Морока (сборник)
Шрифт:
Ногам ходу нет, и голова кружится. Хоть бы прилечь, – да светло – стыдно.
Видит дом, огромадный, только что без стекол, да крыши нет. Пробрался двором и в окошко. Осмотрелся, сед на кирпич, вынул новый платок – вспомнил все – и заплакал.
Уж не знает, как и заснул, только проснулся – человек стоит.
– Ты что – уж не помирать ли собрался? Вот так раз!
И головой качает.
– Как попал-то сюда?
Ванька все рассказал – и про талон, и про план, и про благодарность.
– Ну
И опять головой покачал.
– Как зовут-то тебя?
– Ванька…
– Ну, это нехорошо, я тебя Лексеем звать буду, а ты меня Агафоном зови. Ну, так вот, Лексей, хочешь я тебя на фабрику определю?
Ваньке все равно.
– Тут у меня под полом и фабрика.
Спустились – и в самом деле фабрика: и штемпеля, и печати, и бланки.
– Мы даже на учреждения поставляем!
Ваньке все это в голову никак не войдет.
– Ну, ты подумай, а я завтра забегу…
– А ты не здесь разве живешь?
– Э, брат, у меня жильев много – я и в чеке ночевал, снов не видал!
С тем и скрылся.
Дал ему Агафон задачу – для фабрики паек получить, Выписали на пятьдесят человек.
– Мне койкуда нельзя показываться, так ты сходишь. Бумага за бумагой – нигде никакой задержки.
– А куда-ж мы это повезем?
– Мало-ль местов – куда хошь вези – везде примут.
Ваньке и это в ум нейдет.
– Ну, так ты совсем бессознательный, ты к фабрике не подходишь – я тебя в учреждение определю.
Учреждением сам Агафон и заведует. Комната большая, только барышень нет. Послали на биржу, а там уж до них разобрали.
– Устройте облаву!
– Облава не по нашей части – обратитесь в чеку!
С чекой у Агафона нелады.
– Ну так мы барышень напрокат возьмем!
Сговорились с соседним учреждением: все как надо – три барышни, да еще молодой человек в придачу – ходит на цыпочках – точь-в-точь старый режим.
А Ванька свое:
– Дай мне талон, я домой уеду!
– Что тебе дома – погоди, мы еще развертываться будем…
– Не хочу и развертываться – там меня невеста ждет!
– Вот чудак – столько барышень а он – невеста!
Сговорись с любой…
Ванька отговариваться:
– У меня костюма нет.
– Костюм по ордеру подучишь!
Бумагу написал, позвонил и выходит Ваньке костюм, настоящего сукна, английского, какого теперь не достанешь.
Совсем это Ваньке удивительно:
– Как у тебя так выходит?
– Э, брат, посмотри-ка в окно!
Смотрит: ну что-ж – люди ходят…
– И все по панели. Хочешь по камням ходить будут?
Взял веревочку, веревочкой тротуар обогнул, и вправду – ходят все по камням.
Приходит Ванька к Андрону.
– Хочешь, я тебя в учреждение определю – и пайки и барышни, всего много!
– Брось, Ванька, – это до добра не доведет!
Тут ему Ванька и то и се – и про фабрику, и про Агафона, и про веревочку, – Андрон
и слушать не хочет.Ванька ему:
– Ну, ты, видно, совсем бессознательный!
И дает ему книжечку да листок:
– Прочти, тут про тебя все прописано.
– Знаем, читал!
Уж Ванька и картуз взял, да Андрон:
– Я и запамятовал – письмо тебе…
Матка пишет, что долго не едет, и талон прислала, старому-то, может, срок вышел. Невеста кланяется и, видно, скучает.
– Ну что – поедешь? Поезжай, брат!
Да чего спрашивать! Пожитки невелики – от Андрона прямо на вокзал.
Матка встречает.
– Ишь ты – я смотрю, каким вырядился!
И вправду – франт франтом – в новом костюме!
– Да что же ты запропастился – думала сгиб совсем! Ванька подумал-подумал:
– Да портной, – говорит, – задержал, я за одно костюм-то там и в шитье отдал…
Личность
.
Приходит Афонька на вокзал – народу – не протолчешься: тут черед и там черед, но знает куда и встать. Опрашивает.
– Куды хошь, – говорят, – туда и становись, а как нас трое, то мы в трех очередях стоим.
Торк к одному череду, торк к другому.
– Ваш, – спрашивают, – номер?
У Афонька никакого номера и нет!
Тут какой-то щупленький вертится.
– Где тут номера ставят?
– Ты – говорит, – постой!
Прибежал с бумагой:
– Я тебя нулем запишу – вперед первого пойдешь! Как тебя записать?
– Пробочкин, – это Афонька-то отвечает.
– Вот, – говорит, – и ладно, ты – Пробочкин, а я – Бутылочкин буду – мы и пара!
Афоньку всего передернуло.
– Да ты, ведь, врешь!
– Чего мне врать – я тебе и личность покажу. Так и написано: Бутылочкин.
– Ну, так нам, значит, вместе и ехать!
Прошли нулем во всех чередах. До выхода еще три часа. Афонька и говорит:
– Ты постой, а я пойду на базаре чего куплю.
– Что ж – иди!
– Можа и тебе надо?
– Не, говорит, я все по ордерам даром получаю.
Приходит на базар – к тому, к сему приценивается.
– Почем, – спрашивает, – кофий?
– Какой возьмешь – советский – пять, а настоящий – и все пятнадцать.
Денег у Афоньки только что на советский.
Вышли к поезду – все номера и перепутались; тот Афоньке: – Держись за меня! – а Афоньку уж взад оттиснули: он к вагонам, – этот штабной, а тот еще какой, – никуда не сажают.
Сел в товарный, прямо на навоз.
– Это ничего: – навоз вещь чистая, вши меньше. Сидит, дремлет, и снится ему, будто матка самовар ставит, а на столе – каравай, да большой такой каравай и будто бы сдобный.
– Ешь, Афонюшка, чай у вас, в городе, не сладко. А там и кофий пить будем…
Вдруг ни с того ни с сего:
– Ваша личность!
Сунулся спросонок в один карман, сунулся в другой – нету личности.
– Была, – говорит, – да запропастилась…
– Ищи, ищи, нам некогда.