Моляков - Федоров: опыт противостояния

Ну, я не знаю, чем помочь, потому что она понимает или как дочь переживает очень сильно. Так что это было очень тяжелое испытание, когда нужно было победить в себе эмоции, переживания и как-то прийти в себя. Нужно было найти силы.

Мне, как сыну матери, честь которой нехорошо затронута этой публикацией.

Гособвинитель Юркин: Вы когда обратились в прокуратуру, то указали, что статья написана непосредственно Моляковым. Почему вы решили, что автор статьи Моляков? Почему я спрашиваю, потому что сама статья — она не подписана, нет автора.

Федоров: Ну, наверное, первая причина связана с тем, что, мне кажется, ни у кого в общественном мнении, а я был в плену общественного мнения, не было сомнения, что это вот изобретение данного гражданина, Молякова. И более того, я могу вспомнить, наверное, такой сюжет, думаю, что я не ошибаюсь, мне докладывали как президенту, то ли министр печати, то ли руководитель администрации, что в связи с юридическими сложностями, либо с типографскими сложностями, гражданин Моляков начинает издавать свою личную листовку. Это позволяет то ли что-то обходить, то ли что-то не оформлять. Т. е. эта листовка, она не требовала какого-то оформления, какое требует обычное средство массовой информации, если я не ошибаюсь, мне докладывали об этом.

И говорили, что Моляков теперь занимается самиздатом. Это первое. А второе, более содержательное, вторая причина была содержательная — ну, я знаю, спросила судья уважаемая, знаю ли я гражданина, который находится слева от меня, нет ли у меня неприязненных отношений с ним. Нет, никаких неприязненных отношений, и это, наверное, философски — я достаточно философски отношусь и к жизни, и к людям, и к поступкам их. Это, наверное, уникально, что я говорю так. Просто прошу извинить меня гражданина Молякова. Мне просто кажется, что это несчастный человек, и этого несчастного человека я знаю по духу, чувствую… это не то, но очень знаю хорошо. Т. е. все, что звучало, все, что писал много раз в разные годы. И когда он писал на эти темы, т. е. моих покойных родителей, то, конечно, это его перо. Поэтому, когда читаешь, в силу формальных причин, которые существенны вообще и по философии и для юристов, как мы знаем, форма существенна. Здесь было понятно, что это его стиль, его дух, его эмоции, его, как бы я сказал, неприязнь. Мне так кажется, может, я заблуждаюсь, неприязнь какая-то генетическая или еще какая просто ко мне. Я очень сожалею, что я не смог как гражданин, как президент республики помочь ему преодолеть вот эту неприязнь, которая доходит у него, как мне кажется, до какого-то, на мой взгляд, ненормального состояния генетической ненависти. Не только ко мне, еще и к моим родителям. Поэтому я и говорю, что это несчастье вообще.

Гособвинитель Юркин: Николай Васильевич! Как вам кажется, должен ли нести ответственность кандидат вот за те материалы, которые размещены в его агитационном листке?

Федоров: Вообще, в рамках общечеловеческой морали, если человек что-то говорит о другом человеке, в рамках общечеловеческой морали это тоже в какой-то степени значимо даже для суда. Я думаю, что все мы воспитаны, знаем, что человек должен нести ответственность за свои слова вообще.

Моляков: Очень хорошо! Итак, Николай Васильевич, лично вы видели, как в ваш открытый демократично почтовый ящик лично я вкладывал данный листок?

Федоров: Я отвечал на этот вопрос.

Моляков: Т. е. видели или нет? Я прошу еще раз уточнить.

Судья: Вопрос задавался. Отводится.

Моляков: Хорошо! Лично вы видели, чтобы я в каком-то там месте писал именно эту статью? Лично вы?

Федоров: Я не видел вас за столом пишущим ни данную статью и не видел ни разу вас, чтобы вы сидели за столом. Я лично вас не видел. И писали статьи.

Моляков: То есть. И эту статью вы тоже не видели, что я писал. Да?

Федоров: Нет, с этим…

Моляков: Хорошо! Вы когда-нибудь слышали о том, что я намереваюсь написать данную статью? Ну, от кого-либо, или лично сами, вы слышали когда-либо?

Федоров: Ну, если вы очень хотите получить ответ, который я могу дать на такой вопрос… Мне говорят всегда в рамках выполнения своих служебных обязанностей органы разные о том, какие гадости можно ожидать в отношении каких персон политических в ходе предвыборных кампаний. Вот такие доклады мне бывают, в рамках выполнения моих служебных обязанностей. И, конечно, о том, что Моляков… Вы спросили вообще о ваших намерениях: догадывался ли я, знаю ли я… Когда мне сообщили, даже принесли первые экземпляры вот этих листовок, сказали, что здесь будет много гадостей от Молякова. Это были официальные доклады соответствующих служб.

Моляков: То есть я уточняю вопрос: лично вы от меня слышали эти гадости, о которых вы упоминаете? Лично от меня?

Федоров: От вас я много чего слышал, очень много чего слышал…

Моляков: Но вот именно по поводу…

Федоров: И по радио, и по телевидению…

Моляков: По поводу материалов, которые изложены в статье?

Федоров: Ну да, поскольку вы уже были участником…

Моляков: Когда это было?

Федоров: Участником публикаций. И я с вами встречался в суде по делу о клевете в адрес моих покойных родителей, и поэтому я слышал, что вы по-своему убеждены и считаете, что делаете правильное дело, разоблачая моих усопших родителей в совершении того, чего они не совершали. То есть мне знакомо по вашему поведению, по результатам встреч с вами, я уж не говорю где-то вообще звучат ваши слова, а в ходе судебного заседания…

Моляков: То есть в ходе первого судебного заседания я именно про эту статью лично вам или вот лично вы слышали, чтобы я в вашем присутствии говорил, что я напишу?

Федоров: От вас лично я не слышал, но…

Моляков: Спасибо, спасибо. Вот мне этот ответ был нужен. Следующий вопрос, Николай Васильевич! Вот у нас здесь есть протокол допроса потерпевшего. От 1 декабря 2003 года. Составленный следователем Толстовым.

Судья: А что там протокол?

Моляков: Нет, у меня есть вопрос, потому что в протоколе есть развернутое изложение тех идей, которые президент изложил в заявлении.

Здесь идет прямое утверждение, что я — автор этой статьи, я писал… Но у меня вот какой вопрос. Николай Васильевич! Вы, давая показания под протокол, вы как юрист прекрасно знаете, что все сведения, которые вы подписываете в протоколе, они должны полностью соответствовать действительности. И вы несете ответственность за то, что в том случае, если там будет несоответствие… Вы пишете, что ваше место жительства и регистрации — город Чебоксары, улица Сверчкова, дом 15а, кв. 3. Вы подтверждаете, что это действительно так?

Федоров: Да, да, на тот момент ул. Сверчкова — место регистрации. Да, а сейчас я живу по адресу… Да, это, наверное, необязательно, по другому, в другой служебной квартире живу, в Чебоксарах же.

Моляков: Спасибо. У меня больше нет вопросов.

Адвокат Ильин: А где вы познакомились с Моляковым?

Федоров: Да, наверное, во время работы в университете. Только я не помню, чтобы мы лично общались, но я помню, что это известная фамилия известных родителей в университете. Моляковы, я помню, что отец такой достойный, известный человек. Он, по-моему, тоже, ну, в общем неважно.

Адвокат Ильин: А родителей не знали?

Федоров: Нет, не помню. Я, честно говоря, плохо помню, помню только родителей. Не потому что Игоря Молякова помню, а помню только фамилию отца, поскольку отец — известный человек, постольку обращаешь внимание на фамилию.

Адвокат Ильин: Вот вы сказали о генетической ненависти, которую Моляков испытывает к вам…

Федоров: Нет, я не утверждал, что генетическая ненависть, я допустил. В науке — да, в науке — есть. Наука такая, ну, это может быть так. Ну, это, может быть, больше фигурально. Ну, я ощущаю эту ненависть! Я, кстати, правда, отношусь к этому, стараюсь, правда, относиться спокойно. Я не понимаю, зачем это нужно, ну, если совсем просто сказать, так полоскать, без… ну, с такой ненавистью затрагивать родителей усопших. Кстати, я еще раз скажу, мне понятно, я человек достаточно боевой, я спортсмен, и мне в политике надо быть всегда в форме. Я готов принять любой вызов, если мне бросят, но очень тяжело, когда трогают близких тебе людей, которые не могут себя защитить, моих усопших родителей. Я их очень сильно уважаю, так же, как и, наверное, гражданин Моляков. Он гордится своими родителями.