Морока (сборник)

Кузьма полез первым. Проход, сначала узкий, все более и более расширялся. Кое-где осыпавшаяся земля перегораживала путь: разгребали руками. Потом проход стал так широк, что можно было встать во весь рост.

– Тутося? – прошептал Кузьма и вдруг дернул Ивана за руку. – Стой. Не шевелись.

Впереди слышался шорох, как будто чьи-то шаги по осыпавшейся мягкой земле.

– Мыши?

– Нишкни.

Опять прислушались: явно шаги. Совсем близко. Кто-то дышит – в тишине подземелья казалось, что дышат рядом – над самым ухом.

– Они. – прошептал Кузьма. И как ни храбрился Иван, это дыхание в таком месте, куда не мог забраться ни один человек, сильно тревожило и его.

– Я тебе говорю: они, – беззвучно шептал Кузьма.

Мелькнул легкий свет – мелькнул и погас. Так же быстро вырисовалась и исчезла смутная человеческая фигура. Кузьма уверял потом, что он слышал глухой подземный голос:

– Кто здесь?

Потом рассказывал он, что при блеске «будто от молоньи» видел он человека в нахлобученной на лицо шляпе, – далее следовало точное описание шокоровского привидения – будто бы это привидение стояло у большого железного ящика, что-то вынимало из ящика и запрятывало в свои широченные карманы.

Но все это рассказывал он на другой день, на самом же деле он видел только темную человеческую фигуру и закричал при виде этой фигуры:

– Свят, свят, свят!

И оба они бросились вон, и побежали, не соблюдая необходимой в таких случаях осторожности.

– Держи их, держи! – слышали сзади глухой подземный голос.

Шокоровские сторожа действительно не заснули в эту ночь и бродили по парку под охраной висевших за плечами винтовок. Слышали они будто бы шум в старом доме и видели будто бы свет в одном из нижних окон – но в дом не вошли.

– Ежели человек, то он как вошел, так и выйдет, а мы его и на воле поймаем, а ежели…

И верно: не прошло получаса, как заслышался треск сухих сучьев и чьи-то быстро мелькающие тени пробежали между деревьями.

– Держи их, держи!

Ефрем наугад выпалил из винтовки.

Кто-то упал. Сторожа приволочили упавшего человека в сарай. В сарае зажгли коптилку.

– Ну и привидение, – сказал Нефед, разглядывая тщедушного мужичонку с рыжей, клином бородкой, – ну и привидение. Да никак это ты, Кузьма?

– Так и есть – Кузьма! С нами крестная сила!

Утром Кузьма был доставлен в совет и допрос выяснил, что Кузьму «нелегкая занесла», что будто бы пошел он с верным человеком клад искать, а верный человек оборотился чертом, и клад ему, Кузьме, в руки не дался. Несмотря на страх перед нечистым, Кузьма не хотел выдавать свой секрет, полагая причиной неудачи неправильное время, – надо было идти после петухов, когда, как известно, нечистый над человеком власти не имеет. И потому он сказал, что искал будто бы клад в старом доме и видел будто бы тень молодого барина, – далее следовало обычное описание привидения. Кузьму оставили в покое, заперев предварительно в холодную, – а сами стали обсуждать создавшееся положение.

Привидение надо было немедленно поймать – тем более что приметы его были всем известны, – но насчет клада единодушия не было. Одни полагали, что клад – пустая выдумка, другие, опираясь на народную молву, считали его существование вполне возможным и полагали, что если Кузьму припугнуть, он расскажет, – недаром он связался с нечистым.

Припугнуть выпало на долю Митьке, который так ловко сумел вооружить сторожей, – и на него же возложена была обязанность раскрыть и всю эту чудеснейшую историю.

Кузьма за это время успел успокоиться – и обдумывал новую историю о том, как очутился он в ночное время на усадьбе, – но обдумать этой новой истории не успел. Явился Митька.

– Или, – говорит, – ты все расскажешь, или тебе крышка! А потому говори правду: куда спрятал клад!

Пришлось сказать, что клад спрятал не он, а покойник – и рассказать ту историю, которая нами изложена выше. Отыскана была и яма и проход, в меру пролезть человеку; дошли до места, где можно встать во весь рост, видели наполовину засыпанные землей следы, но не нашли ни привидения, ни железного ящика,

о котором рассказывал Кузьма. Кузьма тут же сознался, что железного ящика могло и не быть.

Стало ясно, что клад был кем-то украден. Но так как клад этот, как и все оставшееся от бежавшей буржуазии имущество, являлся по закону собственностью государства, то покража его признана была преступлением, нанесшим ущерб интересам республики. Оставить такое дело без расследования было даже преступно, а за отсутствием поблизости следователей пришлось взяться за это дело самому исполкому. И первым долгом заявились, конечно, к Ариадне.

Как прожила Ариадна эти тревожные дни? Мы оставили ее с глазу на глаз с привидением – конечно, не могла не слышать она, что говорили по деревне, и даже, может быть, слышала и шум в парке и выстрел, – но почему-то все эти события не произвели на нее особенного впечатления.

Даже наоборот – она была в эти дни в возбужденном, даже радостном настроении, она пела, смеялась, весело работала в огороде. Она стала больше прежнего бродить по роще и парку, она заходила даже в старый дом, не обращая внимания на слухи о привидениях, – и уходила оттуда не испуганная, а даже радостная. Когда пришли к ней за справками, она отвечала, что все это ее не касается, а если кому надо что узнать о семье Бахрушиных, могут обратиться к Петру Степанычу, а где он живет, на селе каждому известно.

Не добившись здесь ничего, опросили всех, кто видел когда-либо привидение или человека, напоминающего это привидение, – и таким образом добрались до станции.

В конторе дежурного агента тот же человек во френче сразу узнал в описываемом привидении англичанина, которого обокрали на станции.

– Где вы раньше-то были? Он только сегодня уехал!

– Что ж вы его…

– А я почем знал, что он привидение! Головы!

Делать нечего – все пути вели в город. Секретарь исполкома сказал Кузьме:

– Можешь ты узнать его, если встретишь?

– Как живой стоит!

– Ну, так пойдем вместе…

9. Товарищ Плотников

Высокий, серый, наполовину из стекла построенный дом. Между вторым и третьим этажом – следы бывших когда-то здесь золотых букв – можно легко прочесть название фирмы:

т/д «Бр. Бахрушины»

Небольшая, красная с серпом и молотом вывеска указывает на новое наименование того же самого предприятия, и можно еще добавить – на самой двери черная дощечка содержит третье наименование, но опять-таки того же самого предприятия.