Московская великая битва – контрнаступление
Шрифт:
Что такое «фашизм»? – как-то ненароком я спросила свою бабушку. Это наступает тогда, не задумываясь, отвечает бабушка, когда твоя личная жизнь подавлена. Бабушка рассказала о том, как по вечерам на Москву с немецкой пунктуальностью в один и тот же час налетали фашистские самолеты, протяжно выла сирена: «Граждане, воздушная тревога!». Огромной силы удары сотрясали землю, и она колебалась под ногами. Люди спешили в убежище. Женщины с бледными, как полотно, лицами прижимали к груди кричащих детей. Из оконных рам сыпались осколки стекла. Черные клубы дыма застилали небо мертвенной пеленой.
В нашей семье хранится светлая память о нашем дедушке Н. А. Бурове: «В период бомбежки, – рассказывал дедушка, – мы московские дети возраста 10–15 лет ночью подымались на крыши, чтобы во время воздушных тревог сбрасывать зажигательные бомбы. Несколько раз зажигательные бомбы падали на нашу крышу, и я специальными щипцами хватал упавшую бомбу и закапывал ее в ящик с песком. Если бы я не успел обезвредить бомбу, то был бы пожар. В то время мы – дети войны – спасли немало таких домов». Вот почему я горжусь моим прадедом, моей древней Москвой. Пусть знают недруги, что я такой, как мой дед, а может даже покруче. Я люблю свой город и не позволю, чтобы кто-то страшил ему или позорил!
Михаил Михайлович Коршаков – мой прадедушка, родился в 1913 году. Во время Великой Отечественной войны служил рядовым взвода разведки третьего батальона 18-го гвардейского стрелкового полка. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Славы 3-й степени
Мой прадедушка был рядовым солдатом. Первое, что он узнал на войне – это горечь отступления. Враг сосредоточил под Москвой крупные силы. Наши войска уступали ему в численности и вооружении. Посмотришь кругом – бойцы, как на подбор: здоровые, сильные, ненавидящие врага и готовые биться с ним до конца. Но вот поступает приказ отойти на новый рубеж. И взвод отходит.
Однажды прадедушка и еще два бойца оказались отрезанными от своего батальона. Сидят они в овражке, думают: что делать, как добраться до своих? Вдруг, откуда ни возьмись, появился фашистский танк. Куда он торопился и зачем – нашим бойцам, конечно, не было ведомо. Знали одно – что это машина врага и пропустить ее мимо нельзя.
Не сговариваясь, они приготовили танку «угощение». У них была противотанковая граната и бутылки с зажигательной смесью. Прижавшись к земле, бойцы ждут «гостя». А он приближается как ни в чем не бывало. «Бей фашистов!» – крикнул прадедушка и метнул под танк гранату. А ребята одновременно с ним стали бросать бутылки. Раздался оглушительный взрыв. Танк остановился, как вкопанный. Жаркий огонь лизал его брюхо, и черный дым клубился над башней. Дело было сделано. Возбужденные и радостные, они бросились бежать по овражку и благополучно добрались до расположения батальона.
Вскоре у них были созданы специальные группы истребителей танков. Прадедушку, конечно, как «опытного», зачислили в группу одним из первых. В их группу входило 14 бойцов; командиром был назначен лейтенант Казаков. Однажды, получив боевое задание, взвод скрыто стал продвигаться вперед. Продвинувшись метров на 400, прадедушка спрятался в воронке от разорвавшегося снаряда. Смотрит, прямо на него движется бронетранспортер. Лейтенант кричит: «Держись!». Прадедушка молчит, а сам думает, как ему повезло, в отличие от других солдат. Подпустив бронетранспортер на нужное расстояние, прадедушка бросил под него противотанковую гранату. Раздался взрыв. Бронированная машина закрутилась на месте и замерла. Прикрывая отход батальона, неравный бой с врагом вели и другие его товарищи.
Но вот стрельба прекратилась. Батальон отошел километра на четыре. Из леса к подбитому бронетранспортеру подошел вражеский танк, взял его на буксир и поволок к лесу…
Наконец закончились тяжелые дни отступления. Наши войска остановили врага под Москвой, а затем погнали его обратно, на запад.
Когда началась война, моей бабушке, Фокиной Зинаиде Алексеевне, еще не было 14 лет. Жила она тогда в Ленинском районе Московской области в деревне Шипилово (сейчас это район Орехово-Борисово). В 1940 году умерла ее мать, старшие две сестры были замужем и жили отдельно. Бабушка осталась старшей с отцом-инвалидом и двумя младшими братьями. Нужно было стирать, готовить, убирать дом, смотреть за младшими детьми и племянницей, ходить за скотиной, обрабатывать огород. На этом учеба в школе и детство закончились.
Бабушка и ее подруги пошли работать в колхоз. Работа была тяжелая по 8-10 часов в день. За работу давали 200 г хлеба в день.
Весной приходилось варить суп из лебеды и крапивы, жарить оладьи из мерзлой картошки. Сковороду, чтобы она не пригорала, смазывали не маслом, а солью, разведенной водой. Фашисты разбомбили в Бирюлево элеватор, населению разрешили разбирать сожженное зерно. Вкус лепешек из него бабушка помнит до сих пор.
Не было электричества, для освещения домов пользовались керосиновыми лампами и лучинами. Не хватало дров, в некоторых семьях спиливали углы домов и обрезками бревен топили печки. С одеждой тоже было не лучше. Магазины не работали, что-то приобрести можно было только на рынке. Но не было денег, и на одежду выменивали менее нужные вещи и продукты. На работу в колхоз одевались так же, как и через 20, и через 30 лет после войны. Летом ходили в платьях из ситца, сильно выгоревших от солнца, на ногах – тапочки. Осенью и зимой надевали телогрейки: одежда, похожая на куртку, на толстой ватной основе, покрытая хлопчатобумажной тканью, простеганная для того, чтобы не сбивалась вата. Они были короткими, теплыми и достаточно долго не промокали, поэтому в них удобно было работать.
Обувались в кирзовые сапоги, которые были тяжелыми и в очень сырую погоду промокали. Обязательным атрибутом был фартук, который защищал одежду от грязи, и платок – летом он защищал от солнца, осенью и зимой – от холода. Однажды осенью кирзовые сапоги у бабушки Зины совсем порвались, в них нельзя было работать в поле в холодную и дождливую погоду, запасных не было. Она попросила отца починить их, а на работу не вышла – не в чем. Ее сразу же вызвали в правление колхоза и устроили «взбучку».
Наступила холодная осень 1941 года. Враг подходил к Москве, и их, девчонок, отправляли рыть окопы в промерзшей земле. Неподалеку от деревни в районе Москворечья были военные заводы, на которые совершались авианалеты. Чаще всего это происходило ночью. Люди прятались в окопы, вырытые ими в овраге. Звук двигателей тяжелых бомбардировщиков в темноте наводил ужас, в небе огни этих самолетов были похожи на звезды. Бомбы падали не на заводы, а на близлежащие деревни. Сейчас с бабушкой в одном подъезде живет женщина, дом которой разбомбили. Вечером дом стоял, а утром вместо него была лишь воронка.
Было тяжело и страшно, но люди понимали, что солдатам на фронте приходится еще тяжелее, и с достоинством переносили все тяготы.
Удивительной была судьба моего прадеда Ивана Потапова. Он родился и жил в Новосибирске. В 1941 году, уже успев обзавестись семьей, отправился поступать в вуз на Дальний Восток. Но грянула война, разделив его жизнь на две части – до и после. И пусть он не стал ни агрономом, ни выдающимся биологом, ни знаменитым физиком, но он был солдатом, защищавшим Родину, а это важнее и почетнее.
Сформировался Сибирский полк, и Иван поступил туда добровольцем. Он был вынослив, смел, мог с завязанными глазами собрать и разобрать пулемет. Сибирский полк отправили на оборону Москвы. Стояли страшные морозы, немцы кутались в холодные щегольские шинельки, а сибиряки привыкли к суровому холоду. Доблестно сражались они.
«Если я возьму Сталинград, то свяжу России руки, возьму Ленинград, – выколю ей глаза, но, победив Москву, я поражу ее в самое сердце», – говорил Гитлер. Еще в начале войны в жестоких боях Потапов был ранен, и пять осколков, как напоминание о годах испытаний, выпавших нашей стране, навсегда останутся в его правой руке. Необходима была операция, но Иван не хотел идти в госпиталь. На попутных поездах он отправился на Родину, в Новосибирск. Он мотался по теплушкам, менял повязки и мечтал только об одном: поскорее добраться до семьи. Прибыв в Новосибирск, он первым делом отправился в госпиталь, чтобы попросить бинтов. Госпиталь располагался в школе. Проходя по коридору, Иван услышал знакомый детский голос. Он заглянул в класс. Вокруг большого учительского стола были расставлены койки с ранеными бойцами, а на столе стояла его дочь, шестилетняя Нина. Она читала поэму М. Ю. Лермонтова «Бородино». «…И залпы пламенных орудий слились в протяжный вой», – декламировала Нина. Бойцы внимательно слушали, а один молоденький, совсем еще мальчик, с черной повязкой на глазах, тихо всхлипывал. Солдатам вспомнилась война и все пережитые ими ужасы.
Оказалось, что мать Нины работала в госпитале, и Нина помогала раненым пережить боль. Она им пела, танцевала, читала стихи. И странное дело: солдаты действительно поправлялись быстрее, глядя на свою любимицу, будто Нина зажигала огонь в их глазах. С новыми силами они шли на войну, зная, что, защищая Родину, они борются за счастливую жизнь маленькой Нины, за ее будущее.
Война близилась к концу. Уже весь госпиталь ходил на Нинины концерты и врачи, и раненые. А одно утро Нина запомнила на всю жизнь: все кричали «Ура» и подбрасывали ее под потолок. Нина улыбалась и прижимала к себе осколок снаряда, извлеченный из отцовской руки.
Таким ей запомнился день 9 мая 1945 года.
В тихом, зеленом районе Москвы Бирюлево жила семья моей бабушки Светы. Они жили в большом собственном доме, окруженном фруктовым садом. За домом находился огромный луг. Отец бабушки Светы (мой прадедушка Коля) работал на железной дороге. Прабабушка Лиза вела хозяйство и растила детей.
В июне 1941 года, когда буйно цвела сирень, яблони и вишни, началась Великая Отечественная война. Прадедушка Коля ушел на войну, а прабабушка Лиза пошла работать на Бирюлевский элеватор. Бабушка Света и ее сестра, которым тогда было только по четыре года, остались дома за хозяек. Соседская девочка иногда забегала проверить, все ли в порядке.
Прабабушке приходилось очень тяжело. Она работала на элеваторе в две смены, чтобы вовремя отправить на фронт хлеб для солдат, а после работы ее ждали домашние дела. Она доила корову, ухаживала за садом и огородом, стирала, топила печку, готовила еду. Девочки как-то сразу повзрослели, и чем могли, помогали своей маме.
Когда к Москве подошли немцы, началась паника. Люди начали уезжать в эвакуацию. Семья моей бабушки не могла уехать. Прабабушка не хотела оставлять работу, дом, хозяйство. Было решено остаться. Сообща с соседями, недалеко от дома, вырыли бомбоубежище. Вскоре немцы начали бомбить Москву. Бирюлево также подвергалось сильным бомбардировкам, ведь здесь находились важные для обороны Москвы объекты: элеватор и окружная железная дорога. Одна бомба попала в элеваторную вышку, начался пожар – горело зерно. Бабушка помнит, как все жители: старики, дети, женщины бежали с ведрами тушить пожар. Хлеб был спасен.
Зима
выдалась холодная и снежная. Продукты выдавались по карточкам, люди ночью занимали очередь возле магазина. Одежды тоже не хватало. Все необходимое шло на фронт. «Все для фронта, все для победы!». У бабушки Светы и ее сестры были одни валенки и пальто на двоих. Они по очереди ходили гулять. А тот, кто оставался дома, сидел на печке и учился читать по букварю. Вечерами они слушали прабабушкины сказки, и им казалось, что нет войны, дома папа и мама. Но за окном снова раздавался вой сирен и взрывы. И хотя в Москве в это время было холодно и голодно, занятия в школах все равно продолжались. Каждый ученик приносил с собой дрова для школьной печки, чтобы было не холодно заниматься.От прадедушки Коли письма с фронта приходили редко. Каждый треугольный конверт ждали с замиранием сердца. Читали письма вслух и потом еще часто перечитывали. Прадедушка сражался в железнодорожных войсках и был награжден орденами и медалями. Он прошел всю войну, был ранен, но вернулся живым домой.
Бабушка хорошо помнит, как ее папа пришел домой с фронта. В длинной шинели с мешком за плечами в огромных черных сапогах. Девочки еще очень долго боялись отпускать его от себя, думая, что он опять куда-то уйдет. Так и ходили за ним, как два хвостика.
После окончания войны жизнь стала налаживаться. Все силы были брошены на восстановление разрухи. И вскоре жизнь в семье моей бабушки потекла по-прежнему. Папа работал, мама вела хозяйство, а девочки пошли в школу. За время войны они выросли и повзрослели, научились читать и писать. Военное время оставило в памяти моей бабушки глубокий след, хотя она еще была очень маленькая.
В январе 1942 года мой дед был тяжело ранен в ногу. Он потерял сознание. Когда он очнулся, была глубокая ночь, высоко в небе светила Луна, падал и искрился снег. От сильной боли мой дедушка не мог пошевелить даже рукой. Вдруг над ним кто-то склонился и раздался женский голос: «Живой, он стонет». Это были две молоденькие девочки – санитарки, обходившие после сражения поле боя. Сняв лыжи, они уложили моего дедушку (Николая Ивановича) на них и волоком потащили его в тыл. Затем его отправили в госпиталь. Справка о ранении, которую выдали ему, была выписана на клочке плаката, потому что не было бумаги.
Мой дедушка помнит, как радовались раненые посещением школьников. Дети устраивали концерты, пели песни, читали стихи, танцевали. Помогали своим мамам, разнося еду, читая раненым книги. Эти дети войны брали шефство над семьями фронтовиков и погибших на фронте. Дети помогали по хозяйству: кололи дрова, приносили воду, помогали в огороде, занимались с маленькими детьми. Когда кончилась война – это была всенародная победа. В нем ликовали и дети войны.
В феврале 1942 года в Новосибирске стоял жуткий холод. Столбик термометра порой опускался до –42 градусов. По затемненным снегом улицам изредка проходили люди, укутанные в платки и пальто, словно нахохлившиеся воробьи. Тяжелое было время. Из еды была лишь картошка и хлеб. Все продукты выдавали по карточкам. Потерять карточку – значит остаться голодным.
Нина шла по сугробам до магазина. Идти было далеко: сначала темными дворами, потом через площадь. Вся дорога порой занимала около двух часов. В маленьком кулачке, утонувшем в большой отцовской варежке, Нина крепко сжимала четыре карточки – маме, Сереже, маленькому Ванечке и себе. Пятилетняя Ниночка была самым старшим ребенком в семье. Отец ушел на войну, мать, не покладая рук, трудилась на заводе, помогая фронту. Нина оставалась дома за старшую, следила за братьями, мыла полы, варила картошку. Ей доверяли все карточки, чтобы она меняла их на продукты. Но вот, наконец, и магазин. Еще на улице пахнет хлебом. Но хлеба в магазине нет… Есть бублики – теплые, мягкие, ароматные… Нине дают пять бубликов, она кладет их в холщовую сумку и идет домой. Сквозь ткань просачивается неповторимый, уютный и вкусный аромат свежего хлеба. Очень хочется бублик, но Нина понимает, что если она съест один, то не сможет остановиться, съест все. Нет, она не боится сурового наказания матери, она боится ее строгого взгляда, когда та узнает, что Нина оставила всю семью без хлеба. Мать ничего не скажет, промолчит, но совесть будет мучить Нину всю жизнь. «Умру, но не съем!» – решила она. Нина сняла платок с плеч и замотала им холщевую сумку, чтобы бублики не так пахли. «Чем быстрей дойду до дома, тем меньше буду мучиться…» – подумала она. И Нина побежала. Валенки были полны снега, пальто расстегнулось, щеки раскраснелись, рыжие волосы выбились из-под шапочки. В завывании вьюги ей чудились слова: «Съешь бублик. Съешь!». Сжав зубы она думала только об одном: «Только бы успеть!». И вот, наконец, их дом, подъезд. Нина вбежала по лестнице, бешено заколотила ногой в дверь.
«Что случилось?!» – испуганно спросила мать, отворив дверь. Нина молча передала маме сумку, достав оттуда один бублик, опустилась под дверь, с наслаждением откусила еще теплый бублик и горько расплакалась…
Прошли годы. Нина выросла и стала моей бабушкой, но ту историю с бубликами запомнила навсегда.
Моему прадеду, Владимиру Львовичу, как ответственному работнику в период войны полагалась бронь. Но он 3 июля 1941 г. добровольцем ушел в ряды дивизии Фрунзенского района г. Москвы. Дивизия, в которой сражался прадед, вела ожесточенные бои под Ельней. Часть народного ополчения попала в окружение, так как силы были неравные. Дивизия понесла огромные потери. Те, кто остался в живых, были взяты в плен и отправлены на работы в Германию. Владимир Львович попал на работу к фермеру, где работали еще несколько русских военнопленных. Все понимали, что необходимо вырваться из плена. Несмотря на охрану, трое пленных решили организовать побег. В их числе был и мой прадед. Побег оказался неудачным. Всех вернули и подвергли строгому наказанию. Время шло, а мысль о побеге не давала покоя. На второй побег отважились только двое: Владимир Львович и его товарищ. Они очень долго добирались до частей Красной Армии. Днем прятались, а ночью шли.
В 1943 году мой прадед со своим товарищем присоединились к войскам 1-го Украинского фронта. Здесь их ждало наказание – служба в штрафном батальоне. Эти части армии шли впереди, прокладывая путь нашим войскам. Это был путь через минные поля, оставленные немцами при отступлении. Судьба долго хранила прадеда. Но однажды в бою взрывная волна отбросила его на несколько метров. Он был контужен: потерял слух, речь и зрение. После лечения в госпитале речь и слух удалось восстановить, а зрение не возвращалось. Его переводили из одного военного госпиталя в другой.
Кончилась война, мой прадед домой не возвращался. Он числился пропавшим без вести. Вернулся он домой 16 февраля 1946 года в сопровождении незнакомого человека. Мужественная натура моего прадеда не позволила опустить руки. Он активно работал в обществе слепых, принимал активное участие в строительстве учебно-производственного комбината для слепых.
Прошло 65 лет, как минуло Московское сражение, но ужасы войны навсегда останутся в памяти не только тех, кто сумел ее пережить, но и у их внуков. Жизнь моего прадеда служит вечным напоминанием, что такое кровопролитная война.
Моей бабушке в период Великой Отечественной войны было 11 лет. Жила бабушкина семья в Теплом переулке (теперь ул. Тимура Фрунзе). Во время фашистских налетов бегали в метро «Парк Горького». Бабушка тащила на руках одного ребенка, ее мама – другого. Они располагались на выходе из метро (старое метро, неглубокое). Выдавали деревянные стеллажи, из-под которых часто вытекали лужицы, где спали дети, было холодно и неуютно. В 5 утра подымали, шли домой, а бабушка шла в очередь за хлебом.
Моя бабушка рассказывала о том, что бомбежки были страшные, в парке им. Горького били зенитки, охраняли Крымский мост. Зима 41-го была суровая, дров не было, топить было нечем, ездила бабушка с мамой на санках по Фрунзенской набережной на свалку (теперь Лужники), искали щепки, обломки. Водопровод не работал, замерз. Ходили за водой на Чудовку (теперь Комсомольский проспект). Вода в комнате замерзла, спали в пальто. В доме было много крыс. Они грызли все подряд: ножки стола, двери, обувь. Жили крысы в основном в диване. Несмотря на все невзгоды, моя бабушка была активная. Она была редактором газеты «Бойцы смеются», где освещались события на фронте, подвиги героев, а также был юмор и смешные, наивные стихи. Подвиги бабушки сегодня стали нашей нынешней семейной памятью.
В нашей семье навсегда сохранился рассказ друга нашей семьи, участника боевых действий под Москвой Орлова Валентина Ивановича. Когда началась война, Валентин работал на заводе. Ему было тогда 16 лет, но он хотел воевать, защищать свою любимую Родину. С большим трудом ему удалось попасть в Народное ополчение. Начались занятия по боевой подготовке, устройству оружия.
Немцы подходили к Москве все ближе. В это время была поздняя осень.
Фашистов надо было остановить во чтобы то ни стало. Народные ополченцы совершают марш-бросок, чтобы остановить наступление врага.
Весь день шел холодный дождь. Бойцы сильно промокли и шли с трудом, без привалов. К вечеру прибыли в назначенный пункт, и от усталости все сразу повалились на землю. Вскоре появились походные кухни, а следом за трапезой последовала команда вперед – занятию позиций.
Перед рассветом начался бой. Повсюду рвались бомбы, рвались снаряды, выпущенные из фашистских танков, свистели пули. Ополченцы забыли об усталости, у всех было одно стремление – выстоять. Валентин вел прицельный огонь по врагу. Он выбрал толстого немца, который стрелял из автомата по окопам ополченцев. Стреляя и тут же меняя патроны, Валентин увидел, что на него идет немецкий танк. Он сжался в комочек, присел на дно своего окопа, по нему прополз огромный фашистский танк и тут же Валентин бросил гранату. Сегодня бывшие мальчики войны – защитники столицы давно на пенсии, но мы, школьники, помним о них, гордимся ими и стремимся быть им достойными.