Мономир
Шрифт:
– А что будет, если мне нечего будет есть? Конечно на воде я протяну еще с месяц. Но что потом. Вода-то будет конденсироваться в стакане?
Спрашивая все это Кирилл оставался будто бы безучастен.
– Срок работы стакана не ограничен. При наличии воды организм носителя будет истощаться, что будет сказываться на мышечной массе, пока не достигнет критического минимума. Тогда вы впадете в спячку.
– А если без воды?
– Практически то же самое, только истощится запас воды в организме. При этом мышечная масса останется прежней.
– Чем это будет отличаться от смерти, при условии, что просто некому будет меня реанимировать?
– Ваш организм останется жив. Жизнь - это не смерть.
Кирилл горько усмехнулся.
– И будет моя иссохшая мумия, а также еще одиннадцать тысяч девятьсот девяносто девять тушек, таких же как моя, может не таких сушеных, летать в этой сфере… Где?
– Нигде. Ничего кроме сферы Станции Мономира не существует.
– А сфера может прекратить свое существование?
– спросил Кирилл чуть более живым голосом.
– Недостаточно данных для ответа. Но технологии Инидиума, использованные в строительстве сферы, предполагают вечное существование, был бы только поток энергии.
– А почему поток отсутствовал, когда я очнулся? Как так вышло?
– Нет информации по этому вопросу. Нужно смотреть в логах на пульте управления.
– Давай, показывай где и как смотреть, - скомандовал Кирилл.
– Сверните открытое меню и выйдете в корневой каталог.
Голос в голове принялся командовать, а проекции неоново-голубого цвета подсказывали где нужно искать тот или иной пункт или кнопку.
Голос командовал и Кирилл заходил в какие-то подменю и каталоги, разглядывал непонятные логи и списки команд, но ничего не понимал. То и дело приходилось неоднократно нажимать кнопку возврата к предыдущей странице и начинать заново.
– Все ясно, - вдруг сказал голос имплантата в голове.
– Что ясно? Что ты там увидел? Почему не говоришь.
– Последние записи членов экипажа датированы триста тридцать восьмым годом. Дальнейшие записи или удалены, или не велись. Симулятор оператора мог бы точнее сказать, а еще лучше произвести внешний осмотр и диагностику носителей.
– Ну, Сима пока недоступна. Мы же не можем активировать симулятор оператора?
– Эта функция будет доступна при потоке энергии в десять единиц.
– А внешний осмотр? Чего там? Жесткого диска, да?
– Ремонт носителей данных не предусмотрен.
– О как, - буркнул Кирилл.
– И что теперь с глюканутым компом работать?
– При достижении потоком энергии десяти единиц и активации симулятора оператора будет возможен сброс уровня станции до первого уровня.
– Что? Сбросить уровень?
А сейчас какой уровень у станции?– Четвертый уровень.
– А что это значит?
– От уровня зависит размер станции и оптимальное количество бодрствующего персонала. Прочие отличия кроются в размере потока энергии.
– То есть сейчас мы ничего не сможем сделать? Ладно. Что там с ремонтом? Командуй. Только за сумкой нужно вернуться.
Эта неделя ничем не отличалась от предыдущей, как и следующая. И следующая. Кирилл с утра до ночи что-то ремонтировал под руководством имплантата, и раз в неделю отправлял по три маяка.
К началу третьей недели поток энергии составлял один и семь единицы. К ее концу - ровно две единицы. После запуска очередных трех маяков к этому числу добавилось еще три десятых. В тот же раз по настоянию имплантата базовая симуляция была переключена на режим замкнутого обеспечения и тогда поток разом уменьшился на половину единицы.
Пятая и шестая неделя ожидания очередного запуска маяков не принесли ничего нового. Бесконечный ремонт очередной малопонятно для чего нужной системы, трехразовое питание и сон едва ли превышающий по своей продолжительности шесть часов. Разве что недельная прибавка за счет развития ранее отправленных маяков оказалась выше, чем Кирилл ожидал, но все же ниже, чем ему бы хотелось. И к началу седьмой недели, с учетом вновь запущенных маяков поток энергии составлял ровно четыре единицы. И Кирилл не на пустом месте надеялся, что для того, чтобы поток составил десять единиц потребуется меньше ста дней ожидания. Впрочем почти половина из этого срока уже прошла.
Однообразная искусственная еда стала надоедать, но ничего другого не было. Как понял Кирилл, на станции никогда не было никакой другой готовой еды, кроме аварийных пайков. Все прочее, то есть повседневную еду синтезировали. И дезинтегрировали то, что оставалось. Еду синтезировали или уже готовыми блюдами, или отдельными продуктами, если хотелось приготовить “настоящей еды”. Кирилл же этого сделать не мог. В аварийном режиме, в котором пребывала станция, это было невозможно. Он даже доступа к кухне так и не получил. Хотя ему и заниматься-то этим было некогда. Из подвала, как он частенько называл нижний уровень, он практически не вылезал.
В начале седьмой недели после отправки очередных маяков Кирилл вернулся в свою каюту чтобы позавтракать но вместо этого улегся на койку и уставился в потолок, такой же сетчатый, как и в криозале, как везде.
– Приступайте к завтраку. Вы должны работать уже десять минут.
– Не хочу, - отозвался Кирилл.
– А если ты будешь бить меня током, я на себя рука наложу.
– Нужно делать ремонт.
– Зачем? Ты же говорил, или это была Сима, что при достижении потоком десяти единиц можно будет обнулить станцию и все отремонтируется само. И Симу можно будет активировать. И имплантат мне поменять. И еду нормальную синтезировать. А можно будет вернуться в криосон. Так зачем же что-то ремонтировать? Я лучше подожду еще пару тройку недель и все. Посплю в волю. Сил уже нет в твоих чертовых железках ковыряться, и тыкать в них разными инструментами, которые все как один похожи на высокотехнологичные палки с лампочками.