Море – мой брат. Одинокий странник (сборник)

Билл отбросил подушку и сел.

«Я помирюсь с Палмером… он и не заметил мой сарказм, бремя укора на мне, и только на мне. Клянусь своей душой!.. нельзя идти по жизни, насмехаясь над спутниками – куда это нас заведет?! – мы все должны научиться уважать и любить друг друга, и если мы не способны на это, тогда, ей-богу, мир должен быть терпимым! Терпимость! Если люди вроде Ника не терпят меня, я буду терпеть их».

Былл спрыгнул на палубу и высунулся в иллюминатор.

«Иначе, – мрачно рассудил он, – ничего никогда не изменится по-настоящему… а измениться мы должны».

Чайка, сидевшая на кромке причала, возмущенно спрятала клюв в перьях. Вдали, в бухте, виднелась корма эсминца.

Билл кивнул: «Самое время для терпимости! Или… самая война за терпимость? Пускай напишут все черным по белому – вот тогда я поверю…»

Он всунул голову внутрь и налил себе чашку воды. Взглянул на упакованный чемодан.

«Надо держаться до конца… просто из принципа. Теории и принципы претворяются в жизнь, только если их применять… теоретически я против фашизма, так что должен с ним бороться – Ник на борту, он ведь не сбегает. Что он подумает, если я смоюсь?»

Билл усмехнулся и открыл чемодан.

– Хорошо, мистер Мид, посмеемся над вами.

Он распаковался и лег вздремнуть. Едва он погрузился в дрему, вернулась беспечность.

– Знаешь Мартина? – спросили его.

Билл быстро проснулся.

– Который час? – спросил он. – Я спал…

– Почти полдень, – ответил матрос. – Слушай, блондин этот сказал, что ты знаешь парня по имени Мартин.

– Да, знаю.

– Уэсли Мартин?

– Да.

Матрос протянул Биллу записку:

– Не знаю, где его найти… передашь ему?

Билл осмотрел послание снаружи – на нем от руки было нацарапано: «Уэсли Мартину, матросу».

– Малышка на проходной сказала передать ему, – сказал матрос. – Я бы с ней и сам не прочь… та еще деваха.

– Девушка?

– Да, на проходной. Отдай Мартину. Увидимся! – Матрос уже уходил.

– Я не знаю, где он! – крикнул Билл.

– Ну, я тоже не знаю – увидимся.

Матрос удалился по коридору.

Билл сел на банку и задумчиво побарабанил пальцами по письму. Невредно и прочитать – Уэсли все равно никогда его не получит. Билл открыл и увидел:

Дорогой Уэс,

я знаю, что теперь ты передумаешь. Я буду ждать тебя. Я люблю тебя.

^{Твоя жена}

– Жена! – воскликнул Билл. – Я думал, он ее бросил…

Нахмурившись, он перечитал записку.

По коридору шел буфетчик. Билл поднял глаза.

– Накрывай на обед, – сказал буфетчик. – Уже почти двенадцать.

– Точно! – гаркнул Билл, вставая. – Я спал.

Он последовал за буфетчиком обратно на камбуз, взял тарелки, чашки, блюдца и приборы. По дороге в столовую палубной команды он прошел мимо Дэнни Палмера – тот стоял и чистил картошку вместе с Итингтоном и другим помощником кока.

– Познакомился с Мидом? – спросил Билл, перекрикивая полуденный шум камбуза.

Дэнни широко улыбнулся и с энтузиазмом кивнул, многозначительно к тому же подмигнув. Билл усмехнулся. Он отнес посуду в маленькую столовую, где поздравил себя с тем, что записался на работу, которую можно выполнять одному и в полном покое. На камбузе всегда царил грохот и беспорядок, а в столовой можно накрывать на стол в тишине, без суеты собирать заказы матросов и выполнять их с минимальным достоинством. Само собой…

– Эй, мужик, не надорви кишки!

Билл обернулся и едва не уронил кетчуп. Уэсли. И ушел Уэсли так же быстро, как и пришел. Билл скакнул через банку с воплем удивления.

В дверях он позвал:

– Эй, Уэс, иди сюда!

Уэсли повернулся и побрел обратно по коридору, куря сигарету:

– Поработать надо… – начал он.

– Тебе записка, – сказал Билл. – Где тебя, к дьяволу, носило?

Уэсли дернул уголком рта и взял послание.

– Я был в кутузке, – объяснил он. – Начал буянить, и меня забрали.

– Кто тебя выручил? – расспрашивал Билл.

Уэсли читал записку. Дочитав, сунул в карман штанов и устремил на Билла темные окаменевшие глаза.

– Кто тебя выручил? – повторил тот.

– Друг.

Они стояли молча. Уэсли пристально и напряженно смотрел на Билла, будто хотел заговорить, но ничего не сказал.

Билл усмехнулся и кивнул на столовую:

– У нас здесь сервис с улыбкой – спроси остальных.

Уэсли медленно кивнул. Затем положил худощавую руку Биллу на плечо.

– Утром отчаливаем, мужик, – быстро сказал он и пошел по коридору, больше не произнеся ни слова. Билл посмотрел, как он исчез, и вернулся к леднику. Он не знал, что бы такого пробормотать себе под нос.

Глава седьмая

На рассвете боцман явился разбудить палубных матросов, но Кучерявый и так не спал, а все еще пил из бутылки, и, хотя он всю ночь пел на своей верхней койке, никто не обращал на него внимания. Теперь, пока они приводили себя в порядок, Кучерявый спрашивал, не хочет ли кто выпить.

– Трезвей, Кучерявый, а то старпом срежет тебе зарплату дня за два-три, – сказал Джо, натягивая ботинки.

– Слушьте, парни, – кричал Кучерявый, сидя на койке и размахивая бутылкой, – не бываю я такой пьяный, чтоб работу не работать…

Уэсли изучал свои зубы в треснутом зеркале.

– Хошь глотнуть, Мартин? – крикнул Кучерявый.

Джо усмехнулся:

– Ты всегда слишком пьян, какая работа?

Кучерявый с проклятием спрыгнул с койки, наткнулся на стул и плашмя рухнул на палубу.

Рядом был Уэсли:

– Вставай, Кучерявый: я глотну из твоей бутылки, если уймешься.

– Уймусь? Да я убью этого клятого Джо за такие шуточки, – взвыл Кучерявый, отталкивая Уэсли и пытаясь встать.

Джо засмеялся и пошел к раковине.

Уэсли поднял Кучерявого на ноги и толкнул к своей койке. Кучерявый ударил Уэсли кулаком, но тот предплечьем блокировал удар, затем швырнул Кучерявого на койку и навалился сверху.

– Трезвей, мужик, – сказал он. – У нас работы полно: отчаливаем… я тебе мокрое полотенце принесу.