Морозные люди

– Не думаю, что это хорошая идея, – старший дойлянин старательно рассматривал плиточный пол. – Я не хочу заставлять землянина, который едва меня знает, идти на какие-то жертвы. Кроме того, вероятность, что наши с ним клетки так же совпадут, ничтожно мала.

– Так и скажи, что боишься!..

– Шерлок!.. – прошипел Ватсон и повернулся к Майкрофту:

– Дело в том, что Грег тоже вас любит.

Лицо холодного политика приобрело цвет зимнего солнца.

– Что?.. Почему вы так решили, Джон?

– Он сам мне сказал об этом. И о том, что мечтает вас согреть.

Солнце превратилось в сочный лимон.

– Ну что, каково будет твоё решение ввиду изменившихся обстоятельств? – небрежно поинтересовался Шерлок. Он с трудом скрывал торжество. – Учти, больше предлагать не буду.

Майкрофт постарался сохранить достоинство.

– Пожалуй, получение определённых способностей в области приспособленности к разнообразному климату может оказаться нелишним в моей работе.

– Ха!.. – Шерлок глянул с видом превосходства. – А теперь, Джон, – он откашлялся и сел прямо, обхватив длинными пальцами колени. – Э-э… как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – честно сказал доктор.

– Значит, адаптация закончилась. Сейчас температура наших тел примерно одинакова. Могу я… – Шерлок нерешительно протянул руку, и Джон так же медленно поднял свою.

Он коснулся Шерлока.

Шерлок коснулся его.

Нежная кожа. Тепло. Бархатистость и мягкость.

Вот уже вторая рука Джона осторожно дотрагивается до подбородка Шерлока. Мимолётное касание – он опасается причинить вред. Шерлок тут же хватает его ладонь и прижимает теснее. Когда они успели оказаться так близко? Джон чувствует лёгкое дыхание на своих губах. И нет в мире ничего важнее, чем эти глаза, затягивающие, приглашающие, обещающие…

Тут раздался стон… Майкрофта:

– Да целуйтесь вы уже, а то от вашей энергетики, того и гляди, опять температура повысится!

И это был один из немногих случаев в жизни, когда Шерлок послушался своего брата с первого раза.

А чуть погодя старший Холмс выгнал младшего вместе с Джоном в «снежную», заявив, что он порядочный дойлянин и не обязан быть свидетелем всяких непотребств.

~

Оставшееся до посадки время пролетело незаметно, и всё же за эти часы Джон успел узнать массу любопытных вещей. Во-первых, что оба дойлянина давно знают английский («Простой язык, Джон, хватит суток, чтобы выучить!»), так что, оказывается, переводчик вообще был не нужен. Фамилия Шерлока и Майкрофта на самом деле звучала как «Холмс».

Во-вторых, Майкрофт – одно из главных лиц в правительстве Дойла. На Землю он в этот раз летал по очень важной причине: договариваться о поставках некоторых микроэлементов из морской воды, которых недостаточно на его родной планете. Контракт обещал быть настолько выгодным для землян, что главы нескольких развитых стран забеспокоились, не разгорятся ли войны за океанские побережья. Именно поэтому визит инопланетных гостей проходил в тайне. Корабль, на котором они прибыли на Землю, нуждался в ремонте, а задерживаться на чужой планете Майкрофт не мог – ждали государственные дела.

В-третьих, обморок Шерлока был вызван не только перестройкой организма, но и потерей дары. За последние дни химик чуть ли не поминутно брал у себя всё новые и новые порции, чтобы добиться положительной реакции, поэтому и выглядел таким измождённым. Хотя Шерлок, махнув рукой, заявил, что «тело – только транспорт», Джон твёрдо пообещал (почти пригрозил), что отныне сам будет следить за соблюдением режима питания и отдыха некоего любителя экспериментов и не допустит подобного членовредительства.

– Как мой личный доктор? – съехидничал дойлянин.

– Как твой личный Джон!

На это Шерлок не нашёл что возразить.

В-четвёртых (возможно, это было не самым важным, но самым приятным), Джону никогда не приходило в голову, как чувствуется снег, если он не холодный и не тает от прикосновений: мягкий, уютный, как вата. Шерлок наполнил этой периной ванну для них обоих, но в сравнении с его кожей кристаллизованная вода проигрывала по всем статьям. Джон «намыливал» сияющую белизну его тела и забывал как дышать. А когда видел в инопланетных с удивительным разрезом глазах ответный восторг, то тихонько сходил с ума от счастья.

Ради этого можно будет и в Арктике пожить.

~

~

~

На Дойле Джон провёл полгода. Дал около сотни интервью («Вы первый землянин, выбравший местом проживания Дойл! Как вам нравится наша планета?») и с трудом отвертелся от участия в разнообразных шоу. Они с Шерлоком и вправду сняли домик на экваторе, здесь воздух иногда прогревался аж до минус сорока.

Открытие младшего Холмса в области микробиологии вызвало фурор (и принесло немалое вознаграждение, Майкрофт постарался). Почему-то раньше никому не приходило в голову выделить определённые компоненты из дары и крови и соединить столь различные субстанции. Все заранее решили: «Это нереально!» – и даже не пытались что-то изменить. Может, не было стимула?

– Люди – идиоты, – говорил Шерлок. – Ведь возможности организма практически безграничны. Есть земляне, которые спокойно ходят по пылающим углям, а другие купаются в проруби. Да и на Дойле встречаются экстремалы, способные выдерживать температуры, вроде бы недоступные остальным. Почему бы просто не подумать?..

Теперь же сотни и даже тысячи жителей обеих планет возжелали испытать новые ощущения. Однако были крайне разочарованы: выяснилось, что для протекания правильной реакции необходимо наличие в мозгу у реципиентов (и одновременно доноров) серотонина, дофамина и других гормонов, образующихся при влюблённости, и привнесение их искусственно результата не давало. Немедленно стали открываться конторы межпланетных он-лайн знакомств, но за те шесть месяцев, что Джон прожил на Дойле, только одна пара сумела успешно повторить их с Шерлоком эксперимент (не считая Майкрофта с Грегом), причём счастливчики изначально об этом и не помышляли. Майк Стэмфорд, тот самый приятель Джона, во время очередного рейса просто потерял голову от одной милой дойлянки, мисс Хупер, и девушка ответила ему взаимностью. Молодые люди согласились на указанную процедуру с уколами, и теперь штурман перешёл работать на дойлянские корабли.

Как и Лестрейд. Капитан не смог бы вести космическое судно из каюты на корабле земного типа.

Джон был вполне доволен жизнью, хотя уже понял, что покой рядом с Шерлоком ему не светит. Темпераментный дойлянин то создавал с помощью своей скриппиолы прекрасные мелодии, то извлекал из неё невообразимо отвратительные звуки; мог затеять уборку, а мог устроить взрыв из-за неудачного опыта; сегодня приносил Джону в постель очень горячий (почти ноль градусов!) чай, а завтра грубил доктору, если бывал не в духе; то болтал, не закрывая рта, то молчал целыми сутками. Но что бы ни делал Шерлок, это не могло разрушить чувств Джона к нему.

И всё же Ватсону чего-то не хватало. Он даже начал подрабатывать в местной клинике, чтобы не терять квалификацию, однако что-то скреблось в душе. Дойляне относились к нему вполне дружелюбно, но их планета была блеклой. Все краски, которые окружали Джона, сводились к бледно-голубому, бледно-розовому, бледно-бежевому, не говоря уже о преобладании белого. Глаза искали яркость и не находили. За исключением любимых каштаново-чёрных кудрей и глубоких зеленоватых глаз.

И, что самое тяжкое, отношение Шерлока к Джону изменилось. Нет, инопланетянин всё так же жадно отзывался на прикосновения и ласку, но Джон стал замечать задумчивую складку, появлявшуюся меж густых бровей, и странный взгляд, который Шерлок кидал на Джона исподтишка. Что если гений уже пожалел, что связался с обычным землянином?.. Можно было бы поговорить, узнать, но Джон, никогда ничего не боявшийся, сейчас испытывал страх. Страх потерять всё, что у него есть. Без Шерлока он бы не смог жить нигде: ни на Дойле, ни на Земле, ни в космосе.