Молот и крест. Крест и король. Король и император
Шрифт:
– Сколько у него людей? – спросил Гудмунд.
– Те, что сбежали и бросились нам навстречу, считают, что около двух тысяч. Не вся армия из Йорка. А из Рагнарссонов только Ивар со своим отребьем.
– Будь мы при полной силе, справились бы легко, – сказал Гудмунд. – Бандитский сброд, гадгедлары. Скоты, а не люди, – сплюнул он.
– Но мы не при полной силе.
– Скоро будем! – возразил Гудмунд. – Раз Ивар знает о золоте, то держу пари, что знал и весь лагерь! Они, должно быть, перепились на радостях, как свиньи, а он возьми да нагрянь. И когда те, что успели удрать, протрезвеют, они бросятся прямиком в
Бранд осклабился.
«Этих людей не очень-то испугаешь, – подумал Шеф. – Их нужно убивать по одному за раз, пока не полягут все, – иначе не одолеть. К несчастью, так оно, скорее всего, и получится».
– Как насчет англичан? – спросил он.
Бранд снова помрачнел, будучи выхвачен из грез об отмщении.
– С ними намного легче, мы их всегда били. Но если нападут сзади, когда мы будем разбираться с Иваром… Нам нужно время, чтобы собрать остатки армии в Марче. Время, чтобы разбить Ивара.
Шеф подумал о своем видении. «Надо бросить кость, – сообразил он. – Что-то заманчивое, но не сокровища. Бранд не позволит к ним прикоснуться».
За поясом у него так и хранился оселок старого короля. Шеф вытащил точильный камень и всмотрелся в бородатые венценосные лики на обоих концах – свирепые, полностью осознающие свою власть. Короли вершат дела, непостижимые для простых смертных. Так поступают вожди. Так поступают ярлы. Было же сказано, что за клад придется заплатить. Возможно, этот час пробил.
Подняв взгляд, Шеф увидел Сигварда, который таращился на оружие, выбившее мозги его сыну.
– Гати, – хрипло произнес Шеф. – Несколько человек надолго перекроют такую дорогу и задержат англичан.
– Можно выделить длинную сотню, – согласился Бранд. – Но с ней должен быть кто-то из нас. Вожак. Тот, кто привык командовать самостоятельно и готов положиться на своих людей.
Какое-то время царило молчание. Кто бы ни остался, он покойник. Шеф требовал слишком многого – даже от викингов.
Сигвард холодно смотрел на Шефа в ожидании речи. Но тишину нарушил Бранд.
– Среди нас имеется тот, у кого есть целый отряд. Тот, кто сотворил хеймнара, которого сейчас несут к нам англичане…
– Не обо мне ли ты говоришь, Бранд? Просишь, чтобы я и мои люди ступили на тропу, ведущую в ад?
– Да, Сигвард, я говорю о тебе.
Сигвард собрался ответить, но повернулся и взглянул на Шефа:
– Хорошо, я согласен. Я чувствую, что уже вырезаны руны, которые расскажут об этом. Ты заявил, что смерть моего сына была волей норн. Я думаю, норны сплетают нити судьбы и на этих гатях. И не только норны.
Он встретил взгляд сына и не отвел глаз.
Через час после захода солнца передовой отряд мерсийской армии, гнавшийся в ночи за неприятелем, угодил в западню. За двадцать ударов сердца, пока длилось избиение англичан, те, маршировавшие по узкому настилу по десять в ряд, потеряли полсотни отборных воинов. Остальные – выдохшиеся, продрогшие, голодные и взбешенные глупостью вождей – беспорядочно отступили и даже не попытались забрать тела и оружие. Люди Сигварда сомкнули ряды и битый час напряженно вслушивались в крики и перебранку врагов. Затем постепенно нарос шум: воины потянулись
обратно без страха, но растерянно. Они искали обходной путь и ждали приказа, и никто не решался взять командование на себя. Англичане были готовы заночевать на сырой земле под мокрой дерюгой – только бы не рисковать драгоценными жизнями, соприкасаясь с неведомым.«Двенадцать часов уже выгадали, – подумал Сигвард, разрешив своим людям рассредоточиться. – Впрочем, не для меня. Мне все равно – могу смотреть, могу делать что-то другое. После гибели сына я уже не засну. Моего единственного сына. Я сомневаюсь, что второй тоже мой. Если да, то это проклятие для отца».
На рассвете англичане – три тысячи человек – вернулись взглянуть на препятствие, остановившее их ночью.
Викинги выкопали обочь дороги траншеи. Вгрызаясь в мерзлую февральскую землю, они дошли до воды через фут. Через два грунт превратился в кашу. Поперек дороги они вырыли не обычный ров, а канаву, достигавшую десяти футов в ширину. Со своей стороны норманны вкопали доски, разломав повозку, которую оставил им Шеф, – смешная преграда для оравы керлов. Крестьяне расчистили бы место в считаные секунды, не будь за барьером людей.
На гати хватало места только для десятерых стоящих в ряд, а если с оружием, то всего для пятерых. Воины Мерсии, осторожно прокравшиеся вперед с поднятыми щитами, очутились по пояс в ледяной воде еще до того, как приблизились к неприятелю на расстояние удара мечом. Кожаная обувь вязла в топком дне. Когда англичане подобрались, их встретили бородатые крепыши с двуручными топорами. Атаковать с флангов? Для этого пришлось бы вязнуть в топи, став удобной мишенью для топорников.
Тогда в лоб, на земляной вал, дерево крошить! Но стоит зазеваться, и сверху отрубят руку или голову…
Лучшие мерсийские воины двинулись вперед крабьей поступью, едва не падая в грязи, подбадриваемые возгласами идущих сзади.
Разгорелся короткий день, и сражение оживилось. Мерсийский воевода Квикхельм, отряженный его королем наставлять и поддерживать нового олдермена, потерял терпение. Ему надоели робкие вылазки. Он отозвал людей назад и бросил на штурм двадцать лучников с неисчислимым запасом стрел.
– Цельте в голову, – распорядился он. – Если промажете, не беда! Главное, чтоб не высовывались.
Над головами сражавшихся образовалась туча из дротиков и стрел. Командиры воззвали к гордости лучших мечников Квикхельма, которым было велено возглавить атаку, но не рваться вперед, а измотать противника и уступить место следующей шеренге. Тем временем тысячу человек отправили на милю в тыл – рубить сучья, нести их назад и подбрасывать под ноги авангарду, чтобы хворост утоптался и превратился в прочный настил.
Альфгар, наблюдавший за этим с двадцати шагов, досадливо дернул себя за светлую бороду.
– Сколько вам нужно людей? – спросил он. – Это же просто канава с забором! Один добрый натиск, и мы прорвемся. Если лишимся нескольких человек, невелика потеря.
Воевода язвительно взглянул на своего титулованного недокомандира.
– Скажи это нескольким, – предложил он. – Или, может быть, попробуешь сам? Одолей хотя бы вон того громилу в середке. Того, который ржет. С желтыми зубами.
В тусклом свете над стоячей водой Альфгар узрел Сигварда, разившего мечом направо и налево и только что сделавшего обманный выпад.