Монах

– Да, нравиться. Глупо отрицать очевидное. Спасибо, что не забыл об этом.

Клементу на какой-то миг показалось, что голос Смерти предательски дрогнул. Но возможно, это было не так.

Это был чудесный мир, точно сотканный из тонких звенящих нитей. Монах думал, что его уже ничто не может удивить, но волшебный сад, раскинувшийся на высоких холмах, поражал воображение. Мужчина не удержался и, нагнувшись, провел рукой по изумрудной траве - она была мягкая и гладкая как шелк. В воздухе витал тонкий цветочный аромат, словно сад был в разгаре цветения. Монах посмотрел на налитые соком яблоки, груши, персики, сливы, вишни и покачал головой.

– Дарий, твой мир - настоящий рай для любителя фруктов, - рассмеялся Рихтер.

– Да, - гном полной грудью вдохнул свежий воздух.
– Я ничего не делаю наполовину.

– Что это значит?
– робко спросил Клемент.
– Как такое возможно? Я не знаю, что и думать…

– Счастливец, - ответил Дарий.
– Чем больше знаешь, тем больше мучаешься.

Они с Рихтером понимающе переглянулись.

– Мне снится сон, - предположил монах.
– Всего лишь тяжелый сон. Кошмар.

– А я думал, что тебя сняться сны отличные от этого, - заметил Рихтер.
– О подвалах храма, например.

– Верно, обычно меня посещают иные сновиденья, но ведь реальность во сне непредсказуема, в ней возможно всякое. Мне приснилась собственная смерть, бывает и такое…

– Ну, так проснись, если сможешь. Я тоже иногда тешу себя надеждой, что все, что вокруг меня - это только кошмар, и скоро наступит желанный миг пробуждения. Но сон мой почему-то сильно затянулся…

Монах еще раз посмотрел вокруг, и ему пришлось признать правду. Он был мертв, и не мог вернуться обратно.

– Да разве я много прошу?!
– закричал Клемент с яростью.
– Всего один час жизни! Я не хочу умирать, даже не попрощавшись с ней! Это несправедливо! За что мне такое наказание? Разве я был плохим человеком? Всегда жил, так как подсказывает сердце, Свет давал мне силы, указывал дорогу. Но если я виноват, то я хочу платить за свои ошибки сам. Она же здесь ни при чем! Каждая душа сама отвечает за себя. Мирра так молода, ей еще рано умирать!

– Но мы не можем отказать ей в ее выборе, - возразил Дарий.
– Это еще большая несправедливость.

– А вдруг ее душа навсегда исчезнет? Пускай мы никогда более не встретимся, но ее светлая и чистая душа не должна погибнуть, - взмолился Клемент.

– А откуда тебе известно, что она светлая и чистая? Ты ее столько лет не видел, а люди сильно меняются. Ни один человек не знает другого, потому как никто не знает даже самого себя.

– Я… - монах запнулся, собираясь с мыслями.
– Я просто… Чувствую. Душа Мирры… - он замолчал.

– В этом он весь, - Рихтер подмигнул Дарию.
– С ним невозможно разговаривать серьезно. О чем бы мы не говорили, речь сразу же заходит о душах.

Клемент сел на траву и обхватив колени руками, опустил голову. Он был сломлен. Выхода не было. Монах смирился со смертью и что с ним будет дальше, его уже не волновало.

– Такова Судьба…- сказал он.
– Я многое сделал в своей жизни, но прав я был или нет - не известно.

– Ты рассуждаешь о Судьбе, будто бы знаешь, что это такое, - сказал Дарий.
– Это очень сложный механизм.

– Готов понести наказание за свои грехи, - сказал Клемент, вздохнув.
– На моих руках человеческая кровь. Нельзя было переступать через черту, но я это сделал.

– Тебя все еще не дает покоя Пелес?
– гном присел на траву рядом с монахом.
– Он получил по заслугам.

– Кто ты?
– Клемент пристально посмотрел на него.
– От тебя исходит необыкновенная уверенность, спокойное осознание собственной силы. Словно ты знаешь ответ на вопрос, который еще не был задан.

– Когда люди встречают его на своем пути, то не узнают и проходят мимо, - сказал Рихтер.

– Дарий, может, расскажем ему все? Не могу смотреть на эти мучения. Он же все равно потом об этом забудет.

– Тогда какой в этом смысл?

– Ты сделаешь мне приятно, - Смерть довольно улыбнулся.
– К тому же, хочется посмотреть на его реакцию.

– Расскажите, что?
– спросил взволнованно монах.

– Не торопи события… Всему свое время. Скажи, почему ты выбрал призвание монаха?
– Дарий подпер рукой подбородок.
– Случайно?

– Это получилось само собой.
– Клемент с сомнением посмотрел на собеседника.
– Я не уверен, что вы поймете меня.

– Ты можешь говорить все, что захочешь. Здесь некого опасаться.

– Мне кажется, что я всегда знал, что в моем сердце есть… Свет. Уже будучи ребенком, я понимал, что встреча с Создателем неизбежна и обязательно наступит момент, когда все останется позади. С каждым днем, часом, минутой мы все ближе к этой встрече, но это, к сожалению, не означает, что мы ближе к самому Свету.

– Да… - протянул Рихтер.
– Ты был прав, я действительно ничего не понимаю.

– Я пошел в орден, чтобы найти самого себя, получить ответы на волнующие меня вопросы, чтобы посредством монашества принести в мир добро. Тогда это казалось мне самым важным. Монахом невозможно стать по принуждению, им надо родиться… Я искал Свет во всем, что меня окружало: в мире, делах, в радостях и горестях. Мне казалось, что любой человек, чувствует в своем сердце Создателя, ведь наши души - его частицы, но со временем я понял, что ошибался.

– Люди не понимали тебя?

– Меня понимали только другие монахи, да и то не все. Я не мог быть откровенен с ними до конца. Да, я знал, что мир не идеален, но ведь, в конце концов, люди должны были избавиться от заблуждений, позаботиться о душе и перестать вести себя так, будто бы они собираться жить вечно. Я всегда поступал, как велел орден. Но потом я разочаровался и в нем. Он внушал людям ложные истины, перекраивал историю по своему усмотрению. Со мной осталась только моя вера. Только благодаря ей я смог выжить, и найти в себе силы возглавить орден.

– Для чего же ты это сделал? Ты взвалил на свои плечи колоссальную ответственность.

– Для того чтобы исправить существующую несправедливость. Я не мог отступить, сделать вид, что не знаю о происходящем. Орден должен был вернуться к своим истокам, чтобы каждый желающий мог обрести в сердце желанный Свет и покой. Так велел Святой Мартин.

– Дарий, я не могу это слушать!
– возмутился Рихтер.
– Для чего ты спрашиваешь его об этом?

– Пытаюсь понять, разобраться в происходящем, - ответил гном.

– Неужели есть что-то недоступно твоему пониманию?
– с недоверием спросил Смерть.

– Да.

– И что же это?

– Когда случайность перестает быть таковой, и становится закономерностью? Если есть право выбора, то почему все происходит так, будто бы выбора нет вовсе? Меня волнует предопределенность. Она пронизывает всю вселенную, никто не остается в стороне.

– Это уж точно… - согласился Рихтер.

– Если ты согласен со мной, то поймешь, почему меня заинтересовал этот случай. На примере Клемента я пытаюсь выяснить, что является первопричиной. Где пресловутое начало клубка?
– Дарий снова обратил взгляд на монаха.
– Ты, я смотрю, совсем растерялся. А ведь раньше ты в любой ситуации не терял присутствия духа.