Монументальная пропаганда
Шрифт:
— Демократия? — Она посмотрела на него с сомнением. — И что? И никого не сажают?
— Аглая Степановна, — улыбнулся Жердык, — так это же гнилая демократия.
Глава 4
16 апреля 1995 года доктор Плешаков записал у себя в книге регистрации пациентов: «Ревкина Аглая Степановна, 80 лет, обратилась по поводу хронического алкоголизма. Жалуется на общую слабость, головные боли, боли в области печени, также на кислый вкус во рту, отсутствие аппетита, галлюцинации и потерю интереса к жизни. Ввиду преклонного возраста принято решение о психотерапевтическом
Результатом посещения доктора Плешакова было то, что Аглая бросила пить. А заодно и курить. Совершенно бросила и то, и другое — и сама удивлялась, как легко ей это далось. И уже через несколько дней заметила, что в трезвой жизни есть много хорошего. Сознание прояснилось. Перестали посещать ее тараканы, мыши и мелкие члены Политбюро. Стала ориентироваться во времени и пространстве. Появилось ощущение смысла жизни и желание что-то делать, вернулось чувство нужности партии, Родине и народу. И с новой силой полюбила она Сталина, с новой силой возненавидела тех, кого ненавидела раньше.
Радуясь своему новому состоянию, она старалась регулярно питаться, совершала получасовые прогулки перед завтраком и после обеда, принимала прохладный душ. И наладилась ездить по призыву и за счет партии в Москву, участвовать в митингах, демонстрациях, пикетах, где неизменно появлялась с портретом Сталина. Не с тем, что стоял у нее в комнате. С цветным. Где Сталин в фуражке, в кителе с погонами и орденами.
Можно сказать, это было ее второе рождение.
Глава 5
Вечерело, когда к дому 1-а по Комсомольскому тупику подошел неприметный в сумерках господин в мышином пальто и шапке из меха «пыжик натуральный, артикул 4/6», держа в руках «дипломат» с двумя цифровыми замками.
— Бабули, не здесь ли проживает Иван Георгиевич Жуков? — обратился он к старухам на лавочке.
— Иван Георгиевич? — переспросила одна из старух. — Это Ванька-бомбешник, что ли?
— Бомбешник? — поднял брови господин. — А что, все знают, что он бомбешник?
— А как же не знать, — сказала старуха, — ведь мы же здесь все живем, соседи, чай. Все друг про дружку знаем.
— Да? — удивился он. — От ваших знаний, бабули, кому-то могла быть большая польза.
— Чего? — Вторая старуха приложила кривую ладонь к тугому уху.
— Я спрашиваю, — повысил голос пришедший, — где же он проживает, ваш бомбешник?
Прежде, чем ответить на вопрос, старухи тут же, перебивая друг дружку, объяснили пришедшему, что проживает Ванька в полуподвале, как спустишься, сразу направо, и попутно изложили пришедшему всю Ванькину биографию. Когда и при каких обстоятельствах родился и у каких родителей, какой был красивый мальчик до армии и какой стал некрасивый после. И про родителей его рассказали, и про бабку, которая за ним ухаживает: и готовит ему, и стирает, и по делам его с большими сумками куда-то все ездит и привозит ему какие-то, как они сказали, запчасти.
— Значит, бабка там тоже с ним? — спросил пришедший.
— Бабки нет, — сказала первая старуха, — бабка-то в Москву поехала за запчастями. Уж три дня как поехала, и все нету.
— И что же, теперь за ним никто не ухаживает? — спросил
пришедший.— Ну почему ж, — отвечала та же старуха. — Мы ухаживаем, в магазин ходим, стираем, он нам плотит за это.
— Богатый? — спросил приезжий.
— Да уж не бедный. Он за эти за бомбы-то хорошо получает. К нему ж клиенты-то подъезжают на этих, как их…
— На сердимесах, — подсказала вторая старуха.
— Не на сердимесах, а на мердисесах.
— Что в лоб, что по лбу, — отозвалась вторая старуха.
— И на джинах, и на каляках, — уточнила первая старуха, имея в виду джипы и кадиллаки, и тем поставила вторую старуху на место.
Пришедший поблагодарил бабушек за подробную информацию и пошел дальше. Ступени в полуподвал были кривые, скользкие, лампочка отсутствовала, пришедший спускался осторожно, держась рукой за сырую шершавую стену.
Спустился, нащупал обитую рваным войлоком дверь, но прежде, чем постучать, переложил портфель из правой руки в левую, а правой придержав шапку, приткнул глаз к замочной скважине.
Впрочем, ничего интересного он не узрел, кроме сырой узкой комнаты с ободранными обоями, стола, освещенного лампой с низко опущенным оранжевым абажуром, сутулой спины в сером свитере и седой головы.
Не отрывая глаза от скважины, господин постучал два раза, потом три, потом один раз и, увидев, что сидевший за столом развернулся и едет в коляске ему навстречу, отпрянул от двери.
При виде Ваньки всего, как он есть, пришедший испытал желание попятиться, но его учили владеть собой во всех обстоятельствах, и он собой овладел.
Наставив на гостя пластмассовую ногу, Жуков мерцал одним глазом, и в мерцании этом таилось сомнение.
— Вы от Иван Иваныча?
— Да нет, — сказал незнакомец, — пожалуй, сам от себя. Разрешите войти?
— Вас кто-нибудь направил ко мне?
— Почему вы думаете, что меня кто-то должен направить? Неужели я не могу прийти сам от себя?
— Но от кого-то вы узнали, как ко мне надо условно стучать.
— Ну, знаете, тайна эта к числу непостижимых никак не относится. Все подпольщики-любители придумывают одну и ту же формулу стука. Сначала тук-тук, потом тук-тук-тук и еще раз тук. И все. Никакого разнообразия. Разрешите войти? — повторил он.
Ванька, подумав, откатился к столу и только после этого сказал:
— Войдите. Закройте дверь на задвижку. Стойте, где стоите. Кто вы?
— Сейчас скажу. — Нежданый гость снял шапку, обнажив лысое темя, покатое, загорелое и растресканное, как старая черепица. — Только вы не пугайтесь и не совершайте поспешных действий. Я уполномоченный или, проще сказать, начальник местного отделения ФСБ, кагебешник по-вашему.
— Вы хотите меня арестовать? — тихо спросил Ванька.
— Ну что вы! — улыбнулся пришедший. — Если арестовать, я бы вряд ли пришел один. Тем более сюда. Ваша лаборатория числится у нас как «Малая Хиросима». Как вам, кстати, название? Так вот, у меня никаких зловещих намерений относительно вас не имеется, а совсем даже наоборот…
— Хотите, чтобы я вам рассказал о своих клиентах?
— Не скрою, было бы интересно. Но в данном случае я вам хочу рассказать кое-что о наших клиентах. По крайней мере об одном из них. У нас, как вы знаете, недавно прошли выборы районной администрации. И наше население очень дружно, в едином, как говорится, порыве выбрало себе молодого, энергичного…