Монолиты готики

Лео же считал, что для Адагимонуса время намеков давно прошло, и настал час садиться на строжайшую диету. А еще лучше – незамедлительно присоединиться к сонмам предков, почивших, в отличие от некоторых, весьма своевременно.

Стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, Краулер оглядел Магистра. Прикид, на первый взгляд безупречный, для знатока моды, чей взгляд препарировал швы и крой, во мгновение ока обнаруживал свою удручающую суть. Черный похоронный костюм (без полоски или фактурной выделки!) – прошлогодней коллекции. Старье, носить которое могли лишь старые занудные кровопийцы. А лацканы и вовсе казались преступлением против человечества.

Рубашка – ультимативно бела, хотя последним писком в вампирской тусовке было оставить на воротнике каплю крови (в подтверждение недавней трапезы); столь богемную небрежность обусловило появление нового отбеливающего средства. [4] На белоснежной груди Адагимонуса лежал черный галстук, удерживаемый золотым зажимом – простая полоска желтого металла.

– Да, кошмарное, невообразимое преступление, – Магистр сокрушенно покачал головой. – Похищена наша реликвия… И, что не менее значимо, убит наш брат. Виновные должны быть преданы страшной, мучительной смерти. Раса вампиров не потерпит такого оскорбления, о нет, не потерпит…

4

Которое и в половину не так хорошо, как рекламная компания, поэтому многих модников ожидал большой сюрприз.

Альбинос мучительно терзался, что поблизости нет фуршетного стола.

– Прежде чем предать кого-либо смерти, – заметил Огастус, – сколь бы страшной она ни была, необходимо обнаружить этих самых виновных. Поэтому я и призвал Леонарда. На мой взгляд, он наилучшим образом подходит на роль следователя. Его незаурядные способности увеличивают наши шансы.

– Полностью согласен, мастер, – кивнул Адагимонус. Его словам противоречил взгляд, сочащийся еще большим недоверием, нежели прежде. – Отличный выбор. Задание чрезвычайно ответственное, но, если кто с ним и справится, так это молодой Краулер. Его отец оказывал Клану поистине неоценимые услуги…

«Впрочем, – подумал альбинос, – этот тип не так уж и плох…»

– Благодарю, – сказал он. – Постараюсь оправдать доверие Клана… И всей расы вампиров.

– СТАРАТЬСЯ не нужно, нужно ДЕЛАТЬ, – назидательно промолвил Магистр.

«Нет, он все-таки урод». Лео взглянул на Огастуса. В фильме эта фраза принадлежала Йоде. Глава Клана Гирудо пожал миниатюрными плечами.

– Ну да, само собой, – раздраженно признал Краулер, и не удержался, чтобы не съязвить: – Я каждую неделю занимаюсь поиском пропавших реликвий.

Поглядев на физиономию Адагимонуса – неподвижную, точно кусок гранита, но ставшую еще более угловатой, – альбинос поспешил прикусить язык. Излишняя болтливость и прежде служила причиной различного рода проблем.

Мгновением позже Леонард смекнул, что теперь ему бояться нечего: на время расследования он неприкосновенен. В случае, если Череп каким-то образом найдется (Краулер верил, что это будет чудом, причастностью к которому он похвалиться не сможет – вампир не спешил принимать на веру «незаурядные способности»), о заслугах сыщика перед расой кровососов будет осведомлен, по крайней мере, ограниченный круг лиц. Ну а если НЕ найдется… В этом случае злопамятность отдельно взятого субъекта уже не имеет значения.

Однако, момент был упущен. Запах тления, как обычно, приказывал держаться настороже.

– Паясничаете?.. – невозмутимо осведомился Магистр. – Это хороший признак. Значит, вы полны боевого азарта. Для того, чтобы святыня вернулась, а преступников настигло возмездие, я готов предоставить любую посильную помощь.

Альбинос непроизвольно потянулся к карману. Нет, «подателю сего» на месте. У Лео возник соблазн запросить пинту крови – посильное, в конце концов, вложение. Но шутку оценили бы лишь двое, и Огастус точно не стал бы смеяться.

– Благодарю. Буду иметь вас в виду. В смысле, – поправился Краулер, – ваше предложение.

Адагимонус снисходительно кивнул. Если дискуссия и была для него неприятна, он этого ничем не выдал. Похоже, старик ожидал, когда собеседник наконец соблаговолит освободить кресло. Да и вообще – весь кабинет.

Альбинос бы остался, чтобы поболтать с Великим Магистром (далеко не часто выпадала такая возможность), но беседа, судя по всему, подошла к завершению.

Дверь ведь открылась.

– Что ж, с вашего позволения, господин… – Лео поглядел на Огастуса и поднялся с кресла. – Я, пожалуй, пойду. Если, конечно, у вас нет других планов.

– Ступай, – разрешил Магистр. – Надеюсь, ты сделал соответствующие выводы. Не мешкая, принимайся за дело. И загляни, будь добр, на место… преступления. Доктринус тебя ждет. – Огастус устало повел рукой, словно отмахивался от всех неприятностей. – Я на тебя рассчитываю. Удачи, юноша.

«Юноша», которому шел уже сто двадцать первый год, поклонился и направился к двери.

Отрезок пути, насыщенный светом и ладаном, он постарался пройти как можно быстрее. Когда тяжелая дверь захлопнулась за спиной, Краулер испустил вздох облегчения. Возможно, со стороны он и казался молодцом, но эти минуты дались ему нелегко. Слишком много информации, и много тревог.

Прежде всего, все было слишком неожиданно. Явившись в Цитадель, альбинос полагал, что речь идет о каком-то нелепом розыгрыше. В определенном смысле так и оказалось. Самый дурацкий розыгрыш, в каком только Лео доводилось участвовать. Поиск пропавшей реликвии? Никто с этим не справился лучше?!. «Я вас умоляю». Еще вчера он мучительно раздумывал, чем бы заняться, причем перечень был весьма ограничен – обход клубов, переходящий в поиск подружки (или же поиск, переходящий в обход – разницу заметить трудно), утоление жажды, либо общение с братьями из Клана, каковое, по обыкновению, перейдет в обход клубов. Но сегодня выяснилось, что Краулер слишком занят для всех этих глупостей… Занят, как никогда.

Отчасти это было приятно. Самоуважение поднялось высоко-высоко, но там его ожидало бремя ответственности. От столкновения этих двух сил у альбиноса потемнело в глазах. Переводя дыхание, он прислонился к стене.

Во время разговора с Магистром он уподобился спринтеру, бьющему рекорд на пятикилометровой дистанции. Остановок делать нельзя, потому как заглохнешь. Сперва открылось второе дыхание, затем – третье. Новизна происходящего была как-то смазана, не особо контрастна, будто бы в кресле сидел не Лео Краулер. Следовало держаться и бежать вперед, об остальном думать опосля.

Но сейчас смысл произошедшего дошел до альбиноса со всей сокрушительной мощью, срывая барьеры и защитные фильтры. Отчетливо, контрастно. От всего этого Лео едва не вырвало. Он нагнулся, но позывы прошли так же внезапно. Пустому желудку нет дела, что там творится в голове.

Час (или больше?) назад он был просто последним в роду Краулеров, не занятым никакой «общественно полезной деятельностью». А теперь ему предстоит задание, переоценить важность которого было весьма затруднительно. Сам Огастус сказал, что рассчитывает на него. Теперь деваться некуда.