Молодость на продажу

Тратить всю свою энергия на удар, я пока смысла не видел. Поэтому благоразумно отошёл в сторону, только присматриваясь к йети и пытаясь понять, куда это он направляется. А тот подошёл к бассейну и с горькой досадой, покачивая головой, стал стенать над порушенными плодами своей творческой деятельности. От новой кладки ничего не осталось, вода мутная, грязная. И кто в этом виноват?

Да уж не я, в любом случае! Потому и перешёл вновь на крик:

–  Эй! Я к тебе обращаюсь! Куда подевали моего товарища и детей?! – тип на меня оглянулся, и я подумал, что он мог быть глухой. Поэтому попытался сопроводить свои слова жестами: - Дети! Чилдрен! Ниньос! Киндер! Вот такие… Маленькие… Пять! Видишь пять пальцев? Вот и детей было пять! Мальчики… Ага, моего пола малыши… И друг! Один! Вот такой большой!.. Где! Где они?!.. Я спрашиваю, куда вы их унесли?

Пока объяснял, вспомнил, что глухим йети быть не может. Вон как скакал, от первого моего рыка. А вот судя по тому, как до моего собеседника туго доходили мои вопросы, он наверняка говорил на каком-то ином, совершенно незнакомом мне языке. И только мои жесты с ужимками, позволили догадаться о сути наезда. И когда до него дошло, чего от него хотят, йети тоже стал сопровождать своё музыкальное мычание ответными жестами. Махал лапами, приседал, растопыривал пальцы, бил себя в грудь и мотал головой, хватался за голову и тряс лапами над несчастным бассейном. Затем вновь стучал себя по голове. Если транспонировать всё это в нормальную речь, то получалось следующее:

–  Ага! Видел я каких-то мелких. Ну, вот совсем мелких. Их вон туда унесли. И такого как ты – вон в тот, иной проход поволокли. Но я к этому никакого отношения не имею. Совершенно никакого! Мамой клянусь! Я вообще здесь просто работаю. А теперь вся работа насмарку! Ты глянь, что случилось! Что я скажу, когда придёт большой «насяльник»? Кричать много будет, меня совсем страшно ругать!

Я на него смотрел выпученными глазами, и не мог понять:

«Или я такой умный стал, что мысли этого бибизьяна стал читать? Или его мычание настолько незатейливо и переводимо? Или у меня настолько фантазии разыгрались?».

Что меня изрядно обнадёживало, так это преобладание синего цвета в ауре йети и ни капельки зелёного. То есть он утверждал нечто вполне искренне и не лгал.

Но в любом случае, я впервые в ином мире сталкивался с существом, которое говорило (или мычало?) на совершенно непонятном мне языке. И какие-то странные ассоциации у меня сложились с телевизионным Джамшутом, роль которого исполнял талантливый артист Галустян.

Но самое главное, что язык жестов рулит во всех мирах! И наиболее важное для себя, я осознал конкретно: детей унесли в один проход, Найдёнова – в другой. И чуть с ума не сошёл, оказавшись перед нелёгким выбором. Причём следовало решать моментально, куда мчаться. Ведь время убегало со страшной силой, и неизвестно, что там в данный момент вытворяют с пленниками.

Сейчас я стократно больше пожалел, что не умею раздваиваться. Если побегу спасать детей, а Лёня окажется в смертельной опасности – я себе этого до конца жизни не прощу. Если вообще умом не рехнусь от переживаний. Ну а если побегу спасать друга, а детей тем временем принесут в жертву? Подозреваю не только муки вечные для своей совести, но и обструкцию со стороны самого Найдёнова. Он наверняка скажет: «Плевать на мою старую тушку! Надо было невинных малышей спасать!»

Хотя детей он не любит… И не такие уж они невинные… были совсем недавно.

Вот именно последняя мысль, придала мне импульс в нужном направлении. Уже бегом двигаясь по нужному проходу, я себе живо выискивал оправдания:

«Во-первых: малышей вначале обязательно накормят и напоят. А для этого нужно время. Ибо та девочка, сброшенная с моста, выглядела сытой, ухоженной и довольной. Во-вторых: малышей обязаны приодеть. На девочке было чистенькое, симпатичное платьице. В-третьих: помощь Найдёнова, во время сражения за детей, может оказаться решающей и переломной. Всё-таки он Трёхщитный! А тот факт, что его так легко пленили… Эпическая гайка! В самом деле, как это его так угораздило?.. Ничего! Мне главное его взглядом выцепить!..»

Глава 10 ПЕРВАЯ БОЙНЯ

Бдительность я усилил, не в плане поиска ловушек, а пытаясь рассмотреть особую метку на товарище. Имелась на нём магическая, моя, называемая Гимбуро. Если я её рассмотрю издалека, то успею приостановиться и хотя бы коротко осмотреться. Сразу нырять в жерло какого-нибудь вулкана – верх безрассудства.

Тоннель стал подниматься в гору. Затем вообще стал крутым, перейдя в широкие ступеньки. Но серпанс так и двигался за мной следом, для него крутизна подъёма, если не загружен, не имела значения. Он частично в камне скрывался, словно тот для него лёгкий туман.

На самом верху пахнуло запахами, которые однозначно следовало обозвать жилыми. Какие-то пряности, нечто подгоревшее, вонь слежавшейся шерсти и даже вполне приятный запах мыла.

Ну а там я и наличие своего друга обнаружил издалека. Причём не с помощью магической метки, а ориентируясь на его крики. Кричал он очень некрасиво, с редчайшими ругательствами и страшными оскорблениями. Но у меня сразу отлегло от сердца, что кричал он со злости, а не от боли. Уже хорошо, что его не режут и не едят живьём. А коль ругается, то здоров, как минимум.

Движение своё замедлил, и после короткого, прямого коридора, заглянул в какое-то помещение. Скорей большой зал с лабораторией, идеально отделанный и отшлифованный в виде купола. У его дальней стены находилось нечто, в виде пяти прозрачных саркофагов, с опутывающими их проводами. Ещё и в стоячем положении. Разных размеров, годящихся как для людей до двух метров роста, так и для йети с грифонами.

Находиться в рассчитанном на нас, человек мог только расставив ноги на ширину чуть больше плеч и раскинув руки вверх и в стороны. Голый, одежды и всё оружие лежали слева под стеной, на каком-то сундуке. В районе лица, на саркофаге имелось вполне большое отверстие для дыхания, и именно через него Леонид продолжал интенсивно поносить своих похитителей и угрожать им страшными карами:

–  Пусть только Боря до вас доберётся! Он вас всех шерстью вовнутрь вывернет! – и вновь поток нехороших слов, не рекомендуемых в приличном обществе.

Ну да, я такой. Могу и вывернуть. Хотя и не страдаю садистскими наклонностями. Поступаю проще: либо усыпляю, либо парализую. Убиваю, в крайнем случае, и только неисправимых сволочей. Но тут я вовремя вспомнил, что мои предыдущие удары по йети, не принесли малейшего результата. Потому и замер на несколько мгновений дольше, рассматривая всё, выбирая самый оптимальный вариант предстоящего сражения.

Кстати, боевой серпанс моего друга, показал свою полную несостоятельность. Он, невидимый местным аборигенам, пришёл следом за своим хозяином, но теперь индифферентно стол рядом, ни во что не вмешиваясь. М-да! Это явно не Второй - умница, диверсант и разведчик!

Провода от саркофагов тянулись к массивному пульту в виде огромного стола. На нём виднелось десяток кнопок, куча светящихся лампочек, несколько осциллографов и ещё куча непонятных мне финтифлюшек. У пульта стояло три йети и присматривалось к ругающемуся пленнику. Один пребывал в глубокой статичности, подперев подбородок кулаком. Этого мысленно я окрестил шефом лаборатории. Двое других ему что-то пытались доказывать, размахивая руками (всё-таки это правильней будет, чем упоминание лап) и мычанием «перекрикивая» друг друга.