Молочник

– То есть, второй крестраж он уничтожил...

– Да, директор сказал, что уничтожил почти все крестражи, даже чашу Пуффендуй, которую удалось выкрасть благодаря информации, полученной от Люциуса Малфоя, но...
– Поттер с трудом оторвал взгляд от пола.
– Но мне кажется, что Дамблдор нарвался на какое-то проклятье. Его рука почернела и выглядела безжизненной.

– Я предлагал Дамблдору поймать Самого-Знаешь-Кого, стереть ему память и поместить в медицинский стазис. В таком случае будет плевать на то, что он жив. Так что, Гарри, не вешай нос. Не стоит играть в камикадзе и грустить, лучше продумай план, как пленить Сам-Знаешь-Кого.

– Спасибо, - с благодарностью посмотрел Поттер.

– Держись, камрад. И помни, когда мы едины, мы непобедимы! Ладно, пойду искать Луну, а то она наверняка специально ушла, чтобы дать нам посекретничать.

Когда я нашёл Луну, и мы вернулись обратно, в купе оказалось пусто. От Гарри и Невилла остались лишь вещи.

– Ушли по-английски, даже не попрощались.

– Правильно, ведь они англичане, - заметила Луна.

– Хм... Я правильно понимаю, мы с тобой остались вдвоём в купе, в котором есть дверь...
– я закрыл дверь и пристально посмотрел на девушку.
– Мы могли бы кое-чем заняться...

– Почитать журнал в спектрально-астральных очках?
– невозмутимо спросила Луна, поправляя эти самые очки.

– Может быть это, а может...

Потянувшись левой рукой, я аккуратно снял спектрально-астральные очки, другой рукой обнял девушку за талию и притянул к себе. Луна затрепетала и подалась навстречу, она сняла мои очки. Наши взгляды встретились, в её глазах читалась опаска зайти слишком далеко, но я словно безмолвно говорил: "Всё будет хорошо, верь мне".

За окном мелькали деревья, перестук колёс успокаивал, шум детей, ждущих в коридоре тележку со сладостями, казался далёким и несущественным. Сейчас были только я и она, только мы вдвоём на всём свете. Я чувствовал горячее дыхание на своих губах, сердце стучало со скоростью перфоратора, казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Приятный запах от её волос пьянил и кружил голову. Подавшись вперёд, запустил левую руку в её шелковистые волосы, правая ладонь скользнула ниже талии и сжалась на мягкой и упругой "булочке". Мы подались навстречу друг другу, мои губы впились в сладкие алые персики. Невероятные чувства захлестнули нас, мы со всей страстью юности отдались поцелуям...

Есть в жизни процессы, которые сильно затягивают. Особенно когда ты молод, горяч и всё в новинку. Время пролетело невероятно быстро, казалось, только что был день, вот мы с Луной устали и разорвали объятья, а поезд уже выскочил из очередного долгого участка тумана на свет красного закатного солнца. Губы болели от долгих поцелуев, одежда была помята, а наши лица были красными как томаты, но довольными-предовольными.

Поправив одежду, я вышел из купе, чтобы дать время Луне привести себя в порядок. Пройдясь по вагону, обнаружил в купе, что располагалось через одно от нашего, Захарию Смита, у него было расцарапано лицо.

– Привет, Захария. Что у тебя с лицом?

– Привет, Колин, - недовольно пробурчал он.
– Это всё Джинни Уизли, ещё та стерва!

– Мне самому она не нравится, но всё же, что она сделала?

– Представляешь, я просто спросил у неё о том, как всё было с Амбридж и хотел узнать о том, что происходит, а то из прессы ничего не понятно, ведь Джинни близко общается с Гарри и их семья на короткой ноге с Дамблдором, а она вместо ответа сказала: "Отвали, не беси меня!". И наслала летуче-мышиный сглаз! Рыжая тварь! Мало того, это произошло на глазах Профессора Слизнорта, нового преподавателя зельеварения, который едет через вагон от нашего, он вместо того, чтобы наказать Уизли, обрадовался хорошо применённому сглазу и пригласил её в своё купе, туда же подошли Поттер с Лонгботтомом...

– Вот же самка собаки. Какого чёрта творит эта Уизли? На своих же бросается.

– Я больше ни ногой в ваше чёртово общество!
– зло заявил Захария.

– Понимаю, я бы сам после такого послал всех к чёрту. Уизли перешла все допустимые границы, кидаться сглазами за здорово живёшь. Может у неё месячные, вот и бесится?

– Плевать! Она ненормальная, - сказал Смит.

– Колин, ты бы бросил этих гриффиндорских отморозков, до добра общение с ними не доведёт.

– Захария, я бы давно послал их к чёрту, если бы не Луна. Они всё время ищут приключения на пятую точку, а перепадает отчего-то мне.

– А что Луна? Она что, не понимает, что с такими отморозками общаться нельзя?
– спросил Смит.

– К сожалению, это так. Луна считает их друзьями, у неё розовые бронированные очки, через которое чёрное видится как розовое, а мои слова хоть и имеют вес, но не возьмусь разубеждать упёртую девушку в чём-либо - это бесполезно. Когда заведёшь девушку, сам поймёшь, что с ними спорить бесполезно. Давай подлечу царапины.

– Ты умеешь?
– удивился Смит.

– Да, учил медицинские чары.

– А давай, - после некоторых сомнений произнёс Смит.

Направив на парня палочку, я произнёс заклинание для исцеления глубоких ран и свёртывания крови:

– Вулнера санентур.

В моём исполнении это заклинание пока не особо сильное, так что как раз хватило залечить все царапины, на их месте осталась лишь розовая кожа и кровавая корочка.

– Ох, болеть перестало, - потрогал лицо Захария.
– Действительно зажило. Спасибо, Колин. Ты, пожалуй, один из немногих адекватных волшебников в ОЛС.

– Пожалуйста.

– Колин, будь осторожней. Мне папа сказал не геройствовать, поскольку для этого есть авроры, а если в Хогвартсе вдруг станет опасно - валить оттуда как можно скорее. Тебе советую поступать так же.

– Спасибо, Захария.

Большой зал с четырьмя длинными факультетскими столами и преподавательским столом на возвышении был, как обычно, украшен парящими в воздухе свечами, в свете которых тарелки на столах сверкали и переливались.

Сидя за столом Пуффендуя в Большом зале, я заметил, что за столом Гриффиндора отсутствует Гарри Поттер. При этом Драко Малфой за столом Слизерина сверкал ехидной улыбкой, что несколько странно для человека, отец которого сидит в тюрьме. Неужели он что-то сделал с Поттером? Надеюсь, не убил.

Уже после распределения первокурсников в помещение зашёл Гарри, его лицо было в крови, и он единственный из студентов был без мантии, в обычных старых джинсах и рубашке. Он высмотрел Рона и Гермиону, рванулся вперед и втиснулся на скамью между ними.

Убедившись, что Гарри жив, я с облегчением вздохнул и перевёл взгляд на стол преподавателей. Поразительно, но возле Хагрида сидит профессор Трелони, преподавательница прорицаний - она редко покидала свой кабинет на верхушке башни, и я еще ни разу не видел ее на пиру по случаю начала учебного года, а учитывая тот факт, что предмет преподаёт кентавр, логичней было бы увидеть за столом его. Трелони была одета причудливо, как и всегда, вся в развевающихся шалях и сверкающих бусах, глаза казались невероятно огромными за стеклами очков. Все считают её обыкновенной мошенницей и притворщицей, как вообще можно верить в предсказания сумасшедшей алкоголички?

Под оглушительный хохот и аплодисменты Драко Малфой демонстрировал с помощью пантомимы, как он разбивает кому-то нос. Судя по тому, как Поттер уткнулся взглядом в свою тарелку, стало понятно, что мои догадки оказались недалеки от истины, похоже, Малфой избил Поттера, поэтому Гарри опоздал и не переоделся.

Ещё за столом преподавателей был новый человек, вероятно, упоминаемый Смитом профессор.

После того, как все насытились, и еда исчезла со столов, со своего места поднялся Дамблдор. Правая рука у него, как и говорил Гарри, была почерневшая, безжизненная. По залу зашелестел шепоток. Дамблдор все правильно понял, но только улыбнулся и одернул фиолетовый с золотом рукав, прикрыв свое увечье.