Молодые Боги
Шрифт:
– Как тебя зовут? – поинтересовался я негромко.
– Кельтилл из Агединкума, молодой господин.
– Почему ты называешь меня господином?
Вопрос поставил собрата невольника в тупик. Он даже столкнулся плечом со встречным прохожим в яркой тунике - пошатнувшимся и обрушившему нам вслед поток брани.
– Потому что ты аркадианец, господин, - выдал наконец Кельтилл как само собой разумеющееся.
Информативный и познавательный для меня ответ.
Через некоторое время городской пейзаж изменился – улицы раздались вширь, избавившись от толпы. Праздношатающаяся граждане и спешащие рабы исчезли, над головой зазеленели кроны деревьев, высаженных по обочинам мощеной мостовой, теперь круто поднимающейся по склону холма. Мы двигались уже по элитному району, проходя
Мой новый владелец Джонс явно не принадлежит к верхним уровням местной элиты – подумал я, когда мы остановились у одних из ворот: самые дорогие и роскошные особняки были дальше по холму. Тот, в который мы вошли – не поражал убранством, откровенно говоря. Миновав небольшой вестибюль - под тяжелым взглядом вооруженного коротким мечом охранника, мы оказались в атриуме, большом и самом главном помещении особняка. В центре находился неглубокий имплювий – глубиной едва по колено бассейн для сбора дождевой воды, с плававшими в нем лепестками цветов. По краям бассейна возвышалось четыре изукрашенных колонны, подпирая световой колодец направленных внутрь скатов крыши. Вдоль стен стояли красивые – далеко за гранью легкой эротики статуи – как одиноких девушек и юношей, так и сплетенных в экстазе пар любовников. Не всегда разнополых.
В одном из помещений – столовой, или триклинии, суетились служанки. Они накрывали, готовя к трапезе низкие, типично римские столы - за которые никак нельзя было присесть, только возлечь. Напротив входа в вестибюль виднелась арка, ведущая в перистиль – опоясанной крытой колоннадой открытый сад. Откуда нам навстречу уже спешил краснолицый управляющий в повседневной тоге из тяжелой шерсти. Он резко вскрикнул, и слуги быстро повели Кельтилла мимо бассейна дальше, в сад-перистиль. Накрывавшие на столы рабыни бросили свое занятие и выбежали в атриум. Невысокие и стройные девушки, обе с огненно-рыжими волосами. Из одежды на них были лишь подвязанные на талии небольшие туники – больше подчеркивающие, чем прикрывающие наготу. Несколько фраз на латинском – и приняв из рук надсмотрщика поводок веревки, рабыни – обе как по команде опустив глаза, повели меня следом за Кельтилем. Вот только его конвоиры увели вглубь сада, где в глубине особняка располагались помещения для рабов и коптила кухня, а меня девушки потянули за собой в термы – небольшую баню по типу турецкой сауны.
История античности – второе по значимости мое увлечение, если не считать дизайна. Кто мог знать, что я изучал обычаи Эллады и Древнего Рима для того, чтобы свободно ориентироваться в доме купившего меня патриция?
Усадив на лавку, девушки аккуратно сняли с меня ошейник. Потом - я даже не особо сопротивлялся, рыжеволосые рабыни развязали мою набедренную повязку – усталость давала о себе знать, меня понемногу окутывало мутью тупого равнодушия.
В термах был небольшой ступенчатый бассейн, но рабыни повели меня к деревянному корыту. Не скрывая блаженного вздоха, я опустился в горячую воду и закрыл глаза, пока заботливые руки смывали с меня дорожную пыль вместе с усталостью. Вскоре одна из рабынь принялась расчесывать мне волосы – непривычно длинные, едва ли не до плеч. В той жизни я всегда стригся очень коротко – и хотелось бы сейчас тоже…
Словно исполняя желание, появился цирюльник – и вскоре мои состриженные длинные локоны уже оказались на полу. Когда цирюльник вышел, я на некоторое время, расслабленный, погрузился в сладкую дрему, но вдруг распахнул глаза - умелые руки одной из рабынь неожиданно принялись ласкать меня ниже пояса. Столкнувшись со мной взглядом, девушка смущенно едва-едва улыбнулась, и - заметив непроизвольную немедленную реакцию моего организма, опустила голову вниз, демонстрируя готовность к началу активных действий. В ее зеленых глазах, несмотря на покорность и несмелую улыбку, явно читался затаенный страх.
Аккуратно отстранив ее руки, я поднялся – расплескав воду. Испуг в глазах рыжеволосой рабыни стал более явным, но я криво, с усилием улыбнулся и подмигнул ей, успокаивающе потрепав по щеке. Испуг в ее взоре сменился облегчением, и рабыня опустила взгляд. Рядом уже была вторая – она принялась
ладонями сгонять с моей кожи воду, вторая легко обтирала меня тканью. После был массаж, во время которого я – неожиданно для самого себя, просто отрубился – как выключателем щелкнули.– Господин… господин, просыпайся… - шепчущие губы касались моего уха, волосы щекотали шею. Открыв глаза, я спрыгнул с кровати, напугав разбудившую меня рабыню.
– Господин, вас ждут, - негромко проговорила девушка, торопливо надевая на меня белоснежную набедренную повязку. Едва закончив, она выбежала из помещения.
Глянув ей вслед, я понял, что наступил вечер – дневного света больше не было, а тьму разгоняли многочисленные факелы и светильники. Чувствуя себя невероятно бодро и свежо, последовал за рабыней. Силы вернулись, а значит можно сосредоточиться на том, чтобы собрать как можно больше информации, ведь надо узнать, где держат Катю и… хлесткая, неожиданно сильная оплеуха, полученная от управляющего, бросила меня назад. Ударившись затылком о стену, я вскинулся было машинально, но тут двое слуг схватили мои руки на излом, заставив согнуться в три погибели. От невыносимой боли я заорал и попытался вырваться – но слуги держали крепко, не обращая внимания на мои крики.
– Если я даю указания, они выполняются бегом, - прошипел мерзким голосом мне на ухо управляющий. – Ты понял?
Изо рта у него несло чесноком.
– Да! Да!!! – закричал я – державшие меня слуги усилили нажим.
– Вот и хорошо, - выпрямился управляющий. Выпрямились держащие меня слуги. Один я едва не рухнул на мраморную мозаику пола.
– Тебя ожидает господин, - управляющий, даже не глянув на меня, развернулся и пошагал к атриуму. Под пристальным взглядом крепких слуг я поспешил следом, морщась от отголосков терзавшей только что невыносимой боли.
В триклинии за накрытым столом возлежал Квинт Осторий Джонс – когда я вошел, замерев на пороге, он держал в одной руке кубок, в другой ветку винограда. Глянув на меня мельком, он, оборвав ртом несколько ягод, бросил виноград на пол и опрокинул в себя кубок, допивая вино. Несколько капель пролилось, оставляя темные разводы на ярко-синей тунике. За спиной хозяина засуетилось служанка, вновь наполняя бокал вином.
Джонс не обратил на это внимания, повернувшись к гостям. Рядом с ним возлежал пожилой патриций, неуловимо похожий на владельца особняка – его широкие атлетические плечи дополнял бесформенный офисный живот, видный под туникой; породистое лицо портила кожа в красных прожилках и набрякшие щеки. Но самой примечательной здесь была матрона: ближе скорее к сорока, чем к тридцати, с вытянутым лошадиным лицом. При моем появлении она поднялась, и я с удивлением увидел, как распахнулась на ней накидка. Под которой, кроме богатого ожерелья, больше ничего не было.
С заинтересованным взглядом дама подошла ко мне, даже не озаботившись запахнуться. За собой она явно не следила, причем совершенно не стеснялась своей немодельной внешности – обвисшая грудь грустно болталась двумя лопухами, складки на животе образовывали нависающее пузико, под которым колосились непривычно густые заросли на лобке – я таких даже на картинках не видел, вроде как вышло подобное из моды лет тридцать назад.
– Джонс, неужто аркадианец? – обернулась матрона к владельцу особняка. Тот лишь гортанно хмыкнул, пытаясь прожевать оторванный только-только от бараньей ноги кусок мяса.
Говорила она по-английски. И только сейчас я задумался о том, что служанки и управляющий – буквально только что, разговаривали со мной по-русски. Как так?
– И во сколько он тебе обошелся? – поинтересовалась дама, оглядывая меня со всех сторон, заставив развернуться. Она словно приценивалась, осматривая меня будто ездовую лошадь, дожидаясь ответа жующего Джонса.
– Ммм, а тут что? – приподняла она набедренную повязку и тут же присела, рассматривая поближе. Чувствуя касания требовательно теребивших меня рук, я стоял ни жив ни мертв. Надо было что-то делать – ведь как это, так же нельзя! Чуть позади меня стояло двое крепких слуг, и где-то был управляющий - если рвануть к выходу, может и смогу прорваться. А если нет? А закрыта ли входная дверь? А там ли вооруженный мечом привратник?