Монстры в Академии

— Извините за это, — неловко улыбнулся Талагар Годье, вынимая из крепления на поясе короткий жезл с укрепленными на нем артефактами. Активировал один из них и принялся водить вдоль тела Марины, как металлоискателем.

Его помощники тем временем также активировали свои жезлы и устремились в корпус, с порога принимаясь обследовать все подряд.

— Подобное обращение с дамой — возмутительно, — сухо прокомментировал Ксавьер тщательный досмотр Марины. — Даже если вы подозреваете кого-то из участников турнира, леди Калинина явно не имеет к этому никакого отношения. Как и прочие ученики класса.

— Обычно подобные речи говорит тот, кому есть, что скрывать, — зло сощурился господин Мэйгрин, почуяв, что камень закинут именно в его огород. — Господин Годье, обыщите… кхм… молодого человека.

«Полицейский» нахмурился. Видно было, что ему тоже не нравится эта ситуация, но он не может ничего изменить: получено указание «сверху».

Он подошел к Ксавьеру и попытался было поднести к нему жезл, но уже в метре от магика-полукровки артефакт ослепительно вспыхнул и заверещал так, что у Марины заложило уши.

— Магик, — поморщившись, пояснил полицейский, торопливо отключая артефакт. — Поисковик засвечивает: слишком яркий магический фон.

— Ну, раз магик, то и поступайте с ним, как с магиком, — господин Мэйгрин смерил Ксавьера презрительным взглядом.

Господин Годье кивнул и снова повернулся к подозреваемому.

— Простите, — сухо обратился к Ксавьеру «полицейский». — Вы не могли бы раздеться? Донага.

Марина ожидала взрыв возмущения со стороны магиков, но увидела лишь их досадливо-гадостные выражения лиц. В воздухе отчетливо прозвучало слово «Опять!».

Ксавьер на мгновение прикрыл глаза. Марина услышала нервный вздох, как будто мужчина сдерживает эмоции. Но на его лице ничего не отразилось. В следующее мгновение Ксавьер спокойно открыл глаза и без всяких эмоций начал расстегивать сорочку.

— Что вы делаете? — возмутилась Марина, хватая господина Годье за руку. — Это бесчеловечно! Неприлично! Возмутительно!

— Госпожа Калина… — поморщившись, начал Мэйгрин.

— КАЛИНИНА! — рявкнула она, разворачиваясь к нему резко, будто разъяренная львица. — Для Вас — леди Калинина и никак иначе.

— Марина Игоревна, не надо, — ее плеча коснулась подрагивающая рука Персиваля, что потянула ее назад. — Хуже будет.

Девушка подавилась порцией воздуха, которую набрала для новой тирады.

— Да, хуже будет, — печально подтвердила Флокси, приникая к ее боку с другой стороны. — Лучше пусть сами увидят: нам скрывать нечего.

— Нечего, — кивнул Персик.

— Но… — Марина растерянно оглянулась на класс. На нее смотрели печальные, давно уже смирившиеся с этой ситуацией лица. И девушка вдруг очень хорошо вообразила, как выглядят местные тюрьмы.

— Мы поставим для девочек какую-нибудь ширму, — пообещал господин Годье, стараясь не смотреть ей в глаза.

Марине оставалось лишь отступить. Точнее — отвернуться вместе с остальными девочками, пока «полицейский» обследовал одежду и обувь мужской половины класса, оставив парней абсолютно голыми. Ожидаемо, ничего не нашел.

Спустя несколько минут для девочек вынесли старую ширму. Девчонки зашли за нее и принялись выбрасывать наружу свою одежду — все вплоть до белья. А когда разделись, полицейский, извинившись, заглянул, чтобы убедиться, что на девочках действительно ничего не осталось.

Марина прижала ладонь ко рту при виде этой картины. Для нее все это было неизмеримо гадко. А для магиков, судя по выражению лиц — привычно до оскомины.

Вещи девочек проверили, ничего не нашли и покидали их обратно за ширму. К этому времени из корпуса вернулись мрачные подручные господина Годье.

— Ну? — нетерпеливо спросил их господин Мэйгрин.

— Чисто, — ответили «полицейские». — Не фонят ни личные вещи, ни алхимическая утварь, ни даже стены или пол.

— Ищите лучше! — возмутился аристократ.

— Кхм-кхм! — вежливо напомнил о субординации господин Годье. — Вы меня извините, господин Мэйгрин, но имперские накопители, а также прочие им подобные по силе предметы излучают магию на расстоянии метра вокруг себя, а то и дальше. Если мои ребята ничего не нашли, значит, ничего такого здесь и нет.

— А на чердаке искали? — уточнил Мэйгрин. — В подвале?

— Мы смотрели везде, — ответил один из полицейских, тоже недовольный тем, что им командует кто-то посторонний, хоть и «голубых кровей». — Даже крышу и, простите, нужник осмотрели.

— Территорию проверьте, остолопы! — побагровев от такой неудачи, велел Мэйгрин. — Вперед, чего встали?

«Полицейские» покосились на своего командира. Тот кивнул: мол, исполняйте, а то не успокоится ведь. Мужчины пожали плечами, разошлись по разным сторонам корпуса и принялись по спирали обходить двор.

Артефакты молчали. Один раз только жезл взвизгнул — когда полицейский подошел слишком близко к Ксавьеру. Но тот сделал шаг в сторону, и артефакт умолк. Проверка закончилась ничем.

— Я это так не оставлю, — пробормотал господин Мэйгрин, поняв, что выставил себя дураком — по крайней мере, перед личными гвардейцами Его Светлости. — Проверить путь до центрального корпуса! И весь прилегающий подлесок! И сцену! И прилегающую к ней территорию!

Подручные снова печально переглянулись со своим командиром, вздохнули и пошли выполнять приказ. Вредный аристократишка удалился за ними следом, что-то возмущенно бухча и даже не попрощавшись.

— Я приношу глубокие извинения за это беспокойство, — склонился в искреннем поклоне Талагар Годье. — Не держите зла, леди Калинина. Это служба.

— Я понимаю, — сдержанно ответила Марина. — Но извиняться нужно не передо мной.

Она ожидала, что «полицейский» отговорится вежливой фразой, но тот неожиданно повернулся к ее угрюмо молчащему классу и отвесил такой же глубокий поклон.

— Прошу прощения за беспокойство, — так же вежливо обратился он к магикам. — Благодарю за содействие следствию.

Магики ничего не ответили. «Полицейский» попрощался и ушел. Над двором повисла унылая тишина.

«Раздевалась, вроде, не ты, но чувство, будто нас изнасиловали», — заметил внутренний голос.