Молот ведьм

Генрих Иститор

Следующим утром старик отвел их в порт и указал на высокое судно со свернутыми парусами, корпус которого был выкрашен в синий цвет.

– Вот он Синий корабль. К вечеру он поднимет паруса и уйдет в море. Его капитан должен нагнать Черное судно в 13-й день Лунного месяца Сунн.

– А когда настанет этот Лунный месяц? – не понял Игорь.

– Уже настал. Сегодня третий день. Нагнав Черное судно утром, они высадят вас и уйдут. Пиратское судно само придет к острову Эзель. Сейчас я познакомлю вас с капитаном.

Они сели в нанятую лодку и через несколько минут уже поднимались по парадному трапу Синего корабля.

– О! Это ты, господин Таррус. Рад тебя видеть, – капитан в синем камзоле с кружевами протянул старику руку.

– Капитан Фарагуд.

– Да, это я. Некогда капитан-лейтенант военного флота Конфедерации. Но затем я попал в это проклятое время и это странное море. И с тех пор я здесь.

– Я как раз принес тебе хорошие новости по этому поводу. Вот со мной двое, что освободят тебя от проклятия. Они те, кого ты должен доставить к Черному проклятому кораблю.

– Как? – капитан внимательно посмотрел на Игоря и Таню. – Вы идете на страшное дело господа? Но видит бог, я от всей души желаю вам победы. И не только я, а и вся моя команда будет за вас молиться. Благодаря вам мы сможем попасть домой. Прошу ко мне.

Он провел их в большую кают-компанию, роскошно обставленную мебелью из красного дерева. Везде сверкала позолота, и горели свечи в серебряных шандалах.

– Сегодня мы закупаем припасы. Конечно, мы не умрем и без них благодаря заклятью, наложенному на корабль, но поесть все мои люди обожают. Мы ведь живые. А затем на сто лет в новее плавание. А там перебиваемся рыбой и случайными подачками добрых капитанов встречных кораблей. Хотя они все продают нам за золото. Это то единственное, чего у нас всегда вдосталь. Ведь в той другой жизни вся моя команда жаждала золота. И вот нас накормили им досыта.

– И сколько вы так уже живете в море? – спросила Таня.

– Кто знает, мадемуазель? Кто знает? Здесь время течет по-другому. Ведь мы не старимся, и определить время практически невозможно. Но всем страшно недоело это бесконечное плавание. И если вы нас не освободите, то неизвестно, сколько это будет еще продолжаться. А я бы так хотел вернуться в моё время к моей Дженни. У меня ведь был недурной домик в Вирджинии. Пусть я постарею и умру. Пусть. Но я хочу еще хоть раз поспать в мягкой постели на берегу в своем домике! Ах, мадемуазель, вы не поймете этих простых радостей. Ибо вам они доступны ежедневно. А вот я лишен их уже так долго. И это наказание за мою проклятую жадность. Я любил золото и считал что в нем заключено счастье. Я думал, что все могу купить и вот теперь золота и серебра у меня вдоволь, но зачем они мне теперь? Я бы все отдал за то чтобы ступить на берег. Пусть даже этот не родной. Но мне нельзя!

– Вот поэтому, Фарагуд, береги этих двоих. Они твой пропуск к домику и к твоей Дженни. И помни о судьбе Черного корабля. Его моряки страдают уже целую вечность.

– Моя каюта в вашем распоряжении. Я и моя команда сделаем все, чтобы ваше пребывание на Синем корабле было приятным. Я стану молиться за вас, когда вы попадете на Черный корабль, ибо ничем иным помочь не смогу….

К вечеру судно подняло паруса и ушло в море. У Игоря было тяжело на сердце. Он видел на пристани старика, который махал ему рукой. Он становился все меньше и меньше, пока не превратился в точку и, наконец, не исчез совсем, вместе с очертаниями берега.

Игорь вернулся в каюту к Тане.

– Не нравиться мне наше путешествие.

– Мне тоже. А кому подобное может понравиться? Ты видел, какие матросы в команде Фарагуда? Настоящие головорезы. Отребье из различных эпох. Я слышала даже русскую речь.

– Да? И ты не подошла к соотечественнику? – заинтересовался Игорь.

– Если бы ты увидел его мерзкую заросшую бородой до самых глаз рожу, ты бы тоже не подошел. Я говорила со Стефанеком. Это поляк, который служил в корсарах у короля Сигизмунда-Августа. Слыхал, про такого короля?

– Нет.

– Правил Польшей и Литвой во времена нашего царя Ивана Грозного. Так вот Стефанек прилично говорит по-русски. Он попал в плен и долго, около двух лет, жил в русском городе Нарве.

– И что? К чему ты мне это рассказываешь?

– Я насчет русского матроса. Стефанек говорил, что видел эту мерзкую рожу среди опричников царя Ивана. Он исполнял обязанности палача.

– И что? В то жестокое время многие были палачами.

– Но он хочет вернуться к своему мерзкому ремеслу. И мы станем помогать ему в таком деле?

– В каком деле, Таня? Ты думаешь, что один палач определяет политику в стране? Думаешь, без этого человека царь Иван станет добрее и милостивее? Чушь! Мы должны ликвидировать Океан Сунн, эту проклятую реальность Парадокса. Ведь его не должно существовать. Понимаешь? Не должно. Но ведьма совместила семь измерений и создала его. И нас с тобой предстоит это разрушить. Вот о чем стоит думать.

– Но все же…

– Таня, ты помнишь, что нас ждет, если мы проиграем? То есть если этот матрос с бородой не попадет на родину, домой, в свое время?

– Даже подумать страшно.

– Вот и думай о деле, а не забивай себе голову всякой ерундой.

Игорь вышел из каюты на палубу.

Матросы занимались своими обычными делами. У мачты на бухте каната сидел бородатый человек в длинной рубахе препоясанной веревкой.

"Это очевидно тот самый русский, о котором говорила Таня" – подумал Игорь.

Он подошел к нему и обратился по-русски:

– Приветствую вас. Вы русский?

Тот поднял голову и, смерив Игоря взглядом с ног до головы, произнес:

– Православный?

– Да. Я тоже русский, но немного из другого времени.

– Здесь таких много. Все мы из разных времен. Я при батюшке государе Иване Васильевиче в опричниках состоял. Меня сам Григорий Лукьянович Скуратов ценил и доверял мне. Слыхал про такого?

– Как не слыхать. Малюта Скуратов – лютый палач Ивана Грозного.

– Палач говоришь? Он головы ворогам государевым рубил. Много измены боярской вывел со святой Руси. Ох, много. Но нужно было во сто крат больше. А ты, вьюнош, уже после царя Ивана родился то?

– Много позже. О нем только слава недобрая осталась.

– Слава это все пустое. Люди завсегда все переврут как им выгодно. А с тобой что за краля такая? Из немцев?

– Нет. Она тоже русская.

– Русская? А вроде на нашу бабу совсем не похожа, – матрос подвинулся и предложил Игорю место рядом. – Наши то бабы, знаешь какие? Все красавицы, хоть на подбор. Дородные.

– Ну, это в ваше время дородность считалась за красоту. А у нас в моде, такие как Таня. Так её зовут.