Мораль красивых девушек

— Ну, и с какими девушками ты знаком? — спросила она. — Кто эти три, которых ты знаешь?

Ученик рассмеялся.

— Вот эту, — сказал он. — Ту, которую зовут Макита. Я знаком с ней. Она очень веселая и часто смеется, особенно, если ее щекочешь. И вот эту, Глэдис! О! И вот эту девушку по имени Мотламеди, вернее, ее знает мой брат. Он говорит, она очень умная девушка, учится в университете, но над учебниками не засиживается. Куча мозгов, но и попка что надо. Ей больше всего хочется быть шикарной.

Мма Макутси кивнула.

— Я только что разговаривала с этой девушкой, — сказала она. — Твой брат прав относительно нее. А как вот эта девушка, Патриша, которая живет в Тлокуэнге? Ты знаешь ее?

Ученик покачал головой.

— Нет, эту не знаю, — сказал он и быстро добавил:

— Но я думаю, она тоже очаровательная девушка. Заранее сказать нельзя.

Мма Макутси отобрала у него листок бумаги и сунула в карман платья.

— Поедем в Тлокуэнг, — решила она. — Мне надо повидать эту Патришу.

По дороге в Тлокуэнг они не разговаривали. Ученик, казалось, задумался — возможно, о девушках из списка. А мма Макутси думала об ученике. Вот еще одно свидетельство нечестности, несправедливости, неравенства полов. Ведь не существует выражения вроде «девушки-хорошо-проводящие-время» по отношению к парням вроде этого смешного ученика. Они настолько же плохи, как сами девушки-хорошо-проводящие-время, — если не хуже, — но, по всей видимости, никто не порицает их за это. Никто не говорит, например, о парнях из бара и никто не скажет о мальчике старше двенадцати «плохой парень». Как обычно, ожидается, что женщины должны вести себя лучше, чем мужчины, а если они позволяют себе то, что мужчинам разрешено делать безнаказанно, их неизбежно ждет критика. Это нечестно, но так было всегда и, скорее всего, так и останется в будущем. Мужчины каким-то образом ухитряются выходить сухими из воды, даже если закон оборачивается против них. Мужчины-судьи всегда перетолкуют закон в пользу мужчин. Поэтому «Все люди, мужчины и женщины, имеют право на одинаковое обращение с ними на рабочем месте» превращается в «Женщины могут получить какую-то работу, но не могут делать определенную работу (ради их собственной безопасности), поскольку мужчины сделают эту работу лучше».

Почему мужчины ведут себя так? Это всегда было тайной для мма Макутси, хотя в последнее время она стала догадываться, как это объяснить. Она полагала, что это имело нечто общее с тем, как матери обращаются со своими сыновьями. Матери, позволяя своим мальчикам думать, что они особенные, — а все матери так и поступают, насколько мма Макутси могла заметить, — способствуют формированию определенного отношения к женщинам. Если мальчикам позволено думать, что женщины существуют для того, чтобы ухаживать за ними, они продолжают так думать и когда вырастают. Мма Макутси видела множество таких примеров и не могла себе представить, что кто-то станет отрицать ее теорию. Возьмем того же самого ученика. Однажды его мать пришла в гараж и притащила сыну целый арбуз. Она разрезала арбуз и давала сыну по кусочкам, как если бы кормила маленького ребенка. Мать не должна была этого делать. Нужно было поощрять сына, чтобы он сам покупал арбузы и сам их разрезал. Именно такая любовь сделала его незрелым в отношениях с женщинами. Они для него игрушки, они режут для него арбузы и кормят его, они вечный суррогат матери.

Они подъехали к участку 2456, к воротам скромного коричневого домика с курятником и с двумя старинными ларями позади. Это было необычно. Должно быть, там хранится еда для кур, подумала мма Макутси, сорго, которое нужно разбрасывать каждое утро по чисто выметенному двору, чтобы его склевали голодные птицы, как только их выпустят из курятника. Мма Макутси было ясно, что здесь живет немолодая женщина, потому что только немолодая женщина возьмет на себя заботу о том, чтобы содержать двор так аккуратно и так традиционно. Наверное, это бабушка Патриши, — одна из удивительных африканских женщин, которые продолжают работать и в восемьдесят лет, и даже дольше, и которые воплощают душу всего семейства.

Ученик ставил машину, а мма Макутси шла по дорожке, которая вела к дому. Она покричала, как того требовала вежливость, и подумала, что ее не услышали. Но вот в дверях, вытирая руки полотенцем, появилась женщина, которая тепло поздоровалась с ней.

Мма Макутси объяснила свою задачу. Она не говорила, что она журналистка, как сказала Мотламеди, ей показалось, что нехорошо здесь, в таком традиционном доме, обманывать женщину, которая оказалась матерью Патриши.

— Я хочу кое-что выяснить о людях, участвующих в этом конкурсе, — сказала она. — Меня просили побеседовать с ними.

Женщина кивнула.

— Мы можем сесть здесь, в дверях, — предложила она. — Здесь тень. Я сейчас позову дочь. Вон там ее комната.

Она показала на дверь на фасаде дома. Зеленая краска, которой она когда-то была покрашена, облезла, а петли проржавели. Хотя двор содержался в порядке, сам дом, казалось, нуждался в ремонте. Денег здесь немного, подумала мма Макутси и прикинула, как много мог значить при таких обстоятельствах денежный приз победительницы конкурса «Мисс Красота и Достоинство». Приз равнялся четырем тысячам пула, к нему прилагался сертификат магазина одежды. Здесь не стали бы тратить деньги впустую, подумала мма Макутси, заметив потертый шов на юбке женщины.

Она села и взяла кружку воды, которую предложила ей хозяйка.

— Сегодня жарко, — сказала женщина. — Но скоро пойдет дождь. Я уверена.

— Да, должен пойти дождь, — согласилась мма Макутси. — Нам нужен дождь.

— Действительно нужен, — подхватила женщина. — Этой стране всегда нужен дождь.

— Вы правы, мма. Дождь.

Они немного помолчали, думая о дожде. Когда дождя нет, начинаешь о нем думать, едва осмеливаясь надеяться, что чудо произойдет. А когда дождь пойдет, думаешь только о том, сколько он продлится. «Бог плачет. Бог плачет по этой стране. Смотрите, дети, вот его слезы. Дождь — это его слезы». Так сказала однажды учительница в Бобононге, когда она была маленькой, и она запомнила эти слова.

— Вот моя дочь.

Мма Макутси подняла глаза. Патриша появилась молча и встала около нее. Мма Макутси улыбнулась девушке, а та потупилась и чуть присела. Да я не такая уж старая! — подумала мма Макутси, но на нее произвела впечатление вежливость девушки.

— Садись, — сказала ей мать. — Эта дама хочет поговорить с тобой о конкурсе красоты.

Патриша кивнула.

— Я очень волнуюсь, мма. Я знаю, что не выиграю, но все же волнуюсь.

Не сдавайся раньше времени, подумала мма Макутси, но не произнесла ни слова.

— Ее тетушка сшила ей очень хорошенькое платье для этого конкурса, — вставила мать. — Она истратила на него много денег, материал прекрасный. Очень красивое платье.

— Но другие девушки будут красивее, — сказала Патриша. — Они очень модные девушки. Они живут в Габороне. Одна даже учится в университете. Она очень умная, эта девушка.

Но плохая, подумала мма Макутси.

— Ты не должны думать, что проиграешь, — перебила ее мать. — С таким настроением не идут на конкурс. Если ты будешь думать, что проиграешь, то никогда не выиграешь. Если бы Серетсе Кхама сказал: «Мы ничего не достигнем», где была бы Ботсвана сейчас? Где бы она была?

Мма Макутси кивнула в знак согласия.

— Так нельзя себя настраивать, — сказала она. — Вы должны думать: я могу победить. Тогда вы сумеете выиграть. Заранее сказать нельзя.

Патриша улыбнулась.

— Вы правы. Я постараюсь быть более решительной. Я сделаю все, что в моих силах.

— Отлично, — одобрила мма Макутси. — А теперь скажите мне, как бы вы распорядились своей жизнью?

Молчание. Мма Макутси и мать выжидающе смотрели на Патришу.

— Я хотела бы поступить в Ботсванский колледж делопроизводства, — ответила Патриша.