Моника 2 часть
Шрифт:
Задыхаясь, она замолчала, а Ренато шагнул к открытому окну, откуда виднелась широкая панорама долины, засеянных, зеленых полей, вершин гор, которые первыми получали лучи солнца… Взгляд опустился ниже, и он вздрогнул, увидев человека со скрещенными руками, мрачного и хмурого, перед жилищем Д`Отремон, также наблюдающего за восходом солнца. Затем горько усмехнулся, и протянул к Айме руки, заставляя ее встать, взглянуть в окно, одновременно указывая:
– Взгляни на Хуана. Он ждет, когда выглянет солнце дня его свадьбы… дня, когда жизнь этих людей изменится… День его свадьбы!
– О Хуан!.. Что ты делаешь?
– Уже видите, позавтракайте со мной
– Хуан, умоляю, не пей больше…
Рука Ноэля, худая и подрагивающая, забрала бокал, который тот уже поднес было ко рту; усталые и грустные глаза остановились на лице молодого человека, посуровевшего от ярости и гнева, хмурого, как ночь бури. Они были в угловой столовой, загруженной серебряными подносами, где Хуан, со спутанными волосами, в расстегнутой рубашке, с грубыми манерами моряка, был такой странной фигурой, такой грубой и несвоевременной, как тогда босым ребенком впервые ступал по этому помещению в костюме Ренато, его бесполезного подарка…
– Что с тобой, Хуан? Что произошло на самом деле? Уверяю тебя, это похоже на какой-то кошмар. Вчера вечером я везде искал тебя, и не встретив, решил, что ты уже уехал. Потом увидел этих охранников… Тебя предупредили, да? Она предупредила…?
– Не знаю, что вы имеете в виду. Меня предупредила «она», но не та из двух, о ком подумали вы. Они были бы очень довольны, если бы мне в голову или сердце угодила пуля, но не вышло по-ихнему… Мой час еще не настал… Как остальные говорят, что есть Провидение, что демон защищает Хуана Дьявола. Демон спас меня и позволил шагать вперед, топча все, что попадается на пути… Жить без жалости и осторожности… Подавлять и обижать, грабить и убивать, если нужно – убить…
– Сынок, состояние твоей души ужасное, как и отчаяние и жестокость Ренато. У меня такое впечатление, что он вдруг сошел с ума. Как можно за час так быстро измениться? Да какой час! За нескольких минут. Невозможно то, что официально известно, достаточным для…
– Что официально известно?
– Не думаю, что тебе нужно спрашивать. Твоя так называемая любовь к сеньорите Монике де Мольнар…
– Так называемая? Перед вами она призналась, подтвердила, что была моей любовницей…
– Ты не заставишь меня поверить в эту ерунду! Со мной можешь быть честен…
– Я абсолютно честен со всем миром, Ноэль. Я женюсь на Монике де Мольнар; я увезу ее на свой корабль… На борту женщина полезна, чтобы стирать одежду, готовить еду для ребят, чинить парус и мыть тарелки…
– Ты не можешь жениться на сеньорите Мольнар! Не можешь забрать ее на корабль! У нее есть дом в Сен-Пьере. Вот куда ты должен пойти, туда же немедленно пойду и я, чтобы…
– Зачем, Ноэль? – перебил Ренато, приблизившись к столу, где находились мужчины. – Закончите фразу…
– Ну… чтобы помочь им разместиться. Когда все делается так поспешно, как эта свадьба, то выходит плохо, а также есть куча деталей, которые нужно уладить, и я…
– Вы думаете, ваше присутствие может быть желанным для новобрачных? Нет, Ноэль, вы будете мешать самым грустным образом. Хуан и Моника женятся по любви. Разве нет?
– Естественно, – иронично бросил Хуан. – По любви… Любовь, которая преодолеет все препятствия, устранит все дистанции… Не беспокойтесь о Монике, Ноэль. Когда она станет моей женой, ей ничего не понадобится, абсолютно ничего…
– Не сомневаюсь, что ты позаботишься о жене. – выделил Ноэль, делая усилие.
– Также, как и Ренато о своей. Разве ты не держишь под замком жену, Ренато?
– Я не давал тебе права спрашивать
то, что я делаю! – яростно отверг Ренато. – Ни входить в столовую моего дома… Ни пить коньяк из моих бутылок… Мерзавец!– Ренато! О, Хуан! – встревожился Ноэль, видя, как дело меняет оборот.
– Не беспокойтесь, Ноэль, не пугайтесь, – успокоил Хуан с болезненным хладнокровием. – Его оскорбления отскакивают от меня. Я знаю, что он хозяин всего, а хозяина необходимо терпеть. Не зря же он приказал вооружиться сотне человек. Подробность, которая дает силу и цену указаниям… Великолепная подробность…
– Хватит! Я не буду терпеть…!
– Это я должен говорить хватит! Я не украду твой поднос, не буду пить твои проклятые напитки… Я жду часа свадьбы и уеду с женой, куда пожелаю. Этого ты требуешь, а я делаю… Ничего больше! – почти выплюнул Хуан с неконтролируемой свирепостью. И повернувшись спиной к сопернику, поспешно удалился.
– А, негодяй! – оскорбил Ренато взбешенно. – Почему уходишь? Почему не ответишь на мои оскорбления?
– Почему тебе нужно его провоцировать? Чего в конце концов ты хочешь? К чему такая внезапная и нелепая ненависть? Если хочешь, объясни спокойно, я здесь по своей доброй воле…
Ренато отвел взгляд от нотариуса, пробежал зал глазами и остановил взгляд на портрете в позолоченной рамке, где был изображен Франсиско Д`Отремон и долго его рассматривал. Высокомерный взгляд, волевой подбородок, статная фигура, трагически похожая на Хуана… И весь гнев, сотрясавший его, погас, задохнулся в горьком омуте, который накрыл его душу…
– Ренато… я не слышала, как ты зашел…
– Твои двери случайно открылись, мама, и я подумал, что в комнате никого нет…
– Да… Янина больна, и это естественно… Бедняжка заплатила за грехи другого… Я знаю, что Баутиста исчез из дома, не сказав ни слова. Я назначила его главным в конюшне, но он ушел, даже не попрощавшись с племянницей. Бедняжка из-за этого страдает. Я знаю, у тебя нет к ней симпатий из-за класса, которому она принадлежит, но она единственная благодарная и преданная служанка…
– Сверх всего преданная… – пробормотал Ренато с точной уверенностью.
– Что ты пытаешься сказать мне?
– Ничего… Поговорим о другом… Через два часа состоится свадебная церемония, и…
– Сынок, ты всеми правдами и неправдами хочешь их поженить? Ты настаиваешь? Я думала, тебе будет достаточно знать, что они сами поженятся…
– Слишком просто. Они думали также. Мне нужно видеть финал, их отъезд в веселое свадебное путешествие и возвращение под руку как в хорошо улаженном браке. Если так, как они говорят, то я буду удовлетворен. А если нет… то хочу увидеть взрыв вулкана… Но это так. Они заявили об этом, сказали на весь мир, ты сама сказала, что я должен принять ту историю, какую мне рассказали. Поэтому, соглашаясь с ней, все должны стать счастливыми. Нет причин для вытянутых лиц и сдавленных рыданий, все должно быть ради праздника, ради веселого праздника. Я отпустил сегодня всех работников, дал им бочки водки, и приказал танцевать до упаду… Полагаю, ты не пойдешь в церковь, мама. Мне доставит удовольствие присутствовать на этой свадьбе.
– Если это ради удовольствия, то тебе нужно пойти. Но я бы хотела, чтобы ты послушал меня…
– Я не буду никого слушать. Это бесполезно… – отклонил мягко Ренато, но твердо. – Посмотри, там Ана, наверно, впервые в жизни пришла своевременно…
– Я велела ей узнать, как Янина, – оправдывалась София. И повысила голос: – Подойди, Ана. Как Янина?
– Не знаю. Но уверена, что с ней все в порядке, потому что ее нет в комнате, во дворе, где Баутиста закатил скандал…
– Баутиста вернулся? – медленно пробормотал Ренато.