Монстры в Академии
Шрифт:
8. Венок из свежей крапивы
9. Костюм бревна из, собственно, трухлявого бревна.
«Я-то засунусь, — ответил внутренний голос. — Но от меня какой кайф? Вот если бы что-нибудь другое засу…»
Марина густо покраснела. Ну почему все люди как люди, а у нее в голове ЭТО?
«Знаешь, одна из причин, почему я не хочу отношений — в тебе», — просветила она своего внутреннего собеседника.
«Почему это?» — обиделся он.
«Потому что отношения — это на двоих, — пояснила она. — А ты третий. И вечно все портишь и опошляешь».
«Я тебя завожу!» — возразил внутренний голос.
«Ты мне мешаешь! —
«А я виноват, что с тобой рядом мужиков нет? — возмутился ее невидимый собеседник. — Ты нашла самую ужасную работу в мире. С такой работой, как у тебя, замуж можно выйти только в институте. А ты все профукала!»
«Я профукала? — ахнула Марина. — А кто мне всю дорогу твердил, что я — прыщавая уродина, а мои сокурсники — озабоченные орангутанги?»
«А я что поделаю, если так и было? — как ни в чем не бывало, мысленно пожал плечами ее собеседник. — Ты и щас уродина. А он — обезьяна бородатая. Но на безрыбье, и рак — рыба. И вообще — тащатся же прочие бабы от бороды. Ты попробуй, может, понравится. Она, наверное, приятно щекочет пяточки. Или ягодички. Или…».
— Прочь из моей головы! — завопила Марина схватившись за виски, в которых и без придурочного собеседника больно бухал пульс.
А потом она спохватилась и медленно оглянулась. Вокруг разлилась тишина. На нее смотрел весь класс.
— А… кхм… — Марина откашлялась и оправилась, как могла, под этими внимательными взглядами.
— Все хорошо? — осторожно уточнил Ксавьер поверх всеобщего молчания.
— Д-да. Уже да, — неловко ответила она, чувствуя, как ходит ходуном взволновавшееся сердце. Она впервые вот так забылась на людях. Что это? Первые признаки будущего маразма? Или все-таки у нее шизофрения? А что, если весь этот мир ей кажется, и сейчас она находится в дурдоме?
«Эмм… — виновато протянул внутренний голос. — Ну ты это… С ума-то не сходи. Все реально. Все настоящие, кроме меня. Давай, подруга, завязывай с приходами. Уж и пошутить нельзя, сразу взрываешься. Может, тебе успокоительного попить? Кстати, да, тебе ж велели не нервничать».
Марина красноречиво промолчала.
«Да понял я, понял, — буркнул внутренний голос. — Постараюсь пока не встревать. У тебя, походу, реально душевные силы закончились. Даже со мной толком пособачиться не можешь. Ты смотри, если так и дальше пойдет, я тут главный стану. В смысле, в твоей голове. А ты будешь пропадать и возвращаться, периодически все забывая. И это будет уже настоящий маразм, так и знай!».
Марина глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чувствуя, как предательски краснеют щеки. Класс постепенно «оттаивал», и на нее уже не пялились, как на чокнутую. Точнее, пялились, но не на нее, а куда-то мимо.
Чувствуя, как внутри все предательски замирает, Марина медленно повернулась.
— Миленько, госпожа Калина, — с натянутой улыбкой сказал господин Мэйгрин. — Страдаете душевным расстройством? Сочувствую.
— Калинина, — на автомате поправила она, но противный дядечка сделал вид, что не заметил. — Вы что-то хотели, господин Мэйгрин?
Марина окинула аристократа неприязненным взглядом, а затем покосилась на троих мужчин в униформе и лакированных касках, что
пришли с ним: это были уже знакомые ей Талагар Годье с подручными.— Ах да, — как будто только что вспомнил про них ушлый аристократишка, неизвестно зачем явившийся в их корпус. — Мне тут птичка начирикала, что один из ваших учеников использует накопители большой мощи.
— Я даже догадываюсь, как звали эту «птичку», — мрачно сказала Марина. Если даже Уилл, проверив все, что только можно, остался убежденным, что Леам жульничает, то уж Финеус точно решил, что что-то здесь нечисто. И натравил отца на противника, с которым не смог справиться сам.
— Я не использую ничего запрещенного! — звонким от волнения голосом заявил Леам, хотя при виде «полицейских» здорово струхнул: он-то, в отличие от прочих магиков, был «домашним» мальчиком, и никогда прежде не обращал на себя внимание закона.
— Вот это любезные господа и собираются проверить, — расплылся в неприятной улыбке господин Мэйгрин. — Продемонстрированные Вами вчера умения, молодой человек, дали понять, что вы пользуетесь чем-то очень мощным. Но так как имперские накопители все на учете, следует предположить, что кто-то из вас контрабандой провез накопитель из Освении. Так что мы пришли с ордером на обыск всего корпуса и личный досмотр его обитателей.
Магики переглянулись, а Марина почувствовала, как ее душа наполняется гадостными ощущениями: этот корпус теперь был ее домом, и ей не хотелось отдавать его на поругание даже доблестной «полиции». Но выбора не было…
— Это все Уилл «накапал»! — выпалил Крис, сжав кулаки. Его схватил за плечо Амадеус, не давая вспыльчивому демону натворить глупостей. Хотя и сам «похититель сердец» выглядел так, что было видно: еще немного, и тоже бросится.
— Да пошел ты! — неожиданно близко раздался голос Уильяма. Все обернулись: оказывается, все это время молодой маг сидел на поленнице с алхимическим талмудом в руках. — Это вы тут стукачи через одного. А я — человек честный.
Он хлопнул книгой и спрыгнул вниз. Прозвучало весьма недружелюбно, и на «стукачей» магики заскрипели зубами, но Уиллу поверили. Тем более, что «полицейские», похоже, собирались проверять и его вещи, отчего маг выглядел насупленным и играл желваками, неприязненно косясь на тех, кто собирался его досматривать.
Марина едва заметно досадливо цыкнула и покачала головой.
«Паршиво, согласен, — отозвался внутренний голос, в кои-то веки будучи солидарным с ней. — У бывших преступников вечно какие-то неблагонадежные заначки. А кто ищет, тот всегда найдет. Не накопитель, так чего похлеще».
Марина поежилась. Она тоже об этом подумала. А вдруг и правда всплывет нечто неожиданное? И как потом смотреть в глаза честным людям?
— Все нормально, — негромко сказал Ксавьер. — Нам нечего скрывать.
Она глянула на него, а затем покосилась на остальных магиков. Но те согласно покивали: нечего. Даже Амадеус и тот мрачно кивнул. Видимо, его последнее «чего», которое уничтожила Марина, было действительно последним.
— Ну, хорошо, — кивнула девушка, принимая очередную пакость от судьбы. — Тогда начните с меня.
Она сделала шаг вперед и раскинула руки, толком не зная, чего ожидать: ее впервые собирались обыскивать. В голове зашумело, сердце громко забухало. А ведь профессор Мадиер велел ей не нервничать…