Морской фронт

Спешно сформированные стрелковые части получали боевые задачи. 30 июля выступил на фронт морской отряд под командованием полковника И. Г. Костикова. Он весь состоял из старослужащих моряков. Это были рослые, смелые и жизнерадостные парни, подлинно русские богатыри. Отряд прочно оседлал шоссе Пярну — Таллин и задержал здесь продвижение противника, чем дал нам возможность закончить новые формирования для обороны города и построить необходимые инженерные препятствия.

Обстановка с каждым днем становилась сложнее, но неизменным оставался высокий боевой дух матросов и офицеров на берегу и на кораблях, укреплялась вера в победу нашего дела…

Флотские партийные организации вели неутомимую воспитательную работу. В эти тяжелые дни еще более возросло желание людей связать свою жизнь с партией и комсомолом. В июле в партийные организации поступило заявлений с просьбой принять в партию в четыре раза больше, чем в июне. Все эти заявления были проникнуты глубочайшим чувством патриотизма. Моряки писали от всего сердца идущие слова: «Хочу умереть за Родину коммунистом», «Верю, что только с партией мы победим», «Дело Ленина бессмертно! Смерть фашистским гадам!» Сотни и тысячи этих волнующих человеческих документов рассматривались на партийных собраниях.

Для прикрытия Таллина с юга, на пярнуском и палдисском направлениях командующий флотом приказал полковнику Т. М. Парафило выставить к югу от Марьяма заслон в составе одного батальона отдельной бригады морской пехоты, а севернее заняли позиции остальные три батальона той же бригады. Так создавалась некоторая глубина сухопутной обороны на этом участке. Район Палдиски прикрывался пока лишь бойцами строительного батальона. Невелики были наши силы на этом направлении, но все-таки дорога на Таллин и Палдиски была прикрыта.

Вокруг Таллина постепенно развертывались флотские части, подразделения НКВД. Правительство Эстонии начало создавать и национальные формирования. Кто объединит воедино все эти силы и возглавит сухопутную оборону базы? Должности командира Главной базы тогда не существовало. Потому штаб флота вынужден был все больше внимания уделять боевым действиям на суше.

Во второй половине июля противник подошел к Нарве. Командующий 8-й армией обратился к нам с просьбой поддержать пехоту огнем с моря. Советские части, отходившие на восток вдоль побережья, почти не имели танков, артиллерия их тоже была слаба. Мы это понимали и старались помочь армейцам чем могли. Чтобы послать корабли на обстрел побережья, нужно было найти минимум две пары тральщиков для контрольного траления района огневой позиции и подходов к ней. Нашли мы эти тральщики. За их тралами на следующий день эсминец «Суровый» под командой капитана 2 ранга В. Ф. Андреева вышел на намеченную позицию. С рассвета он вел огонь по наступавшему противнику. Потом эсминец сменила канонерская лодка «Красное знамя». Меткий огонь шестидюймовых орудий артиллерийского корабля — ветерана нашего флота — нанес фашистам большой урон и задержал их наступление на приморском участке фронта под Нарвой.

Мы понимали, как важно хоть ненадолго остановить противника, чтобы наши сухопутные войска могли закрепиться на новом рубеже. Моряки всегда с радостью и рвением выполняли заявки армейцев. Десятки благодарных радиограмм получали корабли от пехоты. Нередко сокрушительный огонь с моря обрушивался на врага в самые критические для наших войск минуты.

Почти перед каждой ответственной стрельбой по берегу флагманский артиллерист флота капитан 1 ранга Н. Э. Фельдман лично проверял выучку корабельных артиллеристов, организацию корректировки огня, не забывал осмотреть и сами пушки.

— Берегите каждый снаряд. Боеприпасы, брошенные в божий свет как в копеечку, только поднимают настроение у противника, — поучал Николай Эдуардович молодых лейтенантов, впрочем уже командовавших боевыми частями. Говорил он всегда спокойно, медленно и уверенно. — Помните, что главное не скорострельность, а хорошая корректировка огня.

Не менее требовательным были помощник флагарта по зенитной артиллерии капитан 3 ранга Баринов. Он тоже много времени проводил на кораблях, обучая, проверяя, помогая советом и показом.

Сотни стрельб провел флот по берегу. Их высокая эффективность свидетельствовала о том, что наш флагарт и его помощники не напрасно уделяли своим подопечным столько времени и сил.

Для усиления обороны наших коммуникаций и подходов к Кронштадту флот приступил в июле к созданию и восточной минной позиции в районе островов Гогланд — Сескар. Выполнение этой задачи было возложено на специально сформированный в Кронштадте отряд кораблей под командованием контр-адмирала Ю. Ф. Ралля.

Ю. Ф. Ралль был большой специалист по минному оружию. Занимал он должность начальника управления боевой подготовки в Наркомате ВМФ, но в первые же дни войны попросил послать его на родной Балтийский флот, где прошла добрая половина его жизни. Всегда серьезный, сосредоточенный, Юрий Федорович был глубоко образованным моряком и волевым, авторитетным начальником.

Он со всей энергией взялся за дело. Почти каждую ночь корабли выходили из Кронштадта на постановку минных заграждений. Самыми трудными и опасными из них руководил в море сам Ю. Ф. Ралль. Продолжали мы усиливать и наши минные заграждения в устье Финского залива.

Мне не раз приходилось бывать на кораблях во время погрузки мин. Матросы работали с особым задором, ловко, сноровисто. Минные заградители «Ока» (под командованием капитана 1 ранга Н. И. Мещерского) и «Урал» (под командой капитана 1 ранга И. Г. Карпова) по праву считались у нас лучшими кораблями по выучке и сплоченности экипажей. Минзаги участвовали во всех минных постановках первых дней войны. Часто попадали под вражеские бомбежки, а однажды их обстреляла 12-дюймовая батарея финского форта Маккилуото, но все обошлось благополучно благодаря выдержке и искусству командира. На Оке служили способные молодые штурманы К. М. Кононов и В. К. Тарасов, артиллеристы Л. X. Линдерман, М. И. Захаров, Ф. Н. Резниченко. В том, что корабль стал гвардейским, большая заслуга этих офицеров.

Но не везде наши минные постановки проходили гладко.

Однажды с грузом мин вышел в Рижский залив отряд из трех эскадренных миноносцев и двух сторожевых кораблей. Командовал им капитан 1 ранга Хорошхин, державший свой флаг на сторожевом корабле «Туча». В отряде прикрытия находились два эсминца «Сильный» и «Сердитый», тоже загруженные минами.

Наша воздушная разведка перед этим доложила, что противника в заливе нет. И вдруг мы перехватили радио, переданное с эсминцев командиру отряда Хорошхину, о том, что в Ирбене обнаружен немецкий вспомогательный крейсер и два эсминца типа «ягуар». Это нас в штабе ошеломило. Откуда мог появиться в проливе крейсер с эсминцами, если их не было ни в море, ни в Виндаве, ни в Либаве? Однако донесение лежало на Столе. Доложили командующему флотом. Он приказал нашей авиации нанести бомбовый удар по фашистским кораблям.

Бомбардировщики Героя Советского Союза полковника Крохалева немедленно вылетели в заданный район. А там уже шел бой. Правда, ни крейсера, ни эсминцев у противника не оказалось. Были всего лишь плавучая база и два тральщика. Но они первые открыли огонь, а все наши корабли были начинены минами, вести бой в таком положении более чем рискованно. И вое же эсминцы отряда прикрытия открыли огонь с предельной дистанции. Под прикрытием дымовой завесы противник стал отходить. Но один вражеский снаряд попал все же в корму эсминца «Сильный». От взрыва загорелась дымовая шашка, а затем и одна из мин. Огонь мог переброситься на другие мины, и тогда корабль погиб бы. Раненый старший краснофлотец И. П. Уложенко, старшина 2-й статьи В. В. Карпов, старший краснофлотец В. С. Александров и лейтенант М. Я. Горовой бросились к месту пожара. Они выбросили за борт горящую шашку, сумели также сбросить за борт пылающий раскаленный шар мины. Взрыв был предотвращен, корабль спасен.

Капитан 1 ранга Хорошхин, получив донесение об обнаружении вражеского крейсера, приказал своим кораблям отходить и сбрасывать мины, чтобы, освободившись от опасного груза, вступить в бой всеми силами. Но противник сразу же лег на обратный курс. От огня двух эсминцев нашего передового отряда и от удара бомбардировочной авиации фашистские корабли получили значительные повреждения, на них возникли пожары, но все же они ушли в Ригу. А наша минная постановка сорвалась, мины были сброшены к югу от полуострова Сворбе.