Молотов. Полудержавный властелин

28.04.1976

«Ага!»

— Вячеслав Михайлович, в народе ходит такой анекдот, что, когда Брежнев снял Хрущева, вы послали ему телеграмму с одним словом: «Ага!»

— Ну, ну, — улыбается Молотов. — Вообще его быстро сняли.

— Быстро. Но десять лет был.

— Да, десять лет… Мы заслужили то, что пришел Хрущев.

04.10.1985

— Люблю Хрущева, — говорит Молотов.

— Любовью вечной, — добавляю я.

— Ну что вы, он такой милый! — подмигивает Вячеслав Михайлович.

05.03.1976

Один из гостей спрашивает:

— Когда вам снится Сталин, он насчет Хрущева вам ничего не говорит?

— Нет, Сталин до этого не дожил, — отвечает Молотов.

30.06.1976

Япривез к Молотову работника ЦК ВЛКСМ Александра Фирсова — мы недавно вместе ездили на Колыму и Чукотку.

— Саша высказал мне такую мысль, — говорю я, — что в прежнюю веру уже нельзя обратить молодое поколение. Хрущев столько наломал дров, внедрил в сознание, что Сталин — убийца, у него руки в крови…

— У нас в академии есть офицеры, которые абсолютно убеждены в этом, — подхватывает разговор Евгений Джугашвили.

— В чем? — спрашивает Молотов.

— В том, что Хрущев говорил о Сталине, — продолжает внук Сталина.

— Это не освободившиеся от буржуазных настроений, — констатирует Молотов. — Таких немало, конечно, найдется.

— Самое главное, что Никита Сергеевич у многих из моего поколения подорвал веру в партию, — говорит Фирсов.

— Веру в партию? — переспрашивает Молотов.

— Тут он прав, — подтверждаю я. — Он моложе меня. Работает с молодежью.

— Это подорвано, безусловно, — соглашается Молотов. — Но это временное, по-моему, явление.

— Мы хотели пригласить вас официально на съезд комсомола, — говорит Фирсов, — но нам ответили просто: «В партии не восстановлен», — и никаких разъяснений.

— Раз подорвано мнение о Сталине, значит, и обо мне тоже, — говорит Молотов.

— С тысяча девятьсот семьдесят пятого по восьмидесятый год, — сообщает Фирсов, — было реализовано свыше шестидесяти миллионов учтенных портретов Сталина, включая значки, брелоки и прочее.

— Унывать не надо, — убеждает Молотов.

03.06.1981

Рассказы А. И. Мгеладзе

Я только вернулся с воинских сборов из Тбилиси. Встречался там с Акакием Ивановичем Мгеладзе, бывшим Первым секретарем ЦК партии Грузии в последние годы жизни Сталина. Пересказываю Молотову.

Акакий Иванович вспоминал, как обедал у Сталина на даче в Боржоми и тот сказал: «Давайте пригласим Хрущева». И позвонил.

Хрущев выехал, но что-то долго его нет. Наконец, приезжает и говорит: «Товарищ Сталин, безобразие, гонят стада овец, перекрыли дорогу!» И обращается к Мгеладзе: «Ты там распорядись, чтоб этих пастухов наказали!»

Но все обошлось, ни один пастух не пострадал.

У Сталина бутылки стояли. «Я хочу выпить за нашего дорогого товарища Сталина!» — воскликнул Хрущев. Все налили вина. Хрущев подошел к Сталину: «Товарищ Сталин, я хочу за вас выпить водки, потому что за такого человека нельзя пить какую-то кислятину!»

И налил себе полный стакан водки. Выпил. Все выпили вина. Короче, он один пил водку и быстро уснул на диване. Сталин сказал: «Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить».

— М-да, — заметил Молотов.

— Хрущев любил выпить? — спрашиваю Вячеслава Михайловича.

— В ту пору не выделялся. Мгеладзе рассказывал и о Суслове.

— Позвонил Сталин: «Приедет лечиться Суслов, обрати на него внимание, он туберкулезник, прими его получше».

Я хорошо его принял. А он столько говорил о Сталине: «Пойми, ведь только благодаря Сталину мы все так поднялись, только благодаря Сталину все у нас есть. Я никогда не забуду отеческое внимание Сталина ко мне. Если бы не Сталин, я бы умер от туберкулеза. Сталин меня вытащил, Сталин меня заставляет лечиться и лечит!»

Может, он рассчитывал, что Мгеладзе все это передаст Сталину?

Ну а что говорил Суслов о Сталине в хрущевско-брежневские времена, напечатано в газетах…

Чудовищное существо — человек. Не всякий, конечно.

28.11.1974

— С Хрущевым — и Сталин виноват, и я, все мы виноваты, что проморгали, это ведь не просто Хрущев, типичный антиленинец, это течение — игра на настроении.

Хрущев неплохой работник при хорошем руководстве. Но таких людей много и сейчас, и еще будет много. Вот как это? Он и на Украине был, и в Москве, он пошел снизу, от райкома подтянулся до Московского комитета, второстепенную роль играл, нельзя преувеличивать. Сталин увидел в нем кое-какие качества и хотел использовать. И использовал.

Хрущев в своей книге сдержанно довольно говорит обо мне, в одном случае так, пренебрежительно, о Сталине — со звериной злобой прямо. (В своих мемуарах Н. С. Хрущев, в частности, скажет: «Молотов производил на меня впечатление волевого, независимого, самостоятельно мыслящего человека». — Ф. Ч.)

— Вы считаете Хрущева неумным человеком?

— Не то что неумным, нет, нельзя сказать, — очень хитрым. Каких только слов, каких обвинений он не навязывает!

— По его словам, он Сталина коммунистом не считает.

— Нельзя сказать, но ненависть страшная. Потому что он сам не коммунист, как он его коммунистом будет считать?

— О Берии много говорит. Тоже отрицательно. И о Маленкове — с пренебрежением. Это его был близкий друг! «Это чиновник, он не способен ни на что самостоятельное, но только как исполнитель». О Булганине — с пренебрежением.

— О ком он хорошо говорит? О Микояне, наверно?

— О Микояне, да.

25.04.1975

— Летом 1920 года в Нижнем Новгороде меня сменил Микоян. Он способный человек. Способный, способный… Малопринципиальный, невыдержанный, легко поддающийся… После смерти Сталина стал сильно связан с Хрущевым. А до этого не был. Последний период, да. А так у Хрущева были Маленков и Берия — вот главные были.

— Я не сомневаюсь, — говорит Шота Иванович, — что рано или поздно будет решение о Хрущеве, будет же?

— Да, конечно, будет! Я тоже не сомневаюсь. Тоже не сомневаюсь. Но все это требует времени. Потому что качает то в одну сторону, то в противоположную. Но чтобы выравнять это все, надо время.