Мор мечей
Шрифт:
– Амиция. Она… ушла. А мы не закончили.
– Мы убили дракона. Господи. Я страшно просчитался. Я такого не ждал.
– Мы оба не ждали. А теперь одайн знают, что мы близко.
Ариосто понадобился час, чтобы отдохнуть. Морган все это время смотрел на небо и что-то злобно бормотал, но заняться было нечем. Огромный грифон устал – так устал, что ему требовался сон. А горный склон оказался очень холодным.
– Разведи костер, – сказал Габриэль. Он смотрел на черные ошметки на соседней горе – куски драконьего трупа. – Одайн знают, что мы победили дракона. Должны знать.
– И что они сделают? А ты бы что сделал? –
– Мир исчез… – повторил Габриэль.
Габриэль давно знал, что Амиции скоро… не станет. Но правда оказалась слишком тяжелой. И хуже того, он понял, что она прогнала его, чтобы ему было легче. Он подумал о Бланш. О том, что должен для нее сделать, в конце концов. А потом усилием воли, которое одобрила бы даже его мать, отогнал эти мысли. Отныне он думал только о ночи, ледяном небе, усталом грифоне и одайн.
– Переговоры? – предположил Габриэль. – Если бы я был на их месте и кто-то убил бы моего дракона, я бы попробовал поговорить. – Он слабо улыбнулся.
Силы теперь хватало, и он разжег огонь и вскипятил воды для всех троих. На ледяной горе она пришлась кстати.
– Я серьезно, Морган. Если бы я узнал, что кто-то уничтожил моего ручного мертвого дракона, я бы предложил переговоры. А если они живут в эфире, как говорил Аль-Рашиди…
Мортирмир посмотрел на темный лес. Ни искорки, ни огонька. На пятьдесят миль в округе некому было зажечь свечу. Темнота оставалась непроглядной.
– Наверное, так выглядел мир до появления людей, – заметил Мортирмир.
Габриэль кивнул и поежился.
– Я не думаю, что они способны на переговоры. Мне кажется, они могут только победить или умереть.
– Ужасный недостаток.
Ночь тянулась. Всех троих дергало. Пот под курткой Габриэля едва не превратился в лед. Габриэль попытался отгородиться от горя. Он скучал по Бланш.
– Смешно будет умереть здесь от холода после такого боя.
– Если Ариосто нас унесет, давай закончим дело. Это безумие, но все же я понимаю. Одним ударом можно избавиться от необходимости утопить этих бедных людей в крови.
– Да. Вот только дракон уже разложился, Морган. И о чем это нам говорит?
– О том, что одайн умеют управлять мертвыми.
– Одержимые немертвые крестьяне, возможно, уже умерли от голода.
Морган помолчал, посмотрел на сверкающие звезды, которые здесь были совсем близко; потом на темный лес, бархатным ковром раскинувшийся внизу.
– Узнаем в течение часа.
– Ариосто устал.
– Ты говорил, что у нас только один шанс. Это неправда. Мы можем вернуться в лагерь. Но если одайн обладают стратегическим мышлением, если они знают, что здесь произошло…
– Должны знать.
– Не перебивай. Я вот что думаю…
Габриэль засмеялся.
Даже в слабом свете звезд стало заметно раздражение магистра, быстро сменившееся страхом и смущением.
– Я опять не так себя веду?
У Габриэля начали неметь пальцы.
– Ну, один из нас император. И это не ты, друг мой.
– Ну да, – рассмеялся Мортирмир.
– И все же я согласен. Они не едины. Это должно было случаться и раньше. Заклинание Аль-Рашиди – брат-близнец того, что использовал мастер Смит у меня на глазах. Если одайн его помнят, у них может быть ответ, даже если… в любом случае стоит попытаться. Там пятьдесят
тысяч человек, и я не собираюсь говорить своей госпоже, что не сумел их спасти, потому что замерз.– А ты тоже смешной, – улыбнулся Мортирмир. – Пошли, сделаемся героями.
– Герой тут один, Ариосто. Друг, ты сможешь нас унести?
А ты можешь развести костер прямо на седле? Но я могу. Я весь переполнен… этой штукой. Когда убиваешь врага и чувствуешь себя самым сильным. Если хочешь, я и до Альбинкирка долечу. Только… говори со мной.
Только что? – спросил Габриэль.
Я очень замерз и хочу есть.
Тридцать миль. – Габриэль попытался представить расстояние.
Как это?
От башни Альбинкирка до красивой фермы с девушками. И назад.
Может быть.
Для чудовищно сильного зверя прозвучало очень неуверенно.
Габриэлю это не понравилось.
Если бы мы были в Альбинкирке, ты бы долетел до фермы госпожи Хелевайз и обратно?
Да.
– Планы меняются, – сообщил Габриэль Моргану.
Когда Ариосто взмыл в воздух, ночь уже заканчивалась. Небо немного посветлело. В этот час перед рассветом умирают старики, рушатся надежды, сидящие в засаде теряют терпение, сильные мужчины плачут, а жены успокаивают их.
Держались пониже, потому что даже подобие внезапности лучше, чем ничего, и молчали. Мортирмир наложил на один из своих перстней сложное заклинание, указывавшее направление. Об остальном приходилось догадываться.
Было очень холодно. Даже в мехах, даже в герметическом шлеме Габриэль чувствовал, что никогда еще так не мерз. Когда небо на востоке стало бледно-серым, близость к земле начала его раздражать. Ариосто летел низко, скользя над полями, как скат над океанским дном. Поднимался он только над деревьями и совсем чуть-чуть.
По их подсчетам, полет от горного хребта должен был занять не более трети часа.
Он продолжался вечность. Они летели над заброшенными полями, вдоль долин, ветер обжигал лица, и Габриэль чувствовал страх, ужас и отчаяние.
Но он привык к ним с юности.
Далеко на востоке над пустынями Хатти вставало солнце. Небо светлело.
Рассвет пришел даже во Тьму.
– День настанет снова, – прошептал Габриэль навстречу ветру.
В какой-то момент он понял, что видит людей. Десятки тысяч людей. Они стояли группами или поодиночке, многие шли, кто-то лежал на земле. Потом он разглядел еще и оленей, медведей, мулов, овец, коров…
Люди и животные виднелись под Ариосто так близко, что он мог бы метнуть в них кинжал и попасть.
Большинство из них двигалось.
Никто не взглянул на Ариосто.
Габриэль обернулся и посмотрел на Моргана, который явно очень замерз и ежился, глядя на кольцо. Он ткнул Габриэля и поднял руку. Загнул один палец.
Четыре.
Готов? – спросил Габриэль у грифона. – Давай как можно выше.
Готов. Очень устал.