Моляков - Федоров: опыт противостояния

Васильева: В гости приехали они.

Гособвинитель Юркин: Т. е. Васильев — это ваш муж был?

Васильева: Да.

Гособвинитель Юркин: Как его звали?

Васильева: Владимир Васильевич.

Гособвинитель Юркин: Владимир Васильевич. Вы когда в брак-то с ним вступили?

Васильева: В 1970 году.

Гособвинитель Юркин: А когда процесс был?

Васильева: В 1973 году.

Гособвинитель Юркин: А как вы жили?

Васильева: Ну, он с первых дней пьянствовал. Вот это только. Больше ничего от него не имела. Это только.

Гособвинитель Юркин: В настоящее время он скончался. Отчего он скончался?

Васильева: Он в автомобильную катастрофу попал. В Цивильск поехали с водителем из учебного комбината, лоб в лоб столкнулись и насмерть. И водитель, и он. За водкой поехали. Тогда проблемы с водкой были.

Гособвинитель Юркин: В каком году это было?

Васильева: В 85-м.

Гособвинитель Юркин: В 85-м. С 73-го года брак расторгли, вместе не проживали?

Васильева: Нет.

Гособвинитель Юркин: Пожалуйста, по поводу конфликта.

Васильева: Был очень злой отец на него из-за меня. Он приехал, они разбирались.

Гособвинитель Юркин: Из-за чего?

Васильева: И картошку выкопал, когда жара была. Кушать нечего стало. Все. Вместе сажали с родственниками. Он ходил, пьянствовал, продал. Вот это, видимо, разозлило. Разбирались они.

Гособвинитель Юркин: Ну, а кто сообщил об этом?

Васильева: Я же матери сказала.

Гособвинитель Юркин: Ну, вы попросили отца избить его?

Васильева: Нет, нет. Никто не просил его издеваться.

Гособвинитель Юркин: В один из дней приехал отец.

Васильева: Приехал отец. Злой очень был.

Гособвинитель Юркин: С кем он приехал?

Васильева: С мамой приехали, но они в гости приехали.

Гособвинитель Юркин: Дальше.

Васильева: Не хотели ничего там бить. Он сам пошел с табуреткой на отца.

Гособвинитель Юркин: Васильев?

Васильева: Угу.

Гособвинитель Юркин: А отец?

Васильева: Отец сдачу дал и хотел увезти его. Посадил в коляску мотоцикла и увез. В милицию хотел сдать по пути.

Гособвинитель Юркин: А кто избивал? Драка обоюдная была?

Васильева: Обоюдная.

Гособвинитель Юркин: И Васильев бил, и отец ваш бил?

Васильева: Да, да. Но по пути там он оставил его. В милицию не стал.

Гособвинитель Юркин: А как в коляску посадил?

Васильева: Спокойно в коляску посадил.

Гособвинитель Юркин: Связывал?

Васильева: Нет, нет. Никто не связывал.

Гособвинитель Юркин: С кем уехал он?

Васильева: Отец, мать поехали.

Гособвинитель Юркин: Отец с матерью и Васильевым уехали. А куда они уехали?

Васильева: Домой. Но по пути они хотели его в милицию сдать. Потом передумал отец, оставил его на дороге же.

Гособвинитель Юркин: А вам откуда стало известно, что на дороге оставил?

Васильева: Ну, на другой день позвонили, сказали.

Гособвинитель Юркин: Отец звонил?

Васильева: Да.

Гособвинитель Юркин: И что сказал?

Васильева: Ну, что в больнице. Забрали его с дороги.

Гособвинитель Юркин: Кроме отца, кто-нибудь избивал?

Васильева: Нет. Никого не было там. Мать она только плакала. Мать не будет такие вещи делать.

Гособвинитель Юркин: А вы?

Васильева: Я дома осталась.

Гособвинитель Юркин: Вы дома?

Васильева: А зачем буду бить его? Женщина.

Гособвинитель Юркин: А отец впоследствии, родители не рассказывали, что произошло в лесопосадке?

Васильева: Ну, там же оставили его. Ничего не делали ему.

Гособвинитель Юркин: Не били его?

Васильева: Не били. Пьяный же он был. Оставили.

Гособвинитель Юркин: Пьяный был. Вам знаком этот лист?

Васильева: Да, в почтовых ящиках. Все это было потом.

Гособвинитель Юркин: А где это было?

Васильева: Во всех почтовых ящиках.

Гособвинитель Юркин: У вас тоже?

Васильева: Да. Вот по всему городу распространяли. По всем деревням.

Гособвинитель Юркин: В Новочебоксарске тоже?

Васильева: В Новочебоксарске тоже. Угу.

Гособвинитель Юркин: Читали?

Васильева: Ну, конечно, читала. Ага.

Гособвинитель Юркин: Какое у вас отношение?

Васильева: Ну, там сплошная клевета.

Гособвинитель Юркин: В чем заключается?

Васильева: Почти убили, написано. Никто не убивал его.

Гособвинитель Юркин: Написано, что к ответственности не привлекли мать, хотя она была соучастницей преступления.

Васильева: Ой-ой. Нет, это неправда. Мать мухи не обидит. Мать не такая была. Отец-то уж рассердился за дочь. Мать — нет.

Гособвинитель Юркин: Данные в статье соответствуют…

Васильева: Нет, не соответствуют нисколько. Сплошная ложь.

Гособвинитель Юркин: Ну, как вы считаете, неприятно все это?

Васильева: Конечно. Напрасно пишут. Морально это очень тяжело. Такую вещь зачем писать напрасно?

Гособвинитель Юркин: И что здесь неправду пишут в статье?

Васильева: Неправду, неправду. Мне потом врачи говорили, что там можно было вполне, если б я это сумела поговорить, там не было никаких осложнений у мужа.

Гособвинитель Юркин: А о чем поговорить было нужно?

Васильева: Ну, там это раздули все. Лежал он!

Гособвинитель Юркин: В статье раздули?

Васильева: В статье раздули, что этот случай раздули. Там таких серьезных травм не было у мужа. Он после этого 13 лет жил. Там пишут, почти что убили его. Также пишут, почти в лесопосадке убили.

Гособвинитель Юркин: 15 лет жил.

Васильева: 13 лет жил после этого.

Гособвинитель Юркин: Он в больнице лежал?

Васильева: Нет. Так же пьянствовал. Продолжал в том же духе. Завхозом работал в учебном комбинате.

Гособвинитель Юркин: Какие-то последствия?

Васильева: Никаких последствий. 13 лет еще жил.

Гособвинитель Юркин: Инвалидом стал?

Васильева: Нет, не инвалид. Никакой не инвалид.

Гособвинитель Юркин: Лечился, наверное?

Васильева: Нет. Только пил, не лечился.