Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта

Однако новости о победе при Маренго положили конец всем разговорам о «правительстве без Бонапарта» и интригам недоброжелателей. Парижане ликовали по случаю победы и верили в то, что Наполеон вновь принесет Франции мир.

К концу года Моро победил при Гогеплиндене и открыл дорогу на Вену. Начались мирные переговоры между Французской республикой и Австрией, выступавшей от своего имени и от имени Священной Римской империи германской нации. Они должны были вестись в Люневиле.

Империя снова договаривалась с республикой, а Англия теряла важнейшего союзника в лице Австрии, оставаясь наедине с Францией. Главные актеры на европейской политической сцене должны были пересмотреть свои роли и перераспределить сферы влияния.

Австрийский император Франц назначил своим представителем графа Кобенцля и уполномочил его отправиться в Париж до начала мирных переговоров. Выбор был понятен — переговоры, которыми завершилась Первая Итальянская кампания, вел именно он.

Граф Кобенцль надеялся легко восстановить прежние отношения с Бонапартом, но первый консул повел себя так, что Кобенцлю пришлось забыть о том, что он ранее был «накоротке» с генералом.

«Бонапарт, — писал Талейран, — дал ему первую аудиенцию в девять часов вечера в Тюильри. Он сам выбрал комнату для его приема; это была гостиная перед кабинетом короля. В углу он велел поставить маленький столик, за который сел сам; все кресла были вынесены, и оставались одни только кушетки, находившиеся далеко от Бонапарта. На столе лежали бумаги и стояла чернильница; горела лишь одна лампа; люстра не была зажжена. Кобенцль вошел; я сопровождал его. Мрак в комнате, расстояние, которое нужно было пройти, чтобы приблизиться к столу Бонапарта, которого он с трудом мог разглядеть, некоторое замешательство, возникшее вследствие этого, движение Бонапарта, который встал и снова сел, невозможность для графа Кобенцля сесть немедленно поставили каждого на свое место или, но крайней мере, на место, предназначенное каждому первым консулом».

Такой встречей австрийского дипломата Бонапарт задал свой стиль общения с государственными деятелями и главами государств европейских стран, стиль презрительный и высокомерный. Он считал, что обладает исключительным правом вести себя подобным образом. Наполеон выше всех королей, императоров и министров» поскольку они все похожи друг на друга, а его власть — новая, и человек он уникальный. И удивляться надо не тому, что он так думал, а тому, что ему действительно удалось внушить это и современникам, и потомкам.

ПЛОХИЕ ВРЕМЕНА

Нельсон надолго задержался в Неаполе.

Британский посол убедил его в том, что дальнейшая миссия адмирала заключается в вытеснении французов из Италии. Они якобы угрожают Неаполю. Первыми, кто так думал, были король и королева, и Нельсон согласился с доводами посла и монаршей четы.

Английский адмирал высоко оценил армию Неаполя. «Насколько я разбираюсь в этих вопросах, я согласен, что лучшей армии нельзя себе представить», — доложил он Адмиралтейству.

Считая, что французов надо опередить, неаполитанцы выступили в поход. В ноябре 1798 года их армия под командованием австрийского фельдмаршала Мака двинулась в северном направлении, в то время как Томас Троубридж был послан Нельсоном для помощи герцогу Тосканы в Легхорне.

Неделей позже король Фердинанд вошел в Рим и занял дворец Фарнезс. Но он недолго наслаждался успехом: французы перешли в контрнаступление, нанесли королевским войскам жестокое поражение и взяли в плен десять тысяч солдат. Остальные бежали, бросив багаж.

Разбитый король вернулся домой, а Мария-Каролина смертельно боялась возможного якобинского бунта — она помнила о судьбе своей сестры Марии-Антуанетты. Французы наступали, и нужно было немедленно бежать.

Нельсон вынужден был отозвать корабли Троубриджа из Легхорна и согласился перевезти королевскую семью и весь двор в Палермо, на остров Сицилия. Это вызвало крайнее недовольство графа Франческо Караччиоло, командующего военно-морскими силами Неаполя.

Эмма Хэмилтон провела королевскую семью и слуг но секретному проходу из дворца в бухту. Флагманский корабль адмирала Нельсона был нагружен ценностями на сумму 2,5 миллиона фунтов стерлингов.

Ненастная погода целый день удерживала корабль в бухте. Беглецы очень боялись быть обнаруженными.

Шторм не утихал, и Нельсон решил отчаливать. Позднее он вспоминал, что никогда не сталкивался с подобной стихией. Король и королева были в угнетенном состоянии, а их младший сын, шестилетний принц Альберт, умер от истощения во время плавания на руках Эммы Хэмилтон. Сэр Уильям сидел в каюте, держа заряженные пистолеты. Он объяснил жене, что не хотел бы захлебнуться соленой водой.

Несмотря на все несчастья, королевская семья была с восторгом встречена в Палермо. Король на некоторое время отошел от политики и занялся своим любимым делом — охотой. Этот человек любил хвастаться тем, что никогда не читал книг. Королева родила ему восемнадцать детей.

Между тем в Англии и Британском адмиралтействе все настойчивее задавали очевидный вопрос: что делает прославленный Нельсон в Неаполе? Разве он не должен продолжать преследовать французов? Почему он занят делами прогнившей, коррумпированной монархии?

Французы вошли в Неаполь, Нельсон при этом отступил. Могла ли Франция считать это реваншем за Абукир?

Бонапарт узнал о захвате французами Неаполя, находясь под стенами Сен-Жан-д'Акра. Он сразу понял, что «этот поход в Нижнюю Италию будет иметь гибельные последствия, и что 30 или 40 тысяч французов, находящихся у Везувия, будет недоставать на Адидже».

После бегства неаполитанского двора в городе вспыхнул бунт. Его участники освобождали узников тюрем, врывались в замки и убивали тех, кого считали врагами.

Французы, которыми командовал генерал Жан-Этъенн Шампионне, решили взять ситуацию под контроль и учредить республику. Она должна была опираться на средние классы общества.

Столкновение войск с восставшими привело к многочисленным жертвам: были убиты около тысячи французов и четыре тысячи бунтовщиков. Итальянцы сражались за каждый дом, взяли штурмом и разрушили королевский дворец. Когда они наконец сдались, один французский офицер заметил, что если бы здесь был Бонапарт, то он камня на камне не оставил бы от города. И местным жителям очень повезло, что генерал Шампионне такой умеренный и гуманный человек.

23 января 1799 года оккупанты официально провозгласили Партенопейскую [8] республику, которую Нельсон окрестил «Везувианской республикой». Он направил Троубриджа для блокады города и захвата трех близлежащих островов.

Выполняя приказы Нельсона, Томас Троубридж проявил свою обычную силу и жестокость. Он высмеял мягкость судьи к своим жертвам:

«Он говорит, что нужен епископ, чтобы лишить священников сана перед тем, как их казнить. Я сказал ему, что вначале их нужно повесить, и если он думает, что повешения недостаточно для лишения сана, то я бы помочился на их чертовы якобинские шкуры. Я рекомендовал ему казнить главных предателей, и после вынесения приговора никакой мессы, никакой исповеди — немедленная смерть, ад был бы правильным местом для них».

8

Партенопея (Парфенопея) — древнегреческое название Неаполя.и

Троубридж извинился перед Нельсоном за то, что не смог послать ему голову лидера республиканского мятежа, поскольку погода была слишком жаркой. Нельсон был доволен принятыми мерами. Он написал одному из капитанов:

«Новости о повешении тринадцати якобинцев (на острове Ирочида) доставили нам великое удовольствие; а три священника (посланных в Палермо), я думаю, лучше вернуть в Аврору, чтобы повесить на дереве...»

Между тем король и королева очень страдали на Сицилии. В доме, который считался их дворцом, не было ни каминов, ни ковров. Зима выдалась очень холодной, выпал снег — очень редкое явление в Палермо. Мария-Каролина говорила, что такая жизнь «хуже, чем смерть».