Морок пробуждается

Солнце пригревало, но настроение от этого не улучшалось и гнетущее чувство от ночного кошмара не исчезало. Леша был в растерянности: то, что произошло ночью, дело рук призраков или его собственных? Как бы ни было, мать ни в чем не виновата.

«Когда вернусь, обязательно надо будет попросить у нее прощения».

Алексей прошел мимо торговых ларьков. У «Магнолии» стояли три парня. Двоих он знал. Вот у кого настроение зависит только от полноты налитого стакана. Они сбегаются сюда за хорошим настроением, как кони на водопой.

– Эй, Леха! – крикнул один из них. – Давай по соточке.

– Нет, – твердо отказался Алексей.

«А чем, собственно, мы отличаемся от них? Только тем, что пьем водку подороже. Пока. Пока у нас есть работа, мы можем себе это позволить».

Подойдя к двухэтажному зданию, он остановился. Из кафе доносилась громкая музыка.

«Черт! Как магнитом притягивает».

Вошел.

«Ладно, все равно надо бутылку с собой взять. Вряд ли эта дама насухую разговаривать станет».

Леша с Иваном договорились в десять встретиться у подъезда той самой Юли, у которой повесился Василий Колпаков. Интересно, что почти никто не знал Юльку как Юлию Сурикову. Все звали ее Юлька-ментовка. Может, она раньше в милиции работала, Леша не знал. Но то, что она без водки разговаривать не станет, это очевидно. Да и ему самому без ста граммов не до разговоров.

Когда Юля увидела перед своей дверью двух высоких небритых мужиков в кожаных куртках, она хотела пройти мимо, но тут один из них, с усиками, повернулся и сказал другому:

– Да вот же она!

У Юли сердце упало.

«Все, умру, так и не опохмелившись», – подумала она.

– Где ты ходишь? – спросил второй и достал из внутреннего кармана бутылку, судя по этикетке, водки.

– Что, опохмелить пришли? – вопросом на вопрос ответила Юля. В везение верилось с трудом. Особенно после того, как ее отфутболили в каждом ларьке – никто не наливал в долг.

– Ну, так давай войдем да выпьем, – сказал первый, который узнал ее.

– А вы заходите, не заперто. – Юля подошла к двери и толкнула ее. – Только у меня не прибрано.

– Кто бы сомневался? – ухмыльнулся Иван.

– Что? – не поняла Юля.

– Я говорю: мы ненадолго.

Они вошли в темный коридор. Практически тот же самый интерьер, что и в хоромах Эдика. Парни куртки и обувь снимать не стали. Тот, что с усиками, сел на диван, второй расположился в кресле напротив.

– Ну, давайте, давайте. А то я думала, сердце остановится. – Она протянула рюмку усатому. Он взял стопку и поставил на стол.

– Меня зовут Леха, а это Ваня, – указал он на второго, угрюмого.

– Ты бандит, что ли? – кокетливо спросила Юля.

– Почему? – удивился Лешка.

– А почему Леха? – Она явно заигрывала.

– Ну, тогда Алексей…

– Ладно, Леха-Алексей, давай выпьем, что ли, за знакомство?

– Пить бросать надо, – подал голос Ваня и выглянул из-под козырька бейсболки.

– Бросишь тут. Вон вчера, – она показала на ворох одеял на диване у стены, – дед из Фроловского приперся. Как не выпить?

– Да, конечно, грех! – улыбнулся Леша и посмотрел туда, куда показала Юля. Теперь ребята разглядели под одеялами человеческие очертания. Сухая нога старика высунулась из своего укрытия, словно на разведку, и исчезла.

– Брыкается, – улыбнулась Юля.

После того как выпили, она почувствовала облегчение. И не только оттого, что все-таки ей удалось без каких-либо затрат опохмелиться, но и оттого, что парни оказались вполне симпатичными. Особенно этот, с усиками. Она призывно улыбнулась ему, но он отвернулся, взял бутылку и снова разлил по стопкам.

Юля понимала, что в своем нынешнем состоянии вряд ли сможет обворожить даже слепого, но ей так захотелось произвести впечатление на ребят (особенно на Леху-Алексея), что она готова была хоть под поезд лечь.

Сурикова посмотрела на потрескавшуюся поверхность журнального столика. Вот он, шанс показать себя хорошей хозяйкой. К тому же этот старый хрыч приволок с собой из деревни какие-то закрутки.

– Ой, ребята, а что это мы без закуски? – пролепетала она и побежала на кухню.

Парни переглянулись. Иван встал и подошел к полированной стенке. Единственный предмет мебели, говоривший о безалкогольном прошлом хозяйки, и тот был весь в царапинах. О прошлом напоминало и обилие книг, аккуратно расставленных. Иван провел пальцем по корешку одной, и в образовавшейся в толстом слое пыли дорожке разглядел слова: «Майн Рид. Том первый». Да, давно, видимо, к ним не подходили.

Перед книгами на полках стояли цветные фотографии. Он взял одну, сдул пыль. На снимке была изображена девушка в военной форме.

– А Юлия была красивой, – заметил Иван и передал фотографию Алексею.

– Это она в Первую мировую? – пошутил Леша.

– Нет, – серьезно ответил Иван, – форма современная. Я думаю, именно поэтому она – Юлька-ментовка.

– Я в нашем военкомате работала, – раздался за их спинами грустный Юлин голос. Парни переглянулись, они и не заметили, как она вернулась. – Четыре года назад…

– Ты красивая, – Алексею захотелось подбодрить женщину.

– Была когда-то, – с той же печалью в голосе произнесла Юля. – Ну что, кто-нибудь нальет?

Леша взял со стола бутылку. Разлил по рюмкам. Ему вдруг стало пронзительно жаль Юлю. Ведь она не на много старше них, а выглядит как старуха. Он присел рядом и подал ей рюмку.

– Ты и сейчас красивая…

– Красота – страшная сила, – вдруг подал из-под одеяла голос старик. Он сполз на край дивана, осмотрелся, взял со стола рюмку Ивана и выпил.

– Шустрый старикан, – хмыкнул Щеглов.

– Что есть, то есть. – Старик посмотрел на Юлю стеклянными глазами, улыбнулся и снова полез в свою берлогу.

– Ну что, выпили, надо и о деле поговорить, – начал Иван.

«Конец, – подумала Юля. – Они все-таки бандиты».

– Помнишь Ваську? – спросил Леша.

«Да нет, бандиты поить бы не стали».

– Да, – тихо произнесла она.

– Юль, ты пойми, это очень важно. – Иван посмотрел ей прямо в глаза.

Она отвела взгляд и закивала головой:

– Да, я понимаю…

– Нам надо знать, что вытворял здесь Васька перед тем, как повесился, – продолжал Алексей. – В общем, все, что ты вспомнишь о том дне, расскажи нам.

«Даже если и бандит, то очень милый», – подумала Юля и подняла взгляд на мужчин. Они ждали. Ох, как хотелось выпить! Но если она сейчас потянется за рюмкой, парни поймут, что она боится. Ее могли выдать руки. Леша будто прочитал мысли Юли и подал ей рюмку.

«Все-таки он милый».

Она приняла стопку и тут же влила ее в себя. Отдышалась и сказала: