Молодость без страховки

Он сразу, как только увидел её, постиг очень простую для себя истину – теперь вся жизнь его заключается в этой девушке. И нужно же было прожить столько лет, чтобы наконец разгадать смысл собственного бытия! – извечную загадку для каждого человека на планете.

* * *

В тот судьбоносный день Эмин Ибн Хосе сам (!), невзирая на гору неразрешённых проблем и важных дел, вызвался сопроводить нашу героиню в экскурсию по посольству, дабы показать ей, где находится её кабинет, буфет, смущённо кивнуть на туалет и познакомить Аврору с основными сотрудниками. Да, да, основным костяком, так сказать, поскольку коллектив постпредства включал в себя ещё и второстепенных, часто сменяющихся работников, как то: водители, официантки, уборщицы и т. д.

– Прошу вас, Авророчка, прошу, – суетился заместитель посла. – Позвольте мне вас так называть?

– О, конечно, – краснея от повышенного внимания такого занятого человека, пробормотала она.

– Спасибо, спасиб, спаси, спа, – сыпал он благодарностями, словно бусинами лопнувшего ожерелья. – Сейчас я покажу вам, Авророчка, ваш кабинет.

– Мой кабинет?! – удивилась наша героиня – никогда в жизни у неё не было собственного кабинета – на прежнем месте работы в её распоряжении была стойка посреди коридора одиннадцатого этажа гостиницы; кабинет же имелся лишь у главного администратора – Татьяны Георгиевны Рыжиковой, той самой, что обворовала номер Прощурова во время его отсутствия.

– Ваш, Авророчка, ваш! Прошу вас, – и Эмин учтиво пропустил её вперёд с испугом в глазах – вдруг всё это сон – один из тех редких долгожданных снов, когда его посещала первая супруга – весёлая, молодая, великолепная... Когда, проснувшись, он испытывал ни с чем не сравнимую пустоту и разочарование. Что, если эта красавица с внешностью его погибшей жены растает, растворится в воздухе? Вдруг он действительно выпал на какое-то время из реальности, и девушка является не чем иным, как наваждением? Но, к счастью и некоторому его удивлению, Аврора не растаяла на глазах, подобно Снегурочке с наступлением весны – напротив, заместитель посла почувствовал приятный запах ландыша от её волос, когда любезно открывал ей дверь.

Выйдя в приёмную, Аврора увидела там ту же картину, которую имела честь наблюдать двадцать минут назад, ещё до того, как была принята в посольство на странную должность – инспектора по контролю. За столом, ничего не слыша и не замечая, сидела женщина лет сорока восьми с отросшей стрижкой и крайне сосредоточенно печатала на электрической машинке, самозабвенно отбивая мелкую дробь двумя указательными пальцами, то и дело резко отдёргивая руки от клавиш к ушам. Голова её дёргалась ритмично, вдохновенно откидываясь назад – так, что Авроре снова пришло на ум странное, но довольно точное сравнение: секретарша напоминает ей пианиста, которого Аврора намедни видела по телевизору. Он с такой же страстью и темпераментом колотил по клавишам рояля в Малом зале Консерватории, так же закидывал голову и глаза прикрывал, когда исполнял «Патетическую» сонату Людвига ван Бетховена.

– Знакомьтесь, Авророчка, это наш секретарь – Вера Фёдоровна Демьянова, замечательная, отзывчивая женщина, прекрасный работник! – нахваливал «пианистку» заместитель посла и вдруг, подскочив к ней неожиданно, заглянул в толстую стопку рукописного текста, что лежала слева от «прекрасного работника», и сказал вполголоса, укоризненно: – Опять халтура?! Что это? Диссертация? На казённой бумаге? В рабочее время?

– А? Что? Господи ты боже мой! – испуганно подпрыгнула Вера Фёдоровна. – Так же от страха можно умереть! – воскликнула она от неожиданности, не соображая, кто перед ней стоит и в чём её обвиняет. – Ах! Это вы, Эмин Ибнович! А я вот тут работаю! – стелилась она, смущённо прикрывая текст красной папкой с документами.

– Вижу, вижу, – пробормотал заместитель посла. – Вера Фёдоровна! И отчего вы вечно коверкаете моё имя? Ведь я не Эмин Ибнович, а Эмин Ибн Хосе!

– Ой! Простите, Эмин Ибнович, но мне так удобнее! Это как-то по-русски, роднее, вот как, – нашлась Демьянова.

– Попрошу впредь меня так больше не называть!

– Как скажете, Эмин Ибнович, как скажете! Я ведь тут человек маленький, вот так.

– Ай! – махнув рукой, воскликнул он. – Лучше познакомьтесь с нашей новой сотрудницей, нашим новым инспектором по контролю. Авророй... Как ваше отчество, Авророчка?

– Аврора Владимировна Метёлкина меня зовут, можно просто Аврора.

– Ой! Какая миленькая девушка! Какая красивенькая! У нас, значит, будете работать, вот как?! Ага, ага, – учтиво говорила Вера Фёдоровна, переводя быстрый, лихорадочно-удивлённый взгляд свой с нового инспектора по контролю на «Эмина Ибновича». – Вот, значит, как! – многозначительно заключила она, сделав для себя определённые выводы, и принялась с важным видом перекладывать бумажки на столе, будто бы существеннее этого занятия в мире ничего не было.

– Идёмте, идёмте, Авророчка. Ваш кабинет на втором этаже. Сначала я его вам покажу, потом спустимся в отдел кадров, оформим вас, затем я соберу коллектив и представлю вас сотрудникам, а уж потом расскажу суть вашей работы, – пообещал он, восторженно глядя на Авророчку.

Пока они шли по коридору, пока поднимались по лестнице, мягко, беззвучно ступая по коврам, Эмин Хосе безо всякой задней мысли (тут надо заметить, как только он увидел Аврору, все мысли из его головы вышибло одним сильным толчком) пытался уловить её запах – не духов с ароматом ландыша, а её личный, присущий только ей и никому больше – запах свежести, юности, любви. Не отдавая себе отчёта, бессознательно стараясь прикоснуться к её невероятно белой, безупречно гладкой коже, забыв о правилах приличия, он забегал вперёд (что со стороны выглядело очень потешно), пытаясь лишний раз заглянуть ей в лицо, дабы полюбоваться её необыкновенно выразительными, будто плачущими глазами – тёмными, с поволокой, с голубыми белками, глазами, отпечатывающимися в памяти любого, кто видел их хотя бы однажды. «И от чего у неё такой грустный взгляд? Может, она из-за развода с мужем сильно переживает?» – гадал Эмин Ибн Хосе Заде, не зная, что Аврорины очи были таковыми с рождения – словно, появившись на свет, она крайне разочаровалась, будучи уверенной, что попадёт в абсолютно другой мир – лучше и совершеннее этого, или, по крайней мере, в другую семью, где нет Гени – сводного брата-придурка, любимым занятием которого было лупить её по голове и запирать на весь день в ванной комнате, где есть любящая, нежная мать, которая не выплёскивает всё своё обожание на первенца, где отец – нормальный, уравновешенный мужчина, не имеющий привычки подглядывать за женщинами в просверленную кем-то дыру мужской раздевалки в общественной бане, пить и гулять напропалую.

Заместитель посла шёл позади Авроры, как тень – так, что пшеничные волосы её затянутого по-простому на затылке конского хвоста, развеваясь, касались его лица, приятно щекоча...

– С нашим вахтёром Аладдином вы уже, наверное, знакомы, – сказал Ибн Хосе, указав на низенького старикана с чёрными глазами, сидящего у входной двери посольства за стойкой с ключами.

– Этого прекрасного девущк я видель, но как его зовут, не знаю. Он сказаль, что к Зухрабу Фазиливичу прищёль, на работ устраиваться. Я сказаль, что Зухраб Фазиливича сейчас неть. И послал этого прекрасного девущк к вам, – обстоятельно разъяснил Аладдин и снова повторил: – Но как его зовут, он мне не сказаль.

– Её зовут Аврора Владимировна. Она теперь наша сотрудница, Аладдин. Так что будешь выдавать ей ключи от двадцать пятого кабинета, – объяснил Эмин Хосе, сдерживая изо всех сил радость по поводу того, что отныне «этого прекрасного девущк» он будет видеть каждый день. Пять раз в неделю он будет любоваться этим удивительным творением природы. В любой момент он сможет вызвать её к себе, дабы освежить в памяти черты безвременно ушедшей супруги своей.

– Ах! Какой красивый девущк! Роза, а не девущк! Э? – воскликнул Аладдин, аппетитно причмокнув губами, когда заместитель посла с Авророй покинули его.

На лестнице они столкнулись с удивительно интересным, статным мужчиной. Он был одет в роскошный белый костюм, что не удивило нашу героиню, а просто сразило наповал – никогда ещё, даже работая в одной из лучших столичных гостиниц, она не видела ни одного мужчины в белом костюме. Странно, но Аврора считала, что белый цвет придуман бог весть кем исключительно для свадебного платья невесты. Она не ожидала, что он может настолько идти в меру загорелому мужчине.

– Доброе утро, уважаемый Эмин Хосе, – поприветствовал заместителя посла незнакомец с тонкими, притягивающими чертами лица. – А что это за очаровательная девушка? – полюбопытствовал он, посмотрев на Аврору умными проницательными глазами.