Молодая элита

Я наконец обретаю способность говорить. Слегка наклоняю голову в его сторону и тихо, сдавленным голосом, тонущем в стуке барабанов, спрашиваю:

— Что тебе нужно?

Ритм барабанной дроби меняется, и Терен отвечает мне сквозь ее оглушающий бой:

— Ты у них еще новенькая. И, наверное, мало что знаешь об их внутренних делах. Но, подозреваю, вскоре узнаешь. — Он придвигается ближе ко мне вместе с ускорившимся, бешеным стуком барабанов. — И я скажу тебе, как мы можем друг другу помочь.

«С чего мне хотеть тебе помогать?». Я задерживаю дыхание в тщетной попытке успокоиться. В темных углах зала таятся мои воспоминания о том, как меня чуть не сожгли, о том, как пронизывающе смотрел на меня Терен своими бесцветными глазами.

— Внимательно все подмечай, — шепчет он в мое ухо. — Смотри, слушай и запоминай. Теперь я знаю, где ты, и время от времени буду тебя навещать. Я ожидаю, что ты будешь делиться со мной узнанной информацией.

Сердце исступленно бьется в такт дикой барабанной брови. Я не могу вздохнуть.

— В этом случае я не только сохраню тебе жизнь, но и щедро вознагражу. Я гарантирую, что исполню любое твое пожелание. — Терен улыбается. — Подумай хорошенько. Ты можешь не только спасти себя, но и в глазах богов стать спасителем, а не выродком. — Он замолкает. На платформе Рафаэль притягивает к себе девушку-консорта. Они кружат вдвоем. Оторвавшись от нее, он точно так же танцует с парнем-консортом. Продолжая разговор, Терен понижает голос: — Если же ты откажешься мне помогать, то я уничтожу тебя и всё, что дорого тебе.

В груди поднимаются волны страха и ярости, сплетаются воедино и заполняют сознание шепотом.

— Что ты знаешь о том, что дорого мне? — резко отвечаю я.

— А ты уже забыла о своей младшей сестренке? Какая черствость.

Виолетта. Сердце сжимают ледяные когти страха. Я внезапно возвращаюсь в свой кошмар. За окном бушует гроза. Я обнимаю рукой хрупкую сестру, поворачиваю ее к себе лицом и вижу, что это совсем не она.

Нет. Он пытается обманом заставить меня себе помогать.

— Что тебе может быть известно о моей сестре? — ожесточаюсь я.

— Достаточно много. Она пришла ко мне в утро твоей казни с мольбою тебя пощадить. Ты знала об этом? Теперь твоя очередь оказать ей подобную услугу.

Он лжет.

— Она не у тебя, — тихо говорю я.

— Ты действительно хочешь поиграть со мной в эту игру? — забавляется Терен.

Моя решимость гаснет. Закрадываются сомнения. Неужели Виолетта пошла к нему? Что, если Терен говорит правду? Что, если она пришла к нему и он ее не отпускает? Невнятный шепот затуманивает разум, пропитывает всю меня страхом. А я-то думала, что она спокойно живет без меня, возможно даже вышла замуж за богатого мужчину. Что, если все эти недели ее держали у себя Инквизиторы?

Как же так, Виолетта? За что ты так со мной?

— Я не верю тебе, — шепчу я.

Терен не отвечает, и долгое мгновение мы слушаем барабаны. У меня уже мелькает мысль, что он ушел, когда он говорит:

— Твоя сестра у меня, хочешь ты верить в это или нет. И я с удовольствием помучаю ее так, что ты будешь слышать ее крики, прогуливаясь по красивым балконам дворца Фортуны.

Он лжет. Лжет. Он, наверное, лжет.

Я представляю искаженное ужасом лицо Виолетты, текущие по ее щекам слезы. Представляю кровь.

— Дай мне время, — наконец отвечаю я, не зная, что еще сказать.

— Конечно, — мягко отзывается Терен. — Мы на одной стороне. Ты вскоре поймешь, что борешься за правое дело. — Его тон становится благоговейным. Торжественным и серьезным. — Ты можешь помочь мне очистить этот мир, Аделина.

Я попалась в паутину, и меня опутывают ею всё крепче и крепче.

— На следующей неделе, — шепчет Терен. — Я хочу видеть тебя в Башне Инквизиторов. Принеси мне информацию, которую я найду полезной для себя.

— Откуда мне знать, что ты не схватишь меня сразу же, как я приду?

— Глупая девчонка, — цедит Терен. — Если бы я хотел тебя арестовать, то сделал бы это прямо сейчас. Зачем мне сажать тебя в темницу, если ты можешь стать моей помощницей? — Он придвигается очень близко ко мне, так, что его горячее дыхание касается моего уха. — Если мне понравится то, что я услышу, то твою сестру будут холить и лелеять до следующей нашей встречи. Если же ты не придешь… — Он делает многозначительную паузу, и краем глаза я вижу едва заметное пожатие плеч. — Тогда я тоже не стану выполнять свою часть сделки.

Тогда он ее убьет.

У меня нет выбора. Я просто киваю.

В ответ — молчание. Я более не ощущаю жар его дыхания на своем ухе, кожу покалывает холодный воздух. Барабанная дробь обрывается. На платформе Рафаэль с двумя консортами кланяются зрителям. Тишина взрывается аплодисментами, клиенты вскакивают на ноги, громко выражая свои восторги. Я лихорадочно озираюсь посреди всего этого хаоса, пытаясь отыскать в толпе лицо Терена.

Но он уже исчез в море людей, прячущих свои лица за масками, как будто его здесь никогда и не было. Остались лишь его слова — эхом отдающиеся у меня в голове, терзающие мою душу.

Меня против желания сделали шпионкой.

О боги, помогите мне! Пусть все узнают — я не предатель. Я не шпион.

— Надпись, вырезанная на каменной стене в тюремной камере Эстенции узником, чье имя неизвестно.

Аделина Амутеру

Не сказав никому ни слова, я тороплюсь уйти из зала в свою спальню. Рафаэль хмуро провожает меня взглядом. Сдавленно улыбнувшись ему, я спешу прочь. Он догоняет меня в тайных коридорах, и тогда я всё-таки вынуждена повернуться к нему лицом.

Рафаэль искренне беспокоится за меня, и от этого мое сердце сжимается. Он невесомо проводит по моей щеке подушечками пальцев. Его глаза всё еще выделены золотыми тенями, а ресницы длинны и черны.

— Ты выглядела испуганной на представлении, — тихо говорит он. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Выдавив улыбку, я отстраняюсь от него. Последнее, что мне сейчас нужно — чтобы он почувствовал, как сильно я дрожу.

— Да, — отвечаю я, надеясь, что он не почувствует лжи. — Просто во время представления мне было не по себе. Я ощущала себя беззащитной. Наверное, это нервы. — Я снова пытаюсь улыбнуться. — Никогда не видела, как ты танцуешь.