Молочник

– Не получилось, - потирая виски и слегка морщась, произнесла Луна.

– Отчего же? Кое-что всё же вышло. Для первого раза неплохо. Только голова так и должна болеть?

– Да, - подтвердила мои опасения Луна.
– Легилименция - это грубое вмешательство в разум. Даже если ты сознательно не сопротивляешься, подсознательно всё равно идёт отторжение. Из-за этого голова будет болеть у обоих участников сеанса.

– Луна, сильно болит?

– Терпимо.

– Продолжим?

– Угу, - кивнула девочка.
– На пару раз меня ещё хватит. Только на этот раз постарайся думать о заблокированных воспоминаниях, чтобы мне легче было их обнаружить.

– Постараюсь.

Мы переместились ближе к стене, опёрлись на неё я левым, а Луна правым боком. Лавгуд направила на меня палочку и посмотрела в глаза:

– Легилименс.

Перед глазами словно рухнула пелена и... Я достаю из кармана диадему, надеваю её на голову. Наложив на себя дезиллюминационное заклинание, иду в северную башню.

К сожалению, мыслей о том, что я думал в этот момент, не "звучало", но было похоже, что телом управляю не я, а некто другой, поскольку моя походка ощущалась какой-то дёрганной.

Весь путь просмотреть не удалось, кадр сменился, я уже в классе прорицаний. Хоть его никогда в глаза не видел, но по описанию от других учеников узнал. Он был похож на что-то среднее между мансардой и старомодной чайной. В комнате, погружённой в красноватый полумрак, теснились примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой тканью кресел и мягких пуфиков. Шторы на окнах задёрнуты, многочисленные лампы задрапированы тёмно-красным шёлком. Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжёлый дурманящий аромат. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запылённые птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрёпанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек.

На столе преподавателя лежала пачка пергаментов с домашними работами, я забрал их все, сложил в сумку и...

Вновь кабинет, на этот раз магловедения, я снова ворую пергаменты с домашними заданиями.

Следующий кадр: я сижу на кровати в своей палатке, сортирую пергаменты с домашними заданиями. Шепчу себе под нос:

– Гарри Поттер, не знаю, как ты сумел меня победить, но ты же поможешь мне возродиться...

Вырезаю ножницами из пергамента подпись студента "Гарри Поттер".

– С-с-с...
– зашипел я, схватившись за голову.
– Чёртов мальчишка, сопротивляется... Не враг ему Поттер... Ладно, больше - не меньше, организуем подлянку и для его врагов, чтобы снизить ментальное сопротивление, - говорил я скорее шёпотом, словно общался сам с собой.

Затем из домашних заданий было вырезано ещё два имени: "Драко Малфой" и "Джиневра Уизли".

Следующее воспоминание резко сменило предыдущее: я стою в той же палатке и сжигаю в плите пергаменты с домашними заданиями.

Снова кадр меняется. Я стою в ночном безлюдном коридоре, свет от факелов отбрасывает на стены причудливые тени. Я узнал этот коридор, тут как раз проходит путь от кухни до гостиной Пуффендуя.

– Винки!

С негромким хлопком появляется моя домовая эльфа в полотенце с Микки Маусом.

– Хозяин звал Винки, - радостно пропищала домовушка.
– Чем Винки может быть полезной хозяину?

– Ты сумеешь нас незаметно переместить к Кубку Огня, минуя возрастную черту?

– Винки может, Винки сделает!

– Замечательно.

Вдруг в коридоре показалась солидная фигура, высокий парень шёл нагруженный продуктами. Я схватил Винки и спрятался в нише. Стараясь не растерять продукты, студент, в котором я опознал Скоткинса, не смотрел по сторонам. Стоило ему пройти мимо ниши, я вышел оттуда, направил палочку на Скоткинса и произнёс:

– Империо! Ты должен отвлечь Аластора Грюма. Делай что угодно, но он не должен появляться в Большом зале как минимум пятнадцать минут.

Кадр меняется. Я стою вместе с Винки возле Кубка Огня, несколько раз подряд накладываю на артефакт Конфундус и забрасываю туда записки с именами малолетних чемпионов...

Воспоминания исчезли, проступил тренировочный зал Выручай-комнаты. Луна вспотела и массировала виски, она скривилась от сильной головной боли. У меня прострелило голову, боль была настолько сильной, будто я проснулся после сурового корпоратива. Это такой вариант корпоративной пьянки, когда в поздравительной речи директор говорит: "Товарищи сотрудники, у нашей фирмы наступили тяжёлые времена... Бла-бла-бла... Тринадцатой зарплаты в этом году не будет!"... Зато на столе много водки, и сотрудник решает взять всю премию внутрь себя беленькой... И берёт на сумму, превышающую размер премии, и даже выживает после этого... И вот наутро - голова становится такой, будто террористы заложили внутрь ядерную боеголовку, но на этом не остановились, а ещё взорвали её.

– А-а-а... Голова... Я после встречи с василиском так хреново себя не чувствовал. Луна, ты живая?

– Призраки боли не чувствуют. Раз голова болит, значит живая, - простонала девочка.

– Давай в больничное крыло.

– Что будем делать с диадемой Райвенкло?
– убитым голосом вопросила Лавгуд.

– С чьей диадемой?

– Я узнала артефакт, который тебя подчинял, - сказала Луна.
– Это диадема принадлежала Ровене Райвенкло, она изображена на её статуе, установленной в гостиной нашего факультета.

– Пусть тут лежит, пока не придумаем, как с ней поступить. Голова так болит, что соображать нет сил. Луна, пошли к Помфри.

– Пошли.

Стоило покинуть Выручай-комнату, как дверь исчезла, нам предстала голая кирпичная кладка. Глядя на стену, Лавгуд задумчиво спросила:

– Колин, я тут поняла, что для каждой комнаты надо задавать определённые команды. Вдруг мне понадобится самой открыть этот зал...

– Луна, понял, не глупец, - в виске прострельнуло, из-за чего я поморщился.
– Чтобы открыть эту комнату, надо как обычно пройти трижды мимо картины с танцующими троллями и подумать: "хочу помещение, в котором можно тренироваться в заклинаниях".

– Это просто, я запомню, - Луна тоже поморщилась от головной боли.

Мы поспешили к лестнице для спуска на второй этаж, чтобы наведаться в больничное крыло. Достигнув заветного места, обнаружили на месте целительницу и пожаловались ей на головные боли. Мадам Помфри не стала задавать вопросов, но судя по кидаемым на нас взглядам, она догадалась, из-за чего одинаковая болезнь поразила пару учащихся. Ещё бы не догадаться, у неё богатый опыт работы в Хогвартсе на своей должности, наверняка мы не первые и не последние студенты, тайком тренирующиеся в легилименции. Что хорошо, мадам Помфри никогда не задаёт лишних вопросов и особо не ругает.