Молот и крест. Крест и король. Король и император

У Альфгара задрожала рука, и он взялся за пояс.

– Вынесите отца, – бросил он свите. – Пусть полюбуется.

* * *

– Англичане тащат гроб, – доложил Сигварду викинг, сражавшийся в первых рядах. – По мне, так одного будет маловато.

Сигвард пригляделся к выложенному подушками ковчегу. Носильщики несли его вертикально, и обитателя удерживали грудные и поясные ремни. Сигвард встретился глазами с человеком, которого сам же и искалечил. В следующий миг он запрокинул голову и зашелся в диком хохоте, затем поднял щит, потряс топором и крикнул что-то по-норвежски.

– Что он говорит? – буркнул Альфгар.

– Обращается к твоему отцу, – перевел Квикхельм. – Спрашивает, узнал ли тот его топор? Не кажется ли ему, что он о чем-то забыл? Пусть скинет портки, а викинг постарается напомнить.

Губы Вульфгара шевельнулись. Сын наклонился, чтобы внять сиплому шепоту.

– Он говорит, что отдаст все свое состояние тому, кто возьмет этого человека живым.

Квикхельм поморщился:

– Проще сказать, чем сделать. Порой этих дьяволов удается побить, но это никогда не бывает легко. Никогда.

В небесах раздался резкий свист. Что-то приближалось.

* * *

– Нагибай! – рявкнул командир катапульты.

Двенадцать вольноотпущенных трэллов, которым были поручены веревки, сложили руки в пирамиду: правая, левая, правая на счет «раз-два-три». В ладони командира упала петля. Заряжающий проворно вскочил, уложил десятифунтовый камень и мигом вернулся за следующим.

– Тяни!

Спины склонились, плечо катапульты согнулось, командир встал на цыпочки.

– Пускай!

Дружное кряхтение. Петля взвилась, и камень, вращаясь, взмыл в небо. В полете его выскобленные бороздки издавали зловещий свист. В тот же миг позади расчета раздался крик командира второй катапульты:

– Нагибай!

Натяжные катапульты казались диковинными зверюгами и поражали цель с наибольшей силой при максимальной дальности. Снаряды взлетали под облака. Чем выше они возносились, тем смертоноснее ударяли. Шеф оставил два расчета из бывших рабов вместе с повозкой, которые разместились на гатях за бруствером Сигварда, тщательно отмерив двести шагов; их снаряды летели на двадцать пять ярдов дальше.

Узкая дорога представляла собой идеальную мишень для катапульт. Они стреляли по прямой, отклоняясь от центра не больше чем на несколько футов в обе стороны. Английские вольноотпущенники прошли нешуточную муштру, благодаря которой действовали слаженно, через равные промежутки времени и очень быстро. Они стреляли по три минуты, затем следовала недолгая передышка.

Убийственные булыжники валились с неба на колонну мерсийцев. Первый врезался в темя неподвижно стоявшему рослому воину и впечатал его череп в плечи. Второе попадание пришлось на машинально выставленный щит, и камень сокрушил руку, отскочил и расплющил грудную клетку. Третий сломал хребет еще одному воину, который повернулся спиной. В мгновение ока на гатях возникла давка, люди пытались убраться подальше от невидимой и непостижимой смерти. Камни продолжали изничтожать колыхавшуюся толпу, из-за несовершенства прицела падая то ближе, то дальше на какие-то ярды, но никогда не минуя саму дорогу. Уцелели лишь те, кто набился в траншею и ближе прочих стоял к викингам.

По истечении трех минут передовые воины узрели позади сплошные хаос и разорение. Те же, которые успели отбежать в тыл, обнаружили, что с расстоянием угроза ослабевала.

Квикхельм, находившийся в первых рядах, взмахнул широким мечом и в бешенстве крикнул Сигварду:

– Выходи! Вылезай из-за своей канавы и сразись как мужчина! Мечом, а не камнями!

Сигвард снова оскалил желтые клыки.

– Иди и побей меня! – откликнулся он на ломаном английском. – Ты же смелый! Много ли нужно таких, как ты, чтобы со мною справиться?

«Мы выиграли еще несколько часов, – подумал он. – Сколько времени понадобится англичанину, чтобы усвоить урок?»

Дождливый и слякотный февральский день заканчивался, и Сигвард рассудил, что враг опомнится довольно скоро. Рвы и катапульты обескуражили англичан. Но постепенно, очень неспешно – и все-таки недостаточно медленно – неприятель оправится и сообразит, как ему надо действовать.

Лучше всего большим числом идти в лобовую атаку, чтобы не дать викингам передышки. Сыпать стрелами и копьями, изматывать. Бросать под ноги хворост, создавать опору. Погнать людей разреженным строем, и пусть будут начеку – так камнеметчикам труднее поразить цель. Других отправить малыми группами через болото – пускай обойдут противника и расколют чахлую оборону. Туда же направить лодки, чтобы отрезать путь к отступлению…

И воины Сигварда начали поглядывать назад. Еще один натиск, и, вопреки всем потерям, англичане прорвутся.

Раб с катапульты потянул ярла за рукав, обратившись на плохом норвежском:

– Мы уходить. Нет камней. Господин Шеф сказал стрелять, пока есть камни, потом уйти. Рубить веревки, бросать машины в болото. Идем же!

Сигвард кивнул и проводил взглядом тщедушную фигурку. Настало время подумать о чести. О свершении его личной судьбы. Он пошел в первую линию обороны, похлопывая воинов по плечу.

– Снимайся, – говорил он каждому. – Седлай коня и уезжай. Гони прямо в Марч, и тебя не поймают.

Когда он дошел до своего кормчего по имени Вестлиди, тот заколебался:

– Ярл, а кто тебе-то приведет коня? Ты должен поторопиться.

– У меня еще осталось дело. Ступай, Вестлиди. Это мой удел, а не твой.

Когда позади зашлепали удалявшиеся шаги, Сигвард вырос перед пятеркой лучших воинов Мерсии. Те настороженно двинулись вперед, готовые ко всему после бойни длиною в день.

– Давайте! – позвал он. – Только я!

Стоявший в середине воин поскользнулся, и Сигвард с удивительным проворством прыгнул вперед, отбил чужой меч, погрузил клинок в бороду, отскочил и перешел к обманным маневрам, подаваясь из стороны в сторону, ускользая от разъяренных англичан, которые ринулись в наступление.

– Идите сюда! – взревел он и снова затянул песнь на смерть Рагнара, сложенную скальдом Ивара Рагнарссона:

Мечи сверкнули. Шесть десятков разДа раз еще один отбил я вражий натиск.Кромсал кольчуги с малых лет я,Но равного себе не повстречал.О смерти не скорблю. Меня приветят боги…

Над шумом битвы, где один сражался против армии, возвысился дремучий бас Вульфгара:

– Возьмите его живым! Прижмите щитами! Не убивайте!

«Я должен позволить им это, – подумал Сигвард, кружась и пластая мечом. – Я выиграл мало времени для моего сына. Но можно выкупить ему еще одну ночь. Она покажется мне долгой».

Глава 11

Стоя плечом к плечу, Шеф и Бранд наблюдали за строем шириной в двести воинов, который медленно продвигался к ним через ровный луг. Над шеренгами реяли боевые знамена, личные флаги ярлов и воевод. Там не было Воронова стяга Рагнарссонов, который взвивался лишь по согласию всех четверых братьев. Но в центре на ветру колыхалось длинное полотнище с Кольчатым Гадом – эмблемой самого Ивара Рагнарссона. Шефу казалось, что он даже издали узнает алый плащ и сверкающий серебряный шлем.