Молодые Боги
Шрифт:
«ВНИМАНИЕ! Далия – беглый раб и преступник!»
«Поздравляем с изменением имущественного статуса!»
«Кельтилль из Агединкума – теперь ваш преданный раб!»
«ВНИМАНИЕ! Кельтилл – беглый раб и преступник!»
«Поздравляем с изменением социального статуса!»
«Радамант из Лебадии теперь ваш спутник!»
«ВНИМАНИЕ! Радамант – беглый раб и преступник!»
Глава 5. Сделка небесная
Для начала аккуратно выглянув и оценив обстановку, слегка приоткрыв входную дверь,
Нас принцесса повела за собой в другую сторону – вниз по тихим ночным улочкам, стараясь держаться в тени - подальше от горевших по стенам факелов. Несколько раз пришлось пережидать в закоулках, пропуская мимо отряды патрулирующей город стражи. Вскоре район особняков остался позади, и мы двигались теперь по узким переулкам, среди тесного нагромождения высоких – иногда и по пять этажей, зданий – инсул, первых человейников, предшественников современных многоэтажек.
Здесь шатающегося народа было больше, и чувствовали мы себя теперь спокойнее. Двигаясь уже не перебежками, а тесной группой, шагали по тротуару – встреченные прохожие в основном старались уступать нашей компании дорогу.
Полученный от девушки меч держать было неудобно – клинок был окровавлен, и я пару раз дергался от липкого прикосновения к голой коже. Ножен не было, пояса тоже – и приходилось нести оружие, просто спрятав под плащом.
Миновав район инсул, оказались в окрестностях порта. Здесь было больше таверн, больше пьяных, больше грязи на улицах – и совсем не было видно стражи. В лицо дохнуло свежестью моря и неприятным запахом гниющих водорослей – подумав было, что направляемся к кораблям, я ощутил беспокойство и тревогу. На корабли мне не нужно, ведь Катя находится здесь, в окрестностях города - совсем недалеко. Но принцесса - к моему облегчению, свернула в один из тесных переулков. По узким – едва вдвоем можно разойтись, улочкам, мы петляли среди глухих переулков.
Сначала я вновь ощутил чарующий аромат цитруса и жасмина, а после почувствовал прикосновение плечом – принцесса, даже имени которой пока не знал, шла совсем рядом.
– Серторий или Аэций? – спросила она у меня неожиданно.
– Аэций, - ответил даже не раздумывая.
– Красс или Спартак?
– Красс, конечно, - удивился я.
– Октавиан или Антоний?
Здесь пришлось несколько задуматься.
– Ну? – поторопила меня незнакомка.
– Антоний.
– Цезарь или Помпей?
– Брут, если есть вариант - Помпей плохо кончил.
– А Брут хорошо? – смешливо подняла бровь принцесса, но почти сразу лицо ее изменило выражение.
– Так ты республиканец? – разочарованно протянула она и закатила глаза, - о боги, с кем я связалась!
– Кассий Херея или Луций Катилина?
– поинтересовался я в свою очередь.
Девушка покачала головой, недоуменно глянув, но вдруг озорно сверкнула глазами.
– Держи в уме – сейчас будешь имя выбирать.
«Какое имя?» - вопрос я задал только мысленно, потому что очередной узкий – едва шире плеч проулок уже вывел нас на небольшую пустую площадь, в центре которой расположилось одинокое приземистое строение. Нехарактерное, чужеродное даже городской архитектуре: грубые прямые линии, крупные блоки – по духу здание напоминало египетский храм. По мере приближения едва чадящие над крыльцом факелы самопроизвольно загорелись ярче. Точно, египетский стиль – рассмотрел я отблески огня на характерном орнаменте, и лишь потом задумался о странном поведении факелов.
Стоило
нам зайти на крыльцо, как вперед из темноты шагнули два стража. Я вздрогнул – ощущение было, будто они появились прямо из грубой кладки камней – до этого силуэтов охранников не видел. Принцесса не удостоила их даже взглядом – и наша процессия из шести человек, сопровождаемая двумя молчаливыми охранниками, двинулась прямо ко входу. Подхватив факел из специальной стойки, моя… спасительница, провожатая, спутница? А последний ее удар этот? Ну уж не повелительница, точно – в глазах иногда мелькает что-то неуловимо детское, как будто ей лет шестнадцать, не больше.Пока я размышлял, юная принцесса уже двинулась внутрь. Факел в ее руке самопроизвольно вспыхнул, освещая прямой коридор. Оглянувшись на спутников, я двинулся следом, услышав за спиной дружные шаги.
Внутри было пыльно и душно. Пахло затхлостью и неприятно-сладковатым ароматом гниения. Тесные коридоры давили на стены, темнота из арок проходов пугала, как и крупные, грубые фрески с лицами богов. Почти сразу коридор пошел под уклон вниз, и мы миновали несколько крутых, на сто восемьдесят градусов, поворотов –спускаясь все глубже под землю.
Рассматривая в свете факела фрески и статуи, необычайно четко прочувствовал характерный дух для египетских храмов и дворцовых строений – осознание собственной низменности перед лицом богов и повелителей.
Коридор закончился неожиданно, и мы оказались в большом зале. Ярко – до рези в глазах, вспыхнули факелы, освещая большое помещение. В центре, на троне, расположенном на небольшом постаменте, восседала аспидно-черная статуя с собачьей головой. Анубис – почти сразу вспомнил имя бога, изображенного в скульптуре из аспидно-черного камня. И голова у него не собачья, а шакалья – если уж быть точным.
По стенам стояло человек десять послушников в плотных серых накидках и жрец в белом одеянии, с золотым массивным воротником, обнимающим плечи. Жрец был побрит наголо – на его гладкой, умасленной коже лысого черепа бликовали отсветы факелов. Стоило нам остановиться, как жрец двинулся вперед, рассматривая меня близко посаженными впалыми глазами. За ним – строго за плечами, следовало двое послушников. Принцесса шагнула вперед, завладевая их вниманием.
– Этот, - показала она жрецу на меня, протягивая небольшой кошелек. Отобрав у меня меч, она отдала его Кельтиллю. Жрец между тем, спрятав кошелек в складках одеяния, воззрился на принцессу.
– Жизнь через смерть?
– Жизнь через смерть, - подтвердила девушка.
Ее звонкий – почти детский сейчас голос чужеродно свежо раздавался в мрачном помещении. Послушники между тем практически синхронно скинули свои капюшоны, поворачиваясь ко мне.
Конечно, есть джентльмены, которые наступив в темноте на кошку, называют ее кошкой. Я же под взглядом слуг Анубиса выругался и едва не подпрыгнул – у обоих послушников были собачьи головы! Длинные, вытянутые носы, стоящие торчком уши – и покрытая жесткой щетиной кожа. На плечах собачья шерсть плавно переходила в обычную, человеческую кожу – неприятное, пугающее зрелище.
– Не позорься, - громким шепотом прошипела принцесса, реагируя на мой испуганный возглас. Пытаясь сохранить невозмутимость, и избегая смотреть на страшных собаколюдей, я глянул на девушку.
– Я пока пойду, встретимся у выхода, – кивнула она, и добавила, будто оправдываясь: - Тяжелое зрелище, не очень его люблю.
Испуг оставался – надеюсь, у меня получалось его не показывать, а вот невысказанный вопрос в моих глазах точно присутствовал. Вплотную приблизившись, принцесса в который раз окутала меня пьянящим ароматом цитруса и жасмина.