Молниеносная

***

Эрик уже успел вернуться в Яму, когда в дверь его квартиры постучали. Он догадывался, кто мог стать источником раздражающего стука, но решил сделать вид, что его нет. «Ну прямо как маленький!» - язвительно зашептало подсознание и вместе с ним за дверью раздался тихий голос:

– Эрик, я знаю, что ты здесь. Впусти, я хочу извиниться.

(извиниться эта дура еще и извиняться пришла кажется она и правда контуженная)

Он с усмешкой открыл дверь и сверху вниз посмотрел на серьезную Кристину. Та, не спрашивая разрешения, прошла в комнату и остановилась, глядя прямо на мужчину. Он же, в свою очередь, разглядывал её с еще большим сарказмом.

Внезапно она подскочила к нему, и маленькая ладонь очень увесисто хлопнула мужчину по щеке, сбивая самодовольное выражение с его лица. Удивленно потирая ушибленное место, Эрик встретился взглядом с сердитыми зелеными глазами:

– Ты можешь думать о себе все, что угодно, но ты – такое же дерьмо, каким все тебя считают. Я влезла в твою башку, пытаясь тебе помочь, но, видимо, таким как ты помочь уже нельзя. Прошу прощения! – Ядовито прокричала она в самое ухо мужчины и выбежала из квартиры.

Удивление еще не сошло с лица Эрика.

Это же Крис, которая всегда старалась настоять на своем при помощи фактов и логики, которая не повышала голос даже когда узнала о смерти девочки-неофита. Он уважал Крис как коллегу и как одного из самых спокойных инструкторов, но эта Кристина была ему незнакома.

Вполне возможно, он недооценил девчонку, считая её бессловесной и покорно зависящей от их секса.

Вполне возможно, завтра он перед ней извинится.

***

На пустыню медленно наступала ночь, а Регина все еще упрямо вела грузовик, не желая, чтобы её сменили. Трис уже давно спала, свернувшись клубком у пассажирского окна, а Марк с детской непосредственностью развалился на всю ширину сиденья, уместив голову на бедре Трис.

Почему же она уверена, что не сможет уснуть? Почему ей надо все контролировать?

Регина понимала, что беспокойство её одолевает с тех самых пор, как Трис узнала секрет. Дело вовсе не в доверии – она доверяла этой самоотверженной блондинке.

Но они обе знали, что мертвые не восстают из пепла так просто, как того хотелось бы. Вопреки ожиданиям Гейба, она слышала все, что тот сказал Трис, но решила не заострять на этом внимания, пока они не разберутся с более важной проблемой. А уж потом, в стенах родного Чикаго, она с него все спросит.

Очевидно, что брюнетка пришла к таким же выводам, как и Трис. Выводам, что он что-то скрывает. Но пока сама суть его вмешательства в её судьбу ускользала от Фульминаты. Она совсем не была слепа, чтобы не заметить, как Гейб смотрел на неё все время, пока они проживали в Бесстрашии. Она никогда не забудет дикий огонь в его глазах, когда Эрик при всех взял её за руку и повел в свою комнату. Он-то думал, что рано или поздно Регина, или Кэри, как звали её в те времена, одумается и примет его, но девушка ни разу не пожалела, что связалась со вспыльчивым будущим Лидером Бесстрашия.

Только разве что… Перед глазами возник момент, будто кусок вырванный из прошлой жизни: подстрекаемая Гейбом, она держит Эрика на прицеле, заставляя признаться в том, что он сдал её местонахождение Эрудитам и командованию Бесстрашных. Она готова поклясться, что поначалу Эрик недоумевал и пытался разобраться, в чем она его обвиняет, но потом, будто по команде, загробным голосом выдал: «Да, ты права. За твою поимку мне предложили пост Лидера».

Уже тогда Регина была на втором месяце беременности и её эмоции, чутье, которое никогда не подводило, находились в слишком расшатанном состоянии, чтобы заподозрить подвох. С криком и слезами она выпустила пулю, но все же не смогла убить Эрика – она лишь ранила его в ногу, чтобы тот не смог за ними последовать. И следующей же ночью совсем сбежала из города.

Почему же раньше она никогда не замечала за Гейбом этой мрачной агрессивности? Почему за все то время, что они прожили в Риме, она ни разу не заподозрила подвох? Ответ прост. Гейб чувствовал себя в безопасности, никто не мог указать ему на его поступки, а сам он всерьез был уверен, что Регина вскоре осознает, что он - мужчина и будет с ним.

(проклятие)

Удержав себя от очень навязчивого желания громко выругаться, Регина только крепче вцепилась в руль и невидящим взглядом всматривалась в чернильную темноту пустыни.

Если до этого дня у неё не возникало ни единого желания видеть любимого мужчину, то сейчас накопилось несколько вопросов.

***

Эрику снился очень странный сон. Высокая темноволосая женщина, одетая в довольно нетипичную, но узнаваемую форму Бесстрашия стояла к нему лицом и покрывала его отборным матом.

Они стояли в темноте, разбавляемой лишь тонким лучем, как будто от прожектора какой-то машины, поэтому он не мог видеть её лица. Вот только голос казался мужчине неуловимо знакомым.

Внезапно она резко выскочила на свет, как будто собираясь напасть на него, и луч выхватил из темноты её лицо. Огромные темные глаза смотрели на него очень сердито, но это не делало их менее красивыми. Кэри, потрясающе живая и злая на него, замахнулась тонким кулаком, и, прежде чем провалиться в нокаут от этой маленькой, но очень увесистой руки, Эрик услышал:

– У меня к тебе есть разговор!

Он впервые проснулся в холодном поту, с тех пор как Кэри пропала.

========== Глава 14. Без лица ==========

Следующая ночь – последняя перед нападением, и все ютятся по своим компаниям, стараясь как можно веселее провести время до решающих действий.

Впрочем, людей Регины никак нельзя было обвинить в трусости. При приближении к городу их боевой дух немного угас, но серьезные и ответственные командиры Царицы тут же подошли и поспешили заверить в своей готовности в любой момент начать преодоление стены.

Самой Регине тоже было не до веселья. Они разбили лагерь за несколько километров от города, с таким расчетом, чтобы их нельзя было засечь, а несколько человек во главе с Трис отправились на разведку.

Сейчас сама правительница Нового Рима сидела под натянутым тентом в одиночестве, размышляя о том, что ей придется сделать и с какими призраками прошлого придется столкнуться, помогая этой отчаянной девчонке спасти город от Джанин.

Марк спросил её, когда они вернутся в Рим. А вернутся ли они? Уже выезжая из ворот города, она была уверена, что попрощается с ним навсегда. За те несколько дней, что её не будет, назойливые напыщенные старики сумеют захватить власть и направить народ против неё – она просто не решится подвергать сына такой опасности.