Молодая элита

Я прислоняюсь спиной к колонне. Мне смешно. Если для усиления моих способностей мне необходимо находиться в опасности, то сейчас я должна была бы купаться в своей силе.

Рафаэль наблюдает за мной с легкой улыбкой на губах, от которой учащенно бьется сердце. Сегодня он одет в светло-золотые одежды и почти не накрашен — только глаза выделены блестящей пудрой. Как такая малость может столь сильно подчеркивать его красоту? Я заметила, что никто не может противостоять его обаянию. Даже полная сарказма Шагающая по ветру заливается румянцем, стоит ему ей кивнуть, а когда Рафаэль поддразнивает Паука, этот здоровяк даже против желания смущенно закашливается. Последние несколько дней я время от времени замечала Рафаэля с его клиентами у входа во дворец. Вчера он был с прекрасной молодой леди. Позавчера — с красивым вельможей. И не важно, кто его клиент. Одна лишь улыбка с его стороны или взмах ресниц — и они им покорены. Каждый раз на их лицах отражается страстное желание. И каждый раз я готова поверить всей душой и сердцем, что он в них влюблен.

Рафаэль поднимает с пола несколько гладких камешков. Раскладывает их в линию передо мной.

— Давай начнем с простого, — говорит он. — Используй тьму внутри себя, прежде чем выплеснуть ее на мир вокруг себя. — Он кивает на камешки. — Они — светло-серые. Я хочу, чтобы ты убедила меня в том, что они черные.

Я перевожу внимание на них. «Используй тьму внутри себя». Я сосредотачиваюсь, думая о своем страхе и ненависти, вытаскивая свои темные мысли и воспоминания на поверхность. Затем тянусь к ниточкам энергии внутри меня. Я чувствую их, но достать не могу. Рафаэль рядом со мной что-то записывает. Вне всякого сомнения, заметки о моем прогрессе и изменениях в энергии.

Через несколько минут я сдаюсь, вздыхаю и поднимаю взгляд. Рафаэль кивает мне.

— Не унывай, Аделинетта, — утешает он. — Ты смогла призвать силу при первом испытании. Просто не спеши и продолжай попытки.

Я снова концентрирую свое внимание на камушках, только теперь закрываю глаз. В окружившей меня темноте отстраняюсь от звуков проходящей рядом тренировки и вызываю в памяти ночь смерти отца. От отца мысли перетекают к сестре. Всплывают воспоминания о нашем с ней детстве. О том, как она заправляла пряди волос мне за уши, как дремала на моем плече, разомлев в тепле полуденного солнца. Эти воспоминания сменяет образ Виолетты, забившейся в угол темной тюремной камеры. За моей спиной стоит Терен. Он шепчет мне на ухо слова, загоняющие меня в ловушку. Внутри меня пробуждается ярость, и я позволяю ей разрастаться, распространяясь по телу, пока не чувствую знакомого тянущего ощущения в груди.

Распахнув ресницы, я заглядываю в саму себя. На этот раз я ощущаю туго натянутые во мне энергетические нити, и прохожусь своим сознанием по ним, словно пальцами по струнам арфы. Я обхватываю эти нити, но их трудно удержать, и я сосредоточенно хмурюсь, пытаясь не выпустить их из рук. Камушки передо мной все так же серы как и раньше… но в метре от них с земли поднимается узкая полоска тьмы. У меня вырывается вздох.

— Рафаэль, — зову я. — Смотри!

И в ту же секунду теряю концентрацию. Нити энергии выскальзывают из моей хватки, иллюзия просачивается в землю. Я медленно выдыхаю. Внутри меня еще подрагивает страх. Рафаэль молча за мной наблюдает. Я делаю еще одну попытку. Касаюсь сознанием энергетических нитей и снова обхватываю их.

Внезапно передо мной мелькает серебристая сталь клинка. Я инстинктивно пригибаюсь. Кто-то смеется, возвышаясь надо мной, и я понимаю, что это Паук.

— Всего лишь клочок тьмы? — презрительно выплевывает он. — Трясусь от страха.

Рафаэль бросает на здоровяка предупреждающий взгляд.

— Не делай этого, — говорит он.

— А то что, консорт? — ухмыляется мне Паук, убирая свой клинок в ножны. — Напугаю маленькую овечку?

Рафаэль выгибает бровь.

— Хочешь пообщаться по этому поводу с Энцо? Я бы не стал играть на его нервах накануне Турнира Штормов.

Турнир Штормов? Что они планируют на самый большой праздник в году?

Паук колеблется, и его лицо на секунду выдает сомнения, но он их тут же скрывает.

— Говори Энцо что хочешь, — рычит он и поворачивается к нам спиной.

Затопившее меня раздражение выносит на поверхность сдерживаемые всю неделю тревогу и страх. Не задумываясь о том, что делаю, я встаю и мысленно тянусь к энергетическим нитям, соединяющим меня с Пауком. Я дергаю за них. Перед Пауком мгновенно вырастает темный силуэт, преграждая путь. Он прозрачен и едва ли способен сильно напугать, но он тут. Бесформенный фантом обнажает зубы и шипит. Паук молниеносно обнажает кинжал.

Я не удерживаю нити, и иллюзия испаряется. Я оцепенело стою, не в силах поверить в то, что только что подняла с земли тень. Остальные из Элиты отвлекаются от своих тренировок, чтобы посмотреть, что случилось. Звездная воровка глядит на меня, в беспокойстве нахмурив брови.

— Оставь ее в покое, — говорит она Пауку, но он ее игнорирует.

Он разворачивается ко мне, улыбаясь, а через секунду уже приставляет к моей шее клинок. Холодный металл касается кожи.

— Поосторожней, девочка, — тихо угрожает он. — Со своими силуэтами.

— Вскоре я буду управлять не только силуэтами, — отвечаю я так же тихо. Создание иллюзии придало мне храбрости, и я сжимаю зубы, жаждая расправы. — Подожди и увидишь сам.

Губы Паука изгибаются, но я бесстрашно смотрю ему прямо в глаза.

— Не будешь, — улыбается он, а затем, нагнувшись, шипит мне в ухо: — И когда это станет всем очевидно, я наслажусь тем, как Энцо перережет тебе глотку. — Лезвие его кинжала впивается в кожу. Я воображаю, как его же клинком медленно перерезаю его горло от уха до уха, как из его рта капает кровь. Этот образ молнией проносится в голове, окатывая меня ужасом и одновременно чистейшим восторгом. Восторгом отца. «Давай же! Хочу посмотреть, как ты это сделаешь». Может, назвать Терену его имя в Башне Инквизиторов?

— Хватит! — рявкает Рафаэль, и я вздрагиваю от резкости в его голосе.

Наверное, меня еще никто не защищал так решительно и твердо.

Паук со смехом отстраняется.

— Я просто дурачился, — беззаботным тоном говорит он. — Ничего с ней не случилось.

Меня передергивает. Не думаю, что Рафаэль слышал слова, сказанные мне Пауком. И надеюсь, он не почувствовал того, о чем я фантазировала.

Стоящая в другом конце грота Звездная воровка бросает на меня сочувствующий взгляд и, посмотрев на Паука, закатывает глаза.

— Ты в порядке? — спрашивает меня Рафаэль.

Я с трудом киваю, и он вздыхает.

— Прости. Он бесится из-за того, что Энцо так заинтересован тобой. Паук всегда считал себя лучшим бойцом Энцо, и ему неприятно, что принц обратил внимание на кого-то другого. Дай ему время.

Я благодарю его в душе за беспокойство. Мое сердце замирает при мысли о том, что Энцо заинтересован во мне. «В моей возможной силе», — поправляю я саму себя. Слова Паука не дают мне покоя, а тело помнит ощущение прижатого к шее холодного клинка. Неужели Энцо и правда перережет мне горло?

Как по команде двери в грот распахиваются. Я вскидываю голову.

Заходит Энцо, и его мантия скользит за ним по каменному полу. Остановившись, он молча обводит взглядом грот. Затем поворачивается к Звездной воровке.

— Пора, — произносит он. — Как ты себя чувствуешь сегодня?

Звездная воровка шепотом велит койотам оставаться на месте, а потом поспешно подходит к принцу.

— Прекрасно, — отвечает она, склонившись в поклоне. — Как и всегда.

На губах Энцо играет легкая улыбка.