Молот империи 4

Марк медленно направил вперёд рычаг контролера пилота до десятой позиции. Движки заревели громче и набрали ещё больше оборотов, но вибрация в кабине стала спокойнее.

— Давление в ходовой? — донёсся голос Марка в наушниках.

— В норме, — хрипло ответил Ян, но не сразу.

— Противовесы в положение «поход»!

Ян переключил рычаг. Внизу с громким щелчком провернулись тяжёлые балансиры. Марк поднял рычаг до двенадцатой позиции и переключил шаг на половину длины.

— Радар, — попросил Марк. — На один круг!

— Готово, — Ян щёлкнул тумблером.

Засветился зелёный экран. Рядом горело две точки, яркая от Ищейки и более слабая от Катафракта.

— Ночной Охотник готов выступать, — отозвался пилот Катафракта.

— Ищейка готова выходить, — передал Валентин.

— Всем войскам, — сказал я. — Выступаем на позиции.

— Выхожу, — Марк осторожно нажал на педаль синхропривода левой ногой, которая зажила у неё быстрее.

Педаль щёлкнула, Паладин шагнул вперёд.

* * *

Весна в этом году решила начаться раньше, и снега рядом с Нерском почти не было. И, надеюсь, растаявшее зимой озеро не было этому причиной. Ведь не такое оно и большое, чтобы так влиять на климат.

Но я слышал, как говорили новые и старые министры Громовой, что озеро Айнала скорее всего заболотится. Взрыв игниума на дне точно убил или сварил всю живность в воде. Так что озеро мертво, и вряд ли восстановится.

Это озеро впадало в другое, в Реймиру, а вода из Реймиры шла в озеро Валайа. Три Сестры, как называли эти озёра. Реймира и Валайа находились в Хитланде.

Когда лёд в северном озере расстаял раньше времени, на южных озёрах вода очень сильно вышли из берегов. Как говорили разведчики, сейчас это будто одно большое озеро.

Это наводнение серьёзно мешало Рэгварду в снабжении и переброске войск на север.

Наше же озеро, Айнала, уже покрылось тонким льдом, потому что по ночам ещё было холодно. Но вес человека лёд не выдержит, так что мы пошли по земле.

Враг уже должен нас заметить, но пока не стрелял. Нечем, самые крупные орудия вывезли на юг, осталась только небольшая полевая артиллерия.

И командир гарнизона, похоже, решился воспользоваться ей прямой наводкой и подпустить нас поближе. Но не так уж много пушек у них было, чтобы остановить нас.

— Перешли старые оборонительные линии, — доложили мне с панцирников.

Те самые линии, которые когда-то прокапывали по зиме. Первую линию вообще не охраняли, а в бетонных бункерах и огневых точках не было никого.

Враг собрался в окопах и бункерах возле самого города. Я уже мог разглядеть трубы многочисленных заводов. Большинство из них не работало.

По нам начали палить пушки. Это работа для Паладина. Мы оставались на пределе их дальности и стреляли в ответ. Иногда раздавался звон, когда по нам попадали. Но на такой дистанции полевые орудия не пробьют броню даже среднего панцирника, не говоря уже о Паладине.

Иногда стреляли Копья откуда-то из центра города, но так далеко от них было мало толка. От силы оставят следы на краске. А стреляй они чуть ближе, мы бы уже сгорели.

Снова звон и грохот. Мы отвлекали огонь пушек на себя, и подавляли всё, что видели. Наши панцирники и пехота должны подойти как можно ближе.

Поле изрыто снарядами и воронками. Это от прежнего боя. В прошлый раз здесь сражались почти три или четыре десятка шагоходов, и чуть ли не все существующие Исполины.

Сейчас масштаб был меньше, и мы поменялись ролями. Теперь атаковали мы, но не просто продавливали оборону массой, как совсем недавно делали враги.

Мы меняли тактику.

Нападали со всех сторон. С севера, куда тогда отступили наши уцелевшие войска, прибыл небольшой отряд кланового ополчения и половина роты стрелковой пехоты.

Они ждали в горах, их мы оставили для прикрытия основных троп. Их немного, меньше сотни, но они заставят врага паниковать.

Небольшой отряд бронетехники продвигался с востока, буквально три лёгкие машины и две самоходки. Они объехали линии обороны у самого северного берега озера, пока мы собирали все снаряды из пушек.

И основной удар с запада. Мы пришли тем же путём, каким Келвин Рэгвард провёл Печать Огня прям нам в тыл. Тогда предатель Дерайга помогал ему, а сейчас местные помогали нам.

Всё это не в темноте, как в том бою, а при свете идущего к закату солнца.

— Исполин «Небожитель Дерайга» всё ещё находится в ангаре, — доложили разведчики по рации. — Его пытаются завести.

Это я видел. Из города пустили три сигнальных ракеты. Красная, жёлтая и зелёная. Наши следят за огромной машиной. Если бы было три красных, то это значит, что Небожитель выходит и готов нас уничтожить.

— Продвигаемся, пока у них не вышло, — скомандовал я. — Прикрываем вас огнём, — я переключился на внутреннюю связь. — Марк, я готов стрелять, дай знать, когда.

— Остановка через пять… четыре… три…два… один… остановка! Огонь!

Корпус ригги качнулся, внутри переключились противовесы. Я нацелился ещё раньше, а сейчас просто выстрелил. Три сотки выстрелили по очереди, главный калибр я ещё берёг.

— Есть попадание, — сказал я, посмотрев в перископ.

Бункер с пушкой задымился. Потом взорвался другой, но по нему никто не стрелял. Кажется, в городе начался бой ещё до того, как туда вошли наши основные силы. Работа с гарнизоном была не зря.

— Полковник, продвигайтесь, — приказал я. — Я веду огонь только по вашим целям. Кто-то в гарнизоне восстал, не хочу их задеть.

В рации я слышал командира каждого панцирника или взвода пехоты. Когда-то, ещё во времена Павла Громова, у каждого пехотинца был радиопередатчик, через который он мог слышать командира.

Но потом, почему-то, от этого отказались по ряду причин. Прямо сейчас они бы не помешали.

Панцирники продвинулись. Пехота, которая ехала на броне, слезала и шла в бой, прикрываясь машинами. По ним стреляли не особо сильно, самые опасные точки обороны мы подавили. Кроме нас по ним стреляли издалека Катафракт и Ищейка.