Московская великая битва - оборона. Часть 1

Из дивизии прибыли представители политотдела, принесли газеты и письма. Мы курили, разговаривали. И вдруг в нашем тылу поднялась невообразимая пальба из пулеметов и автоматов. На полном скаку пролетел на повозке мимо наших окопов повар с дымящейся кухней: «Немцы окружают!». Сразу организовали круговую оборону. Потом поняли: надо идти вперед, туда, откуда вчера наступали немцы. Если они оставили там заслон – прорвемся. Километра полтора-два прошли, не встретив никого. Подсчитали: в нашей группе в общей сложности оказалось человек триста. Автоматная трескотня сзади прекратилась.

Но вдали где-то шел бой. Над головами то и дело ревели самолеты, идущие на бомбежку, отчетливо слышался мощный гул моторов машин.

Замаскировались мы в небольшой рощице, окруженной густым кустарником. Здесь стояла немецкая часть перед вчерашним боем. Везде виднелись следы кованых сапог, колес от машин и пушек. Комиссар Качуров принял решение до ночи остаться в роще, не обнаруживать себя ни с земли, ни с воздуха, окопаться и приготовиться к круговой обороне и если уж придется принять бой, то драться до последнего. Как старший по званию и наиболее опытный, Качуров, приняв на себя командование, распорядился строго вести расход боеприпасов, экономить еду. Затем, проведя разведку, принял решение идти на восток для соединения со своими войсками.

С наступлением темноты начали движение. Сразу поняли, что выйти из окружения будет нелегко. По дорогам шли немецкие танки, машины с пехотой, часто с включенными фарами, не маскируясь. По всему горизонту горели деревни и поселки.

К утру, измученные до предела, остановились недалеко от опушки небольшого леска. Утренний туман еще не совсем рассеялся. К комиссару подошли разведчики и доложили, что примерно в двух километрах по проселочной дороге движется в нашу сторону колонна советских военнопленных в сопровождении небольшой группы фашистов. Решили отбить наших и вместе с ними пробиваться к своим.

Лейтенант Розин принял на себя командование операцией. Все было продумано. Создали боевую группу, оставили резерв, группу прикрытия на случай неожиданного нападения с тыла. Залегли вдоль дороги с обеих сторон и полностью окружили двигающуюся колонну. Когда охранники вместе с колонной миновали последний ориентир, намеченный лейтенантом, он выстрелом из пистолета дал команду начать атаку. Неожиданность принесла свои плоды. В считанные минуты все было кончено. Ни один из фашистов не ушел живым.

Потрясенные, наши воины вначале не разобрались, что произошло, а когда поняли, что они свободны и среди своих, началось что-то невообразимое. Я никогда раньше, да и потом не видел, чтобы так много мужчин рыдали от счастья. Меньше суток они пробыли в неволе, и этого было достаточно, чтобы понять звериную суть фашизма.

Теперь возникла другая проблема. Отряд наш превратился в довольно крупную единицу. Скрытно передвигаться было трудно. Однако от намеченного плана решили не отступать, общее командование принял на себя наш комиссар.

С оружием у нас было неплохо. Имелось несколько ручных пулеметов, сохранили винтовки с патронами, гранаты.

Около двух суток двигались по сложному пути. Бои шли где-то в стороне. В деревнях жители сообщали, что немцы или не приходили, или были и куда-то ушли. Мы начали верить в то, что скоро будем у своих. Очень хотелось этому верить. Но на третьи сутки прямо после рассвета случилось самое тяжелое. Уверовав в свою безопасность, мы на какой-то миг потеряли бдительность и… попали в ловушку.

Случилось это так. Мы вышли из леса и хотели до полного рассвета миновать маленькую деревушку и на день остановиться в лесочке с глухой балкой, что была за ней метрах в восьмистах. Наша разведка прошла до конца деревни, вошла в лесок, где мы предполагали провести день. Видя, что разведка миновала село беспрепятственно, вся колонна, как раньше, единым строем пошла к деревне. И в тот момент, когда мы поравнялись с первыми домами, замаскировавшиеся немцы открыли по нас в упор шквальный огонь. Мы попали в западню, замкнутую со всех сторон. Отступать было некуда.

Некогда, да и невозможно было сосчитать, сколько бойцов уцелело. Но все, как один, стали спрашивать друг друга:

– Где комиссар и командир?

Ответы были неутешительны. Кто-то глухо прошептал, что видел, как комиссар упал с пробитой головой. Несколько человек подтвердили это. Один сказал, что подполз к комиссару, но он уже не дышал. Если в первые минуты после прорыва нас охватило чувство радости – не убиты, не в плену, – то известие о гибели комиссара ошеломило. Стояли мы в небольшом болотце и, не стыдясь, плакали, как дети. Так велика была боль утраты.

Потом были новые бои – уже в составе регулярных частей Красной Армии, были радости наших побед. Но эти первые месяцы Великой Отечественной войны никогда не сотрутся в моей памяти» (к. 40).

Из дневника профессора А. Л. Сидорова об истории создания «1-й коммунистической дивизии московских рабочих»:

«14 октября я сидел в архиве, когда по телефону мне позвонили и сказали, чтобы вечером я явился в школу (кажется, 110-ю) на Писцовой улице. Я уже знал, что создается рабочий коммунистический батальон. Численность его не была установлена. Очень хорошо помню вечер 14-го, когда я ехал в школу на Писцовую. Город был, конечно, затемнен; собрались сотни разных людей: старых, молодых, коммунистов и беспартийных. Было очень много подростков-комсомольцев. Школа явилась нашим штабом. Я тогда не знал, что по другим районам идет то же самое и что мои сослуживцы по институту собираются во Фрунзенском районе».

Из воспоминания бывшего военного комиссара Дзержинского района г. Москвы М. Н. Сбитнева: «В горвоенкомат в 2 часа ночи прибыли два представителя Военного совета Московской зоны обороны: генерал-майор С. Ф. Фролов и генерал-майор В. А. Ревякин. Товарищ Фролов, обращаясь к нам, сказал, что по приказанию командования Московской зоны обороны, согласованному с МК, большинство из нас назначается командирами Коммунистических добровольческих формирований. Запись в эти формирования в районах уже проводится. Формирование батальонов надо закончить в трехдневный срок. Командование зоны и Московский комитет партии знают, что у военкоматов много дел, но сейчас самое главное – отстоять от врага сердце нашей Родины – Москву. Не препятствуйте вступлению в батальоны и офицеров военкоматов.

Это сообщение мы встретили как знак высокого доверия Коммунистической партии и командования. В Дзержинском районе Коммунистический батальон формировался в 606-й школе, находящейся в Марьиной роще. В него вступило более 600 добровольцев. В их числе – 30 рабочих и служащих завода «Станколит»; 29 из них – коммунисты и комсомольцы и лишь один, И. А. Никольский, – бухгалтер».

116-й день войны

Сражения под Вязьмой и Брянском в середине октября завершаются. Исход их для советских войск оказался катастрофическим: в окружение попадают 7 из 15 управлений армий, 64 дивизии из 91, 11 танковых бригад из 13, 50 артиллерийских полков РГК из 62. Из этого числа в районе Вязьмы окружены 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и 4 полевых управления армий (19, 20, 24 и 32-й). Окруженные под Вязьмой войска в частности входили в состав десяти армий (16, 19, 20, 22, 24, 30, 31, 32, 43 и 49-й). Вне общих котлов окружено 5 дивизий и 4 артполка РГК, все остальные – под Брянском.