Молодая элита

— Живя рядом с водопадами, ты должна была бы часто видеть, как они доставляют груз в Далию.

— Но никогда в такой близости.

— Понятно. Что ж, у нас тут теплое мелководье, поэтому они собираются здесь летом для разведения потомства. Ты еще насмотришься на них, обещаю.

Покачав головой, я продолжаю любоваться открывшимся видом.

— Город прекрасен.

— Только для новоприбывшего. — С лица Рафаэля сходит улыбка. — Мы — не народ Снежных земель. Если его лихорадка еле затронула, оставив после себя лишь несколько меченых, которых все чтят, то Эстенцию она опустошила. И город до сих пор никак не оправится. Торговля в упадке. В море свирепствуют пираты. Город беднеет, и люди голодают. Из мальфетто делают козлов отпущения. Только вчера убили девочку-мальфетто, закололи на улице насмерть. Инквизиторы закрывают на это глаза.

Мой восторг угасает, и, снова взглянув на распростертый внизу город, я замечаю множество заколоченных досками магазинов, нищих, белые мантии Инквизиторов. Мне становится не по себе, и я отворачиваюсь.

— В Далии почти то же самое, — тихо говорю я и, коротко помолчав, спрашиваю: — А где все остальные из Элиты?

Мы подходим к ничем не примечательной каменной стене, находящейся за углом внутреннего дворика. Не знай, что здесь за стенами прячется, никогда у такой не остановишься. Рафаэль проводит по ней пальцами и толкает. Стена бесшумно сдвигается, и нас встречает порыв холодного воздуха. Я заглядываю внутрь. Стертые каменные ступени ведут вниз, во тьму.

— Не думай о них, — отвечает Рафаэль. — Сейчас важно, что здесь ты и я.

От его слов у меня по коже бегут приятные мурашки. Рафаэль больше ничего не говорит, и я решаю не продолжать расспросов.

Мы ныряем во мрак. Рафаэль снимает со стены и зажигает маленький светильник. Темноту прорезает тусклый оранжевый отсвет. Всё что я вижу — ступени прямо перед собой и фалды одежд Рафаэля. Этот дворец удовольствий полон тайных комнат.

Через некоторое время ступени выводят нас к очередной пустой стене. Она с громким скрежетом открывается под рукой Рафаэля. Мы входим в комнату, освещенную падающим через решетку в потолке светом. В воздухе летают пылинки. Прутья решетки покрылись мхом. В углу стоит заваленный рукописями, картами и книгами стол. На нем же — механическая модель солнечной системы, показывающая движения лун. Тут пахнет холодом и сыростью.

Подойдя к столу, Рафаэль отодвигает в сторону часть бумаг.

— Не бойся, — говорит он.

Я внезапно напрягаюсь.

— Что мы здесь делаем?

Не глядя на меня, Рафаэль открывает ящик стола и достает оттуда камни. Хотя «камни» не совсем подходящее слово. Это неограненные самоцветы, извлеченные из самых недр земли. Что-то мне комплект этих камней напоминает. О, вспомнила — прохвосты на улицах за две медных лунки ставят такие камни перед ребенком, дабы поведать ему о склонностях его характера.

— Это что, какая-то игра? — спрашиваю я.

— Нет. — Рафаэль закатывает рукава. — Прежде чем стать одной из нас, ты должна пройти серию тестов.

Я пытаюсь сохранить спокойствие.

— Каких тестов?

— Каждый из Элиты реагирует на энергию своим особенным, уникальным образом, и у каждого есть своя сила и своя слабость. Одни храбры и сильны. Другие — умны и мудры. Есть и те, кого ведет страсть. — Рафаэль опускает взгляд на самоцветы. — Сегодня мы выясним, какая же ты. Как твоя единственная в своем роде энергия влияет на мир.

— А для чего самоцветы?

— Мы дети богов и ангелов. — Губы Рафаэля трогает добрая улыбка. — Говорят, что самоцветы — следы, оставленные нам богами там, где при создании Земли касались их ладони. Некоторые из этих камней призовут текущую в тебе энергию. А лучше всего они это делают в своей природной форме. — Рафаэль поднимает один из самоцветов. На свету тот неровен и прозрачен. — К примеру, алмаз. — Он опускает камень и берет в руку другой — голубоватый. — Или веритиум. А так же празем, лунный камень, опал, аквамарин. — Рафаэль ставит их один за другим на столе — все двенадцать, переливающихся на свету каждый своим цветом. — И ночной камень, — заканчивает он. — По одному самоцвету для каждого бога и ангела. Какие-то из них будут взывать к тебе сильнее других.

Теперь я смотрю на происходящее больше с любопытством, чем с беспокойством.

— Почему ты сказал мне, чтобы я не боялась?

— Потому что на мгновение ты почувствуешь что-то очень странное. — Рафаэль рукой показывает мне встать в центре комнаты. Затем начинает аккуратно расставлять самоцветы вокруг меня. — Не борись с этим. Просто успокойся и позволь энергии беспрепятственно струиться.

Поколебавшись, я киваю.

Рафаэль заканчивает раскладывать камни, и я поворачиваюсь на месте, с интересом разглядывая каждый из них. Шагнув назад, Рафаэль пару секунд внимательно смотрит на меня, а потом, взмахнув шелковыми рукавами, скрещивает руки.

— А теперь мне нужно, чтобы ты расслабилась. Очисти свой разум.

Я глубоко вздыхаю, пытаясь сделать то, что он от меня просит.

Тишина. Ничего не происходит. Я выкидываю из головы ненужные мысли и думаю о стоячей воде, о ночи. Рафаэль рядом со мной еле заметно кивает.

Я ощущаю необычное покалывание в руках и затылке. Опустив взгляд на камни вижу, что пять из них замерцали, заполнившись изнутри светом разных оттенков — темно-красным, белым, голубым, оранжевым и черным.

Рафаэль медленно кружит вокруг меня с горящим взглядом. Он напоминает мне хищника, особенно когда заходит мне за спину. Я поворачиваю голову, чтобы не выпустить его из виду. Усыпанной драгоценностями туфлей Рафаэль один за другим отодвигает камни, которые не засветились. Поднимает оставшиеся пять самоцветов и, вернувшись к столу, осторожно опускает их на его поверхность.

Алмаз, розеит, веритиум, янтарь, ночной камень. От нетерпенья узнать, что эти пять самоцветов значат, я прикусываю губу.

— Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты посмотрела на алмаз.

Мгновение Рафаэль не двигается, стоит, опустив руки, и просто смотрит на меня — спокойно и безмятежно. Но расстояние между нами гудит от энергии. Я пытаюсь сосредоточить свое внимание на камне и сдержать дрожь.

Рафаэль склоняет голову на бок.

Я охаю. Обрушившийся на меня энергетический поток, чуть не сбив с ног, относит меня в сторону. Чтобы не упасть, я опираюсь о стену. В голове всплывают воспоминания — настолько красочные и яркие, что, кажется, я переживаю их вновь:

Мне восемь лет, Виолетте — шесть. Мы выбегаем поприветствовать отца, вернувшегося из месячной поездки в Эстенцию. Он, смеясь, поднимает и кружит сестру. Она визжит от восторга, а я стою рядом. Днем я зову Виолетту побегать наперегонки в лесу за нашим домом. Я выбираю для этого неровный, усыпанный камнями путь, прекрасно зная, что сестра только что оправилась от болезни и всё еще слаба. Когда Виолетта, споткнувшись о торчащий из земли корень, падает и обдирает коленки, я улыбаюсь и не останавливаюсь ей помочь. Я продолжаю бежать, бежать, бежать, пока не сливаюсь с ветром. Мне не нужно, чтобы отец кружил меня на руках. Я уже умею летать. Ночью я разглядываю шрамированную, безглазую сторону своего лица и пряди серебристых волос. Потом беру расческу и разбиваю зеркало на тысячу осколков.

Образы блекнут. Белый свет в алмазе пару секунд пульсирует и гаснет.

Что это было?

Глаза Рафаэля расширяются, а потом сужаются. Он опускает взгляд на алмаз. Я тоже гляжу на него, почти ожидая, что тот снова засветится, но ничего не вижу. Может быть, я слишком далеко стою? Рафаэль смотрит на меня.

— Богиня удачи и процветания Фортуна. Алмаз показывает, что в тебе горит огонь амбиций и есть стремление к власти. Аделина, ты можешь вытянуть вперед руки?

Я мешкаю, однако Рафаэль ободряюще улыбается мне, и я послушно поднимаю руки параллельно полу. Рафаэль отодвигает алмаз и ставит на его место источающий свет веритиум. Остановив на мне внимательный взгляд, он протягивает руку и тянет за что-то в воздухе. Меня охватывает неприятное ощущение, словно кто-то дергает меня, одновременно пытаясь вытащить наружу все мои секреты. Я инстинктивно отталкиваю этого кого-то. Веритиум вспыхивает ярко-голубым сиянием.