Мора

— Прости… — простонала я в холодные губы. Холодное касание призрака к моим волосам сказало о том, что мой донну не держит на меня зла. Тогда что же держит твой дух здесь? " Дети" — прошелестел он, — Я позабочусь о них… — Усталый стон, и дух исчез. В руке Стойн держал свою ленту, да так крепко, что не выпустил и после боя. Я заберу её, пусть хоть что-то напоминает о тебе…

— А что… — растерянно шептал Асунат, его руки тряслись, глаза то бегали, то застывали невидяще, — Кто это?

— Твоей сестры больше нет, — безжалостно объяснил Эмиасс, — Её убил подменыш. И этот подменыш хотел забрать себе в качестве личины Стойна, — мой демон ласково обнимал меня, позволяя рыдать на своём плече. Я — сильная, я видела тысячи смертей, я поднимала мертвецов и упокаивала их. Но сейчас… это мой донну, мой самый любящий и преданный мужчина!

— Лостанны нет? А… а где она? — похоже не одна я чуть не сошла с ума.

— Она там же, где и мой Стойн! — сухо сказала я, усилием воли загнав чувства поглубже. Не время… — Чаанта убил обоих. А Стойн успел убить самого чаанту… Ланнар, Оворн, Ташасскар! Сейчас Эми позовёт всех в парадный зал, там мы осмотрим их на предмет подменышей. Будьте готовы… они сильные твари…

Все вышли, оставив меня в комнате. Асуната пришлось едва ли не волоком вытаскивать — так он был растерян и раздавлен новостью о смерти сестры. Нужно спалить обоих: Стойн не должен стать нежитью, ни за что! Бросила последний взгляд на его тело, запоминая, впитывая его образ навсегда, тьма жадно лизнула оба тела, словно спрашивая хозяйку, правда ли она отдаёт такую вкусную добычу? Да, отдаю… Устало и горько усмехнулась над иронией жизни: чтобы мой донну не стал нежитью, да и чтобы чаанту не смогли оживить и допросить Генералы Бездны, я отдаю их на съедение своей тьме. Волосы искрились от выпитой некры, а внутри плескались боль и холод. Демоница во мне просто застыла от горя. Не смотря на то, что Стойн не был демоном, она ценила его покорность, его ласку и нежность. Его силу, тот внутренний свет, что грел нас обоих. Хлопнули створки окна, и ветер унёс серый пепел в хмурые небеса. Меня ждут… а я так хочу просто сесть где-нибудь и подумать… о себе, о своих потерях… и обещаниях! Дети!

Сорок восемь донну стояли в зале. Из них пятнадцать детей… По тому как Асунат ласково прижимал к себе худеньких, бледных рыжеволосых мальчишек-близнецов, я поняла, что это и есть дети Стойна. Боги, как больно! Заоран стал рядом, притянул меня к себе, укрыл крылом. Тёплое… Благодарно потёрлась о его щёку, коротко поцеловав её.

— Вы должны понимать, — начала я, пристально вглядываясь в растерянные, испуганные лица, — Подменыш полностью копирует убитого. Вы можете считать его своим другом, братом, отцом… матерью… но это не так. Это жестокий, коварный враг. Асунат… Иди ко мне!

Рыжий подошёл сам и мальчишек подвёл. Нет, они те, кто есть на самом деле. Кивнула и указала на стену, под которой уже стояли, точнее полулежали два стражника, излеченные драконом.

— Сейчас вы все по одному будете подходить к нам с Заораном на проверку. Кто откажется… будет убит на месте! Идёт война, и война эта направлена на уничтожение нас с вами. Всех живых. Нурлак, бог- Паук из иного мира планирует сделать вас либо кормом для своих войск, либо лишит разума и воли, и сделает своими слугами. Не советую нас предавать! — сурово посмотрела я на хмурых донну, — Аморат уже стал предателем… И я лично убью его! И Нурла…

Ворон погладил меня по руке, успокаивая, и стал плавно отходить к группе придворных, которые уж больно долго решались на проверку. С ним туда же двинулся даархит.

Дети прошли проверку все, после чего мы с парнями вздохнули с облегчением. Ещё детей я не убивала… пусть они и нежить под личиной. Две дамочки гневно высказывали, как мы грубы, и что они не позволят так с собою обращаться. Я кивнула ворону, он тут же обездвижил обоих и проверил лично. Одна тут же лишилась головы, вторая сползла в обморок. Оставшиеся с ужасом взирали на то, как с доннийки сползает личина. Редкие перья, чёрные как у воронов, бледная кожа. Все пооншат похожи один на другого? Подняла отрубленную голову, всмотрелась в распахнутые, удивлённые глаза, оскаленные клыки. И похожи и нет. Этот какой-то недомерок по сравнению с моим Муртуу.

— Слушайте лэю Морайю… — властно приказал Асунат, — Она — наша единственная надежда. Без её помощи мы погибнем.

— Дядя, а где папа? Он ведь с ними уехал? — тоненький голосок мелкого рыжика. Мы с Асунатом одинаково болезненно дёрнулись, переглянулись. Что мы можем им сказать? Лишь правду. Ложь рано или поздно принесёт ещё больше проблем.

— Он… погиб. Как герой, малыш! Как герой… И мама тоже…

Пять мужчин споро метнулись по комнатам, собрали все вещи в сумки с пространственным расширением. Они отчитались передо мной лично, что взяли много тёплой одежды, личные вещи всех присутствующих, в том числе правителя с племянниками. Асунат сказал, чтобы они еще сходили в Сокровищницу и собрали артефакты из Третьего ряда и двенадцать шкатулок с личным его гербом — там большая часть сокровищ, накопленных за века.

Через полчаса все наконец собрались и медленной, скорбной процессией, поминутно оглядываясь на свой великолепный Дворец, вышли на изрытую кракенами землю в саду.

— Они уже близко! Уходим, Мора, быстрее! — Даархит и Мунон направляли доннийцев туда, где мы нашли способ переправиться на Главный Остров. Асунат тронул меня за локоть, остановил.

— Забвение… прошу! — я остановилась и подождала, не передумает ли?

— Ты уверен? Его ведь не на сто лет даже накладывают — на пять столетий! — заклятие Забвения используют очень редко. Оно стирает память о землях, Дворцах и народах. Такое под силу только очень сильному магу. Асунат знал к кому обратиться: сейчас в мире есть лишь наши с предателем силы, наша тьма. Через время вещи словно сами собою появятся из небытия. Рыжий не терял надежды на возвращение.

— Да, моя строптивая возможная супруга, — рассмеялась невесело, донну тоже горько улыбнулся, — Я меньше всего хочу, чтобы мой дом стал прибежищем для нечисти… И очисть его… там могут быть мёртвые, — сглотнул, — Лостанна и та несчастная, что тоже стала жертвой подменыша.

Кивнула молча, показала на виднеющихся уже вдалеке Эми и Оворна, предлагая рыжему догнать их. Мотнул головой упрямо, взгляд его прикипел к прекрасному, изящному и воздушному, как белое облако, Дворцу. Встряхнула руками, выпуская своё пламя. Оно потянулось двумя лентами в дверцу, молниеносно заняло все этажи и комнаты. В окнах клубилась чёрная муть, вычищая всё, забирая мёртвое, а также используя силу Источника для наложения Забвения. Постепенно, этаж за этажом, стирался замок, будто смывал краску разочарованный в рисунке художник. Рыжик вцепился в мою руку, выдавая свою боль и волнение. Ободряюще пожала его длинные, изящные пальцы, которые равно были созданы и для меча и для красивого женского тела.

— Теперь нам нужно быстро-быстро бежать, рыжик! — как мы бежали! Да я только в детстве так бегала, чтобы от мальчишек убежать, которые с камнями и палками караулили меня на берегу.

По арке мы промчались с грохотом и едва не утонули, когда она не выдержала и погрузилась в воды пролива. Напрягла свои крылья и вытащила нас обоих на палубу уже уплывающего корабля. Нас не ждали? Да нет, ждали, просто в лодке. Сейчас она тоже пристала к борту и втянулась в специальный отсек.

— Забвение? — спросил Оворн. Кивнула. Дракон уже не сверлил меня презрительными взглядами, успокоился. Или просто уверился в том, что я отличаюсь от своих предков, — Ваши люди заняли все имеющиеся каюты, в том числе и каюту капитана. Теперь мы спим на палубе…

— Сейчас установят лежаки и вынесут пледы, — сказал Мунон, — Куда мы теперь? — спросил он, обращаясь ко мне и полностью игнорируя Асуната. Я подняла брови в немом вопросе, — Лэя Морайя, вы решаете!

— Рыжик, прости, но командовать должен кто-то один, — виновато сказала я Асунату, на что он лишь холодно сверкнул синими глазами и отвернулся к морю, провожая грустным взглядом родные берега, — Наверно мы должны вернуться в Соолулль и забрать тех, кто выжил. Раз уж мы собираем всех донну, чтобы увезти их в безопасное место, то будет глупо оставить тамошних жителей на съедение нечисти.

— Разумеется, — согласился сорхит. Внезапно на его волосах что-то зашевелилось. Я резко выбросила руку к его голове и поймала… голубую бабочку, одну из тех, что жили в анаэннах. Асунат протянул руку, в которую я бережно опустила это чудо. Голубые, мерцающие серебристой пыльцой крылышки, мерно подрагивали, постепенно успокаиваясь в руках доннийского императора, лишённого родины.

— Маэйни, — прошептал рыжик, благоговейно поглаживая махровое тельце насекомого, — Они захотели уйти с нами! Вон ещё!