестану,Я избрал нелегкий путь.Может, стану, может, стануСам звездой когда-нибудь.По-земному беспокоясь,Загляну я в чей-то стих,Словно совесть, словно совестьСовременников моих.

«Ночей и дней все нарастает бег…»

Перевод Я. Козловского

Ночей и дней все нарастает бег,В Путь Млечный перейдет тропа земная.Что завещать мне людям, белый снег,Что завещать им, лошадь вороная?Что в дар оставить: к милости призыв?Иль зов к отмщенью, кровника достойный,Чтоб говорили: видел сны покойный,Под голову оружье положив?Мы негодуем, мучаемся, любим,Я сам себе и раб, и государь,И, уходя, что мне оставить людям,Связуя воедино новь и старь?Родов ли зависть, схожую с проклятьем,Вражду племен, коварство ли владык,Что должен я в наследство передать им,Покуда мой не окаменел язык?Я не хочу, чтоб кровь лилась как ныне,И покорялся заново Кавказ.И кадий, необрезанный, в гордынеЗвал с минарета совершить намаз.И, обращаясь с укоризной к веку,Я говорю:– Пусть тот из мусульманНе совершит паломничества в Мекку,Который даже не прочел Коран.И, проникавший в роковые страсти,Настанет час — я упаду с седла,Где нет числа канатоходцам власти,Канат высок, но низменны дела.Горит светильник, что зажжен когда-тоМоим отцом вблизи ночных отар.И вместе со стихами — сын Гамзата —Его я горцам оставляю в дар.

«Когда бы был Корану я обучен…»

Перевод Я. Козловского

Когда бы был Корану я обученИ приобщен к молитвам мусульман,Лицо к нагорным обращая кручам,Тебе бы я молился, Дагестан.Но возле эмиратских минаретов,Где путь прервал верблюжий караван,Велением любви, а не заветовЯ за тебя молился, Дагестан.Четверку белых лошадей окинувИ слушая притихший океан,В лучах закатав стане бедуиновЯ за тебя молился, Дагестан.И видел я, но не с колен намаза,Как вновь забрезжил несказанный светИ, проходя по лезвию Кавказа,На равных с небом говорил поэт.Был за грехи ничуть не преуменьшенЕго земной пожизненный уделОбожествлять в стихах одну из женщинИ чтить, как рай, отеческий предел.

«Всему свой срок приходит»

Перевод Я. Козловского

Всему свой срок приходит.Под уклонАрба моя с вершины покатилась.Молю, Всевышний,окажи мне милостьСвоих зимой избегнуть похорон.За тем, чтоб на кладбище кунаки,Пронизанные стужей, коченели,И белые венчали башлыкиИх головы под вихрями метели.Не дай, Аллах, мне умереть весной,Чтоб, отложив любовные свиданья,Невесты гор толпились предо мнойИ черными их были одеянья.Даруй мне тайно умереть, Аллах,Чтоб четверо могильщиков умелыхБестрепетно в отмерянных пределахЗемле Кавказа предали мой прах.Осознавать отрадно будет мне,Что друга не оставил я в кручине,А враг не оказался на коне,Лишившись вести о моей кончине.Пусть спутники уверовают в то,Что я заснул под дождик колыбельныйИ вскоре догоню их на платоИль в каменной теснине сопредельной.И бороду седую шевеля,Старик промолвит, глядя на вершину:– Я видел сам: в священную МединуУшел Расул проведать Шамиля.И, улыбаясь, скажет обо мнеПравдивая красавица аула:– Я нынче ночью нашего РасулаСреди поэтов видела во сне.

«Мне жаль, что, как отец, я не владею…»

Перевод В. Коркина

Мне жаль, что, как отец, я не владеюБожественным Корана языком.Отец, тебя я на Коран беднее,Хоть средь людей не числюсь бедняком.Муллою с детства не был я обученМолитвам предков. Не моя вина.Зато иные я познал созвучья.Иные имена и письмена.Великий Пушкин. «Чудное мгновенье!..”«Я вас люблю…» Я, как в бреду, шептал.В тот миг к его живому вдохновенью,Как к роднику, губами припадал.Прости, отец, что я сказать посмею:«Как жаль, что ты не повстречался с ним!Грущу, что ты на Пушкина беднее.О, как бы он тобою был любим!”Мне зависть незнакома. Но, пожалуй,Прав, утверждая это, не совсем:Признаться, тоже завидно бывало,Когда, увы, я был, как камень, нем.Когда? О, часто! Гостем безъязыкимПо свету шляться много довелось.Но в мире есть один язык великий —Поэзия!Ты с ним – желанный гость.Понятен он и юноше и старцу,Когда Любовь поет, забыв про все.Шекспир, Петрарка, Гёте…Мне, аварцу,Ты новым братом стал, мудрец Басё.Поэзия – Любовь. Иной причиныИскать гармоний, верь, в природе нет.Незримо сходит Бог в тот час с вершины,Когда Он слышит, что поет Поэт…Но стережет нас светопреставленье —Зубовный скрежет, дикий вой и рык.На мир упало умопомраченье:Язык войной поднялся на язык.Вражду смирить ничто теперь не в силах.Бог удалился, оскорбленный, прочь.А ты, Поэт? Удел твой – на могилахРыдать без слов, не зная чем помочь.Нет, о любви ты петь уже не сможешь.Хоть и минует черная вражда.Убито сердце. Зря лишь растревожишь.В нем счастье не воскреснет никогда.…Иной поэт придет невесть откуда,Мальчишка, шалопай, кудрявый бес.На языке Махмуда и НерудыСпоет Любовь.И Бог сойдет с небес.А что потом – неужто все по кругу?..

«О, шансов мы не упускаем…»

Перевод В. Коркина

О, шансов мы не упускаемПлевать минувшему вослед…А песнь иль злобу завещаем —Ужель о том заботы нет?Мостов порушенных обломки —Наш путь. Он скорбен был и крут…Дай Бог надежду, что потомки —Где ложь, где правда – разберут.

«Равнодушно пройти не дают…»

Перевод В. Коркина

Равнодушно пройти не даютМне могил безымянных надгробья.Что печаль моя? – Прихотей зуд.Что тоска моя? – Стона подобье.Шелестит на могиле трава.Что пред вечным безмолвием стою?Моя слава? – Слова, все слова.Мой талант? – Словоблудье пустое.