Морок пробуждается

– Те, которые выиграют, автоматом становятся нашими! – со знанием дела произнес Алексей. – Из этого следует, что я болею за «Спартак».

Ребята молчали. У Максима на лице отражался умственный процесс. Поморщив лоб, он произнес:

– Что-то не улавливаю связи… Сейчас же «Челси» с «Миланом» играть будут.

– А связь, друг мой, на дне вот этого флакона. – Леша поднял графин и ткнул пальцем в донышко. – И если мы сейчас не выпьем, у нас ни хрена не свяжется, не состыкуется.

Макс продолжал таращиться то на Лешку, то на графин. Иван не выдержал и засмеялся, тем самым добавив себя в список непонятного для Макса. Максим так и продолжал бы переводить взгляд со смеющегося Ивана на важного Лешку, а с него на графин, если бы серьезность Леши не сменилась смехом. Теперь Алексей и Иван смеялись вместе.

– Придурки, – едва заметно улыбнувшись, проговорил Макс.

– Максус, ты что, с кровати упал? – спросил, успокоившись, Алеша.

– Это ты с кровати упал. Несешь какую-то чушь. Тут по-русски еле понимаешь, а ты…

– Вчера после «Захара» продолжал?

– Да, у Светки.

– Оп-па-па! Это надо обмыть. – Алексей разлил по рюмкам, поднял свою и произнес:

– Давайте выпьем за то, что наш друг пристроил свою кочерыжку.

– Что ты орешь, придурок? – Максим замахнулся на друга и засмеялся, потом пригнулся к столу и прошептал: – Я не помню, как у нее оказался.

– То-то она сегодня злая! – воскликнул Лешка.

– Либо Макс пообещал жениться, либо у него ни хрена не встал, – веско высказался Иван.

– Ни хрена не встал, – передразнил его Максим.

– Макс, скажи мне по секрету. Я – могила, – подначивал друга Лешка. – У тебя вначале не встал, и ты поэтому пообещал жениться? Или…

– Да пошли вы… – Макс с улыбкой отвернулся к бару.

Светлана принесла тарелку с курицей, украшенной зеленью, три стакана и графин с соком. Парни молча наблюдали за манипуляциями официантки и бармена в одном лице.

– А Котову кто-нибудь звонил? – спросил вдруг Иван.

– Аппарат абонента выключен или временно недоступен.

– Что-то он вчера по-рыхлому слинял, – заметил Лешка.

Макс открыл бутылку.

– Наверное, с матерью нелады?

– Может быть, – пожал плечами Иван. – Он вообще какой-то неразговорчивый в последнее время.

– Да ладно. Все наладится. Давайте выпьем. Ванька, только без тостов, а то голова болит. Боюсь, не выдержит она такой нагрузки, – попросил Макс.

– Ну, быть добру, – сказал Иван и выпил.

Разговор не клеился. Иван иногда оглядывался на стену за спиной, вспоминая вчерашний вечер и целенаправленный Сашкин взгляд, сфокусированный на определенном объекте.

«Надо позвонить ему и спросить, кого он там видел».

– Что мы, как на поминках? – встрепенулся Макс.

Он встал, подошел к стойке и что-то шепнул Свете. Она посмотрела на него, не скрывая раздражения, но бутылку достала. Потом подошла к музыкальному центру и вставила диск. Заиграла популярная мелодия.

– Ну как? Наша любимая. – Макс поставил бутылку на стол.

Иван не совсем понял, что именно имел в виду Максим, водку или музыку. Хотя это не имело никакого значения. Выпить любимой водки под любимую мелодию – не это ли счастье?

«Может, ну его, это счастье, да заглянуть к доктору Соколову в «alcoholu.net»? Ну и названия сейчас. То ли дело раньше: районный наркологический диспансер города Салимова. «Alcoholu.net», херь какая-то! Посмотреть бы на твой эксперимент, доктор Алкоголь… Тьфу ты, доктор Айболит».

К вечеру парни напились в стельку, и футбол пришлось отложить. Нет, матч, конечно, состоялся, вот только три ярых болельщика болели за другое. Из головы Ивана вылетели и клиника «alcoholu.net», и эксперимент доктора Соколова. Только стена сзади продолжала таить в себе одному ему известную опасность.

Глава 4

Понедельник начался разговорами об еще одном самоубийстве. Кто-то даже назвал это эпидемией, обрушившейся на заводчан. Пятый случай за месяц!

Иван посмотрел на стол, заваленный бумагами. Табеля, протоколы… Голова раскалывалась. Он отбросил авторучку и, открыв нижний ящик стола, достал бутылку водки, припасенную на всякий пожарный случай. Открыл бутылку, налил в стакан и выпил. Затем плеснул из графина воды, поднял стакан и посмотрел на содержимое. Дверь в кабинет открылась, и через порог ввалился Лешка. Подбежал к столу, выхватил у Ивана стакан и хлебнул. Но тут же поперхнулся и сквозь кашель выдавил:

– Это что, вода? А водка есть?

Ваня налил приятелю водки. Когда Лешка выпил, слова из него полились бурным потоком:

– Сашка… Я же видел, с ним что-то не так! Знал же, что ему плохо! Мы могли его отговорить!

Иван сразу понял, что Сашки больше нет в живых, но все-таки спросил:

– Что случилось с Саней?

Лешка посмотрел на Ивана, как на постоянного клиента психушки:

– Он повесился!

Иван налил водки, выпил, еще налил и, протягивая стакан Лешке, спросил:

– Откуда знаешь?

– Весь завод говорит, – ответил Алексей и залпом опустошил стакан.

– Много они знают! Когда тебя тряхнуло, весь завод трепался о том, что ты в реанимации. – Иван говорил о происшествии годовалой давности. Лешка тогда подключал сварочный аппарат, а какой-то подвыпивший работник дернул ручку рубильника, не обратив внимания на табличку «Не включать! Работают люди!». В результате Лешка оказался в больнице. – Посмотрев на остатки водки в бутылке, он повторил: – Много они знают.

– Не, сейчас верняк. Теть Тоня в ДОЦ ходила с какими-то бумагами, вся в слезах. Я не стал к ней подходить, а спросил у Анатолича – плотника. Говорит, гроб заказывала. Потом я в РМЦ заходил. Теть Тоня и там побывала, бумаги на надгробие отдала. Не себе же, как ты считаешь?

Иван вылил остатки водки в стакан, отпил половину и передал стакан Лешке. Тот тоже выпил и занюхал рукавом.

– Леш, ты узнай, что говорят. Я тоже по заводу пройдусь. К нам в слесарку зайду. Данилыч все знает. А вечером встретимся у проходной.

– Давай, у проходной. – Лешка вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

* * *

– Толком никто ничего не знает, – начал Алексей. – Поговаривают, что из-за бабы он…

– Леха, ты чего несешь-то? – Макс, разгоряченный спиртным, попытался воссоздать картину происшедшего с Сашкой. – Кто, как не мы, знает, что никакой бабы у него не было! Ну, после того, как эта… сбежала. По крайней мере, если он с кем-то и дружил, то не настолько тесно, чтобы вешаться из-за этого. Как ты думаешь, Вань?