Море волнуется раз...

— Мы предположили, — негромко начал Алекс, что Нику следует искать там, откуда все начинается — от берега, где марены становятся людьми.

— Ты прав, Деверель, — медленно кивнула Лилит, видимо, приняв для себя решение. — И ты прав, Ловец, я действительно знаю, где они оставляют свои ожерелья.

Глава 20

Николетта

Кали долго смотрела в горящее закатом небо. Может, мне и показалось, но ее выцветшие от старости глаза в этот момент блестели особенно сильно. Я ее не торопила. Гутя была ее подругой столько лет, сколько мне и представлялось-то с трудом! Наконец, Кали отмерла и медленно перевела взгляд на меня.

— Немножко затормозила время для твоих дружков, — кашляюще усмехнулась она. — Нечего им нас подслушивать, внучка. Прибить их я всегда успею, а только тебе они ещё всяко пригодятся.

Я приподняла брови, демонстрируя свою готовность слушать и всячески внимать. Чего же такого важного я должна еще узнать? Вроде бы и так все ясно. Понятно, что геометку, где мать спрятала ожерелье она мне не даст — придется искать вручную. Тогда что?

— Я же подружилась с Эларой, когда искала Гертруду, — начала старуха издалека. — Хорошая она была марена. Сильная, красивая и решительная — отцом твоим пожертвовала без сожаления, а вот тебя сберегла. Это правильно. Ну, и я в долгу не осталась… М-да, — она вздохнула и посмотрела мне в глаза. — Ты должна знать, Летта, почему и Гертруда, и твоя мать сбежали из этого мира. Это началось задолго до них. Из нашего мира ушла любовь. Та, что объединяет, дает силу и поддерживает даже тогда, когда умирает все остальное. Стоило мужчине и женщине полюбить друг друга и попытаться стать единым целым, как возникали непреодолимые преграды — они ссорились на ровном месте, как твоя бабка и Василий, они умирали, как… не важно, — ведьма тряхнула головой и нервно, с силой, погладила недовольно заворчавшего кота. — Много чего происходило…

— Обстоятельства непреодолимой силы, — прошептала я, завороженно слушая тетю Кали.

Ее список я могла дополнить некоторыми человеко-эльфийскими конфликтами, а, судя по согласному ворчанию Фенрира, у волколаков (кто это вообще? надо будет уточнить) тоже было с этим не все так гладко, что бы там волчара не пел про свободную любовь под полной луной. Старуха кивнула.

— В общем, всегда начиналось со ссор и глупых недопониманий, но если влюбленные преодолевали эти препятствия, как… — она снова запнулась и рвано вздохнула. — Дальше становилось только хуже.

Я протянула руку и накрыла сморщенную суставчатую лапку старухи. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что счастье Кали не состоялось очень, очень давно. И ей до сих пор было больно. Потому что они преодолели все, кроме смерти. Понимая, что за этой чертой все слова утешения бессильны, я просто смотрела на нее со всей любовью, на которую была способна. Наверное, крайне обидно найти в себе мудрость для понимания, силу для принятия, желание для прощения и не найти способа остановить уходящую в вечность родную душу.

Конечно, ведьма все поняла. Она всегда понимала меня и без всяких слов.

— Я не знаю, по чьей вине это случилось, но вижу, что ее уже давно нет в переплетении стихий… Я же самая сильная стихийница в этом мире, — она горько усмехнулась. — Да и тогда видела. Просто мы все были молоды и глупы. Как это ни странно, Элара догадалась первой. Она долго искала способ восстановить недостающую стихию, а потом… наверное, она просто не выдержала и сбежала. Мы часто разговаривали об этом с Гертрудой, почему так вышло. В том, мире, где родилась ты, их счастье было возможно. Просто нужно было оставить магию здесь. Моя названная сестра считала, что находясь внутри проблемы ее сложно решить и нужно смотреть извне, но, видимо, Василий счел невозможным оставить Пущу без князя, а другого способа они не нашли.

Вообще-то, моя подруга-психолог тоже частенько об этом говорила. Так что, наверное, бабка была права.

— Но ты же говоришь, что моя мать без колебаний подставила отца… Да и Гутя тоже что-то такое упоминала.

— Просто когда пришло время, Элара сделала выбор в твою пользу, — пожала плечами Кали. — А ее ожерелье хранилось у меня все те несколько лет, которые они были счастливы. Потом я отвезла его туда, где было положено расставаться с бессмертием, и запечатала тайник своей магией. Океан принял мои объяснения и… счел их достаточными, чтобы не трогать тебя.

А вот тут у меня челюсть слегка отпала. То есть, Кали сделала все, чтобы загадочное божество этого мира не считало меня отступницей, но Ловца за мной все равно отправил? Что-то не складывалось…

— Кали, — позвала я задумавшуюся о чем-то старуху. — Тогда почему этот… как его… вышел на охоту?

— А вот это, — старуха хищно улыбнулась, — я предлагаю спросить у самого Джехена. Я вижу два варианта, внучка. Или малыш Кемстер занялся самодеятельностью, или кто-то еще в курсе твоего существования и нанял его. А вот это уже вызывает массу вопросов и дает пишу для размышлений.

— Каких, например? — мне это давало только тревожность и чувство, что все так просто не закончится.

— А это зависит от того, кому и зачем ты понадобилась, — вместо старой ведьмы проскрипел волк. — Видишь ли, то, что ты родилась в любви, и, более того, в мире, где она есть, а теперь приперлась сюда, может помешать очень многим…

— Правильно, Фенрир, — кивнула Кали и снова подняла взгляд на меня. — Тебе по силам восстановить этот недостающий элемент нашего мира. Только вот понять бы, где и когда он выпал…

— Да ты ее спроси, ведьма, — хмыкнула ездовое животное, мнение которого стоило явно больше эльфийско-ведьмачьего, раз тетка его не прогнала. — Может, ей и не сдался наш мир и наш проблемы…

А вот сейчас стало обидно. Не то, чтобы я отличалась альтруизмом, но совесть-то у меня была! И чувство справедливости тоже. И… и… и вероятность чудесным образом встретить того, кто снился мне всю жизнь, здесь явно была выше.

Я возмущенно посмотрела на гигантского волка:

— Ну, знаешь ли!.. — из цензурного сходу у меня получилось только это, а ругаться при старухе всегда было не интересно — ее это не шокировало. К тому же, она все равно знала больше слов.

— Знает, знает, — захихикала Кали. — не ведись, Летта! Он специально тебя подначивает, этот волчара не меньше, чем твои дружки заинтересован в том, чтобы я оказалась права, и у тебя все получилось…

— Что получилось? Тетя Кали, у эльфов мне примерно то же говорила сестра Паэлиаса Агимателя, Лирасель… — я окончательно растерялась, потому как с трудом могла представить себя в роли спасительницы целого мира.

Честно говоря, в роли невольной жертвы обстоятельств было не проще. С другой стороны, сейчас или я их, или они, но уже — меня. Все просто и понятно. Но… вернуть им любовь? Массовый бред какой-то! Откуда я им ее возьму? Тем более, на целый мир.

— Я не знаю, — развела руками старуха. — Могу только отвезти вас туда, где все начинается и заканчивается. В пещеру, где марены прощаются с бессмертием…

— Кали, мы не нашли там никаких стульев, — неожиданно раздалось рядом с нами.

— Но мы готовы внимать стоя, — добавил эльф, почтительно склоняясь перед ехидно улыбающейся ведьмой.

Кажется, действие ее заклятия закончилось.

— А что мне внимать? — Кали почесала под подбородком поднявшего широкую серьезную морду кота. — Сейчас вернется из города Михаил, мы поужинаем и поедем.