Морок параноика

–Тогда давай я тебя хотя бы до Данилово довезу. А ребята и без меня километр пешком пройдут, не устанут.

Вера не стала спорить.

Пока мужики возились с воротами и шлагбаумом, Вера побежала к дороге и на нескольких деревьях по обеим ее сторонам скотчем прикрепила свое письмо Вадику. Как и почему деревья выдержали ударную волну и не повалились, ей было некогда задумываться.

Подкатил на машине Борисыч, подошли остальные. Игоря вели под руки Щербатов и Олеся.

– Ладно, ребята, давайте прощаться, – вздохнула Вера, – не знаю, как, что и кто… Вы езжайте, наверно, все к Полякову. У него свой дом, печка есть, от города далеко. Выжить проще будет. Не спорьте, Семен Матвеевич, вы же не хуже меня знаете – чем больше морд, тем крепче оборона! А сейчас такая анархия начнется, что одному просто не вытянуть. И обязательно зайдите посмотреть, вдруг остались живы жена и дочки Игоря? Игорь, ведь твои девочки сегодня все дома были?

Игорь молча кивнул головой.

– Вот-вот, – продолжила Вера, – Подсолнухи – это все-таки не сам Солнечнов, и окна в вашей квартире, насколько я помню, на сторону Калинова выходят. И дом другими домами закрыт. Обязательно посмотреть надо. – Она вздохнула и опустила голову. – Ну, в общем, будьте. Может, свидимся еще, даст Бог…

– Вер, может, ты все-таки с нами?.. – спросил Паша.

Вера молча покачала головой и села в машину.

========== Часть 2 ==========

Дорога была почти чистая и совершенно, поразительно пустая. Ни одной машины. Ни в каком виде. Это было не менее странно, чем оставшиеся стоять вдоль обочин деревья.

У последнего пригорка перед Данилово Вера попросила Борисыча остановиться.

– Все, Георгий Борисович, дальше вам лучше не ехать. Да и мне светиться нежелательно. Мало ли что… Я лесом пойду.

– Давай, деточка, удачи тебе! – Борисыч прижал ее к себе, похлопал по спине, потом отвернулся. Вера заметила, что он украдкой вытер глаза.

Вера выскочила из машины, не оглядываясь, помахала рукой и побежала через дорогу к лесу. За спиной она слышала, как шуршат колеса и урчит мотор. Звук мотора стал удаляться, делался все тише, тише… Одна.

Данилово она обходила по широкой дуге скорее инстинктивно, чем осознанно. Можно было напрячь мозги и придумать этому как минимум пять уважительных причин, но Вера до них не доискивалась. Просто чувствовала, что так будет безопаснее.

Идти через лес оказалось несколько проще, чем она думала. Снег, уже начавший таять в недавнюю оттепель, сейчас осел еще больше, ноги почти не вязли.

Когда она шла уже мимо середины деревни, со стороны поста ГАИ послышалось несколько выстрелов. «О, как интересно» – вяло подумала Вера, – «Менты порядок наводят или бандюки власть берут?». За Борисыча она не беспокоилась. По ее подсчетам, он уже должен был каким-то образом втиснуть в свою «табуретку» ребят и везти к дому Полякова.

За деревьями можно было разглядеть те дома, что стояли дальше от дороги. Некая неоформленная мысль царапнула подсознание. Вера пригляделась получше и поняла, что ничего не понимает. «Почему на домах есть крыши? На заводе чуть здание не рухнуло, а здесь на домах – крыши! Рельеф местности? Да не похоже! И почему лес не полег? Почему он СТОИТ?». Ответа не было. Тут один из пакетов в очередной раз попытался зацепиться за ветку, и Вера решила отложить свои раздумья на потом.

Благополучно обойдя Данилово, Вера снова выбралась на трассу и часть пути прошла по ней. Все это время она никак не могла решить, каким путем ей идти дальше. Вариантов было два – продолжать идти по трассе и в итоге упереться в мост, который, скорее всего, разрушен, и тогда придется делать крюк, чтобы найти место, где перейти реку. Или сделать крюк сейчас, перейти реку там, где она еще мелкая и узкая, пройти через поля и вдоль железной дороги выйти к городу. Вера уже решилась рискнуть и дойти до моста, но тут метрах в пятистах впереди, там, где был перекресток, раздался взрыв. «…! Опять?» – подумала Вера, от неожиданности чуть не упав на четвереньки. Из-за деревьев взметнулся столб пламени и раздался еще один взрыв, уже более слабый. «Ф-фу, бензин на заправке взорвался. А я, дура, испугалась…». Теперь выбор стал для нее более очевиден: переться мимо горящей АЗС, учитывая, что напротив нее стоит такая же, и тоже в любой момент может бабахнуть, или спокойно пройти лесом-полем. Вера опять свернула в лес.

Стояла почти полная тишина. Вера слышала только собственные шаги и все более отдаляющийся глухой шум пожара за спиной. Ни голосов, ни криков… Это вызывало ощущение нереальности происходящего. Вера будто со стороны видела себя, идущую по лесу, и ей казалось, что все это происходит с кем-то другим, но не с ней.

Маленькая плотина, построенная, наверно, лет пятьдесят назад, стояла на месте. Вера осторожно перебралась с берега на берег и пошла дальше. Город был пока скрыт холмами. Да она и не смотрела туда. Не могла себя заставить. «Вот как выйду из-за того бугра, что у самого города, тогда посмотрю».

Деревня, лежавшая в стороне от ее пути и видимая издалека, стояла, будто совсем вымершая. Не было видно ни людей, ни живности. Даже трупов не было. Тишина сделалась совсем ватной. Только собственные шаги и изредка хруст веток под ногами.

Железная дорога тоже была на месте. Покосились столбы, кое-где оборвались провода. Вера пошла по шпалам, стараясь смотреть только под ноги, стараясь не поднимать глаза.

Любой путь когда-нибудь заканчивается. Вот он, последний бугор по правую руку, закрывающий перспективу. А дальше рельсы загнуты в сторону и сдвинуты с насыпи. Три шага. Два. Последний шаг.

Вера подняла глаза.

Город, ничем не примечательный маленький райцентрик, без архитектурных изысков и претензий на ухоженность, с детства знаемый наизусть и любимый до последней кривой улочки, до последней трещинки в асфальте, – этот город жил теперь только в ее памяти.

Центр являл собой одно огромное пепелище. Пожары уже стихли, огня не было видно. Облако вобрало в себя грибную ножку и медленно плыло куда-то на Москву. Уцелели отдельные дома на окраинах. Наверно, как-то уцелели дальние пригороды, но они не просматривались с того места, где стояла Вера. И на дальнем холме кучкой гнилых зубов торчали корпуса районной больницы.

Вера, прищурившись, вглядывалась сквозь рассеивающийся дым в это скопище почерневших руин, пытаясь определить, как лучше пройти к тому месту, где еще утром стоял детский сад. Потом решила не мудрствовать лукаво и не пытаться идти через бывшие дворы, а попробовать пройти по остаткам главных улиц и хотя бы не заблудиться.

Пройдя еще метров семьсот по железнодорожной насыпи, она рискнула сойти с нее, узнав в закопченной развалине здание бывшей детской поликлиники. Это был хороший ориентир и точка отсчета. Если пойти прямо по относительно сохранившейся улице, то, главное, не пропустить перекресток. Вроде бы, он даже виден отсюда. А там – как повезет. Поперечную улицу могло завалить обломками. Но надо попытаться.

Услужливая не к месту память одну за другой, как в диапроекторе, выбрасывала перед мысленным взором картинки походов в поликлинику с Анечкой. Вот еще в большой коляске. Вот уже сидим. Вот уже прогулочная коляска, а к ней шарик привязан – какие-то ребята рекламные шарики раздавали.

Вера скрипнула зубами и прибавила шагу. Не сейчас. Не к месту. Сначала действовать. Слезы потом.

Перекресток угадывался легко. Остовы окружающих зданий неплохо сохранились и были узнаваемы. Дальше можно было, в общем-то, не ходить, вернуться к железной дороге и по относительно чистому месту добраться до больницы. Но Вера все-таки пошла. Она от перекрестка отлично видела потерявшее крышу, полуразвалившееся и обгоревшее здание детского сада, но все равно шла. Будто в спину кто толкал.

Окна Анечкиной группы выходили на центр города. На эпицентр.

Вера кинула пакеты на землю, взобралась на лежащий прямо у стены большой обломок ограды и заглянула внутрь помещения. Там не было ничего, кроме черных стен и толстого слоя пепла.

Вера силой заставила себя отвернуться и стала оглядывать панораму.

К тому месту, где был ее дом, точно можно было не ходить. Место было несколько ближе к эпицентру, чем детский сад, и от домов там остались только груды мусора. Не было никакого смысла пробираться по ним и гадать, какой обломок от ее дома, а какой от соседнего. И тем более не было смысла искать среди этого обугленного месива тот кусочек пепла, что остался от такой вредной, но такой любимой кошки Масяни. “А я ее сегодня по заднице набила за то, что она опять лужу на полу сделала…” – как-то не вовремя вспомнила Вера. Опять стиснула зубы и крепко зажмурила глаза. Через несколько секунд, когда дышать стало легче, она снова стала осматриваться.