Молот ведьм

– Будь, по-твоему. Я повинуюсь воле богини.

– Прикажи своим, чтобы слушались меня и уезжай. Но скажи им, что мы по-прежнему едем к Конецпольскому. Никто ничего знать не должен.

– Но ты не знаешь кто пред тобой. Ведь это сам меднорукий воин. И его ладони из меди Сагроса могут крушить стены и ломать сталь. Я, имея особый сильный кристалл нейтрализатор от Серебряной Сунн, могу держать его под контролем. А ты сможешь?

– И у меня имеется кристалл нейтрализатор, пан коронный стражник Лащ.

– Ты, пан, также путешественник между мирами? Иными словами человек в коем собрались несколько сущностей?

– Да, я давний слуга Серебряной Сунн. Но и ты, пан, давно запродал свою душу богине Двух Лун. Разве не так? А здесь это будут рассматривать как сговор с дьяволом.

– Во Франции или Германии меня могли бы схватить инквизиторы. Но не в Польше, пан. Здесь отцы-иезуиты не так сильны.

– Но здесь, как мне сказали находиться иезуит-охотник. И причем охотник не из последних.

– В Польше?

– Да. И не так далеко от тебя. Он проводник одного их этих двоих, что попала к тебе в руки.

– Правда? – Самуил Лащ испугался. Это было действительно серьезно.

Он хорошо знал силу древних охотников, что в его мире основали могущественный орден иезуитов. Такого кристаллом нейтрализатором не испугаешь.

– Они снова хватают здесь ведьм?

– И не только, пан стражник.

– Тогда слугам Сунн стоит поостеречься. И это хорошо, что пан забирает у меня этих пленников. Я ведь только совсем недавно почувствовал свободу. Кто знает, каково жить в теле мерзкого существа?

– Я знаю, пан. Я сам испытал тоже что и ты. И потому сделаю все, чтобы остаться человеком.

– Эй! – Лащ повернулся к своим людям. – Меня срочно вызывает староста чигиринский. Пан Кричесвкий и десять гусар со мной. А остальные двигаются по старому пути. Ведите их к Концпольскому, и пусть он посадит их на колья! За главного у вас теперь будет вот этот пан! Он ротмистр коронного войска! Все его приказы – это мои приказы! – бросил он гусарам на прощание. – Слышишь, Петро? Головой за них отвечаешь!

– Доставлю в целости и сохранности! Не впервой мне до пана Александра холопов водить! – заверил Лаща Петро. – Но…

– Ты сказал, доставишь, и тут же сомневаешься в этом?

– В себе я не сомневаюсь, пан. Но этот человек может порвать свои путы!

– Не порвет. Я об этом позаботился. Спокойно вези его к пану коронному хорунжему и слушайтесь пана ротмистра Радзиевского.

Сказав это, Самуил Лащ вместе с десятью гусарами ускакал прочь.

Игорь попытался порвать свои путы после отъезда человека с камнем Сунн, но не смог. Случилось нечто странное, и он не мог понять, в чем причина его бессилия.

"Что же случилось? – думал он, едва поспевая за конем своего конвоира, к которому был привязан. – Почему руки меня не слушаются? Вот когда бы мне пригодился старик-кондун. И куда это он пропал?"

Вскоре, всего через час пути, их отряд натолкнутся на татарский чамбул. Случайность вывела их на тропу людоловов. Татары, боясь встречи с казаками, перегруженные добычей, уходили к Крыму.

Чамбул был невелик, около сотни воинов. Они тянули на веревках связанных пленников: мужчин, женщин, детей. Но, увидев небольшой отряд королевских крылатых гусар, они решили атаковать.

– Петро! Смотри – татары!

– Вот чёрт! Попались! – выругался Петро. – Поворачивайте коней! А этих посадите позади себя! Нужно уйти от людоловов. Пан ротмистр! Татары!

Петро огляделся, но Радзиевский словно в воздухе растаял. Его нигде не было.

– Смотри, Игорь! – Таня указала рукой вперед. – Это татары.

– Да?! Эта встреча нам нежелательна.

– Ты думаешь для нас это хуже?

– Кто знает? Но оказаться бессильным в руках Конецпольского мне бы не хотелось.

Уйти от быстрых татарских коней им не удалось. Десяток всадников в меховых островерхих шапках быстро нагнали их. Арканы, брошенные степными хищниками, вырвали троих гусар из седел. Ещё двое пали под дождем татарских стрел.

Остальные схватились за сабли, но их быстро перебили. Татары были отличными лучниками да и саблями владели не хуже гусар его величества короля.

– Таня! – Игорь посмотрел на девушку. – Я чувствую прилив сил. Мои руки снова мне повинуются!

– Так действуй! Чего ты языком мелешь попусту!

Игорь на этот раз легко порвал путы, что стягивали его руки, и снова был на свободе. Он бросился к девушке и порвал аркан стянувший её. Таня вскочила на ноги и, завладев саблей мертвого воина, стала рядом с ним.

Меднорукий разошелся не на шутку. Он руками остановил дух коней и сбросил с них наездников. Татары сломали себе при падении шеи.

Ещё один всадник вылетел из седла, попав в железные объятия меднорукого. Игорь легко сломал хребет татарину. Тот не успел даже крикнуть. Таня клинком свалила низкорослого воина и оспинами на лице.

Но татары не собирались так легко отступать. Три аркана просвистело в воздухе. Меднорукий порвал два из них, но третий сдавил ему горло. Игорь стал задыхаться. Его руки потянулись к петле, но сильный толчок свалил его наземь. Один из людоловов, соскочив с коня на землю, ударил его эфесом сабли по голове. Игорь потерял сознание.

Таню без труда скрутили. Низкорослый крымчак с испорченным оспой лицом подошел к ней. От него сильно пахло лошадиным потом.

Татарин хлопнул руками себя по ляжкам.

– О, якши ханум! (Якши ханум – (тюркск.) красивая женщина) Аллах милостив ко мне. Будет с чем явиться на базар в Кафу (Кафа – нынешняя Феодосия, город в Крыму где был знаменитый невольничий рынок), – он отлично говорил по-украински. – За такую, дадут не меньше двух тысяч, а в Стамбуле она уйдет за пять или даже за семь с половиной. Или я ничего не понимаю в живом товаре.

– Ты хочешь меня продать? – насмешливо спросила Таня.

– Да. Я мурза Эсмаил-бей, и я продам тебя и его, – мурза указал на бесчувственное тело Игоря.