Московский клуб
Шрифт:
— Этот план просто великолепен. Да, он ужасен, но великолепен.
4
Нью-Йорк
Все в квартире напоминало Стоуну о жене.
Это была роскошная квартира в старом и дорогом кооперативном доме в районе Центрального парка. Совладельцы дома — три мрачных адвоката, бывший актер, любимец дам, две сестры, жившие там, казалось, с незапамятных времен, — были знамениты тем, что отвергали большинство квартиросъемщиков.
Стоун так никогда и не смог понять, как это им с Шарлоттой удалось понравиться этим людям. Видимо, немалую роль сыграло то, что они выглядели симпатичной и респектабельной парой: он — уважаемый молодой
Дом был построен в викторианском стиле, но его красота была испорчена чудовищными зеркалами, пестрыми обоями и всякими позолоченными кухонными приспособлениями: у бывшего владельца было очень много денег и очень мало вкуса.
Пока Шарлотта сидела без работы, она абсолютно все переделала. Теперь это была действительно шикарная, очень удобная и несколько необычная квартира. Начиналась она с отделанной панелями прихожей с полом из зеленого итальянского мрамора. Затем шла уютная гостиная, заставленная книжными шкафами и креслами в стиле лорда Мельбурна и Людовика XV. В спальне стоял фламандский шкаф красного дерева и деревянный комод времен королевы Анны, купленный Шарлоттой по случаю на блошином рынке в западном Массачусетсе. Черные ящички на кухне сияли чистотой и напоминали о Шарлотте больше, чем все остальное.
Стены библиотеки были бордового цвета. Во встроенном шкафу стояло первое издание полного собрания сочинений Набокова, у двери красовался небольшой столик русской работы из черного дерева, инкрустированный красным деревом и украшенный позолотой. На стене висел роскошный ковер, у окна стояло кожаное библиотечное кресло, подаренное Стоуну в день свадьбы Уинтропом Леманом. Леман же получил его от Уинстона Черчилля в знак благодарности за помощь в лендлизе.
Шестнадцать лет они жили с Шарлоттой вместе, и вот — неужели прошло уже полтора года с того ужасного дня? — она оставила его. С тех пор квартира казалась пустой и осиротевшей.
Иногда, лежа в постели, которую он так долго делил с Шарлоттой, Чарли, уткнувшись лицом в подушку, улавливал запах ее духов, легкий и эротический аромат гордении. И тогда он мог долго лежать без сна, уставясь в потолок и вспоминая их совместные ночи. Он высчитал, что их было 5870.
Он очень часто вспоминал о ней, и чаще всего эти воспоминания вызывали в нем чувство вины.
В этой женщине непостижимо переплелась детская ранимость и удивительная необузданность. Чарли заметил это в тот момент, когда увидел ее впервые в жизни. Он учился тогда на последнем курсе колледжа. Чарли заметил ее в столовой. Она сидела одна у длинного темного деревянного стола, положив локти на неровную блестящую столешницу, и читала книгу. Вокруг нее весело болтали и смеялись, а она сидела в одиночестве. Но у нее не было вида отрешенности или меланхолии, которые обычно отличают тех, кто сидит одиноко в большой толпе.
Было видно, что ей это нравится.
Она была очень красива: прекрасные золотые волосы до плеч, удивительные голубые глаза с карими крапинками, слишком широко расставленные под выгнутыми бровями. Нижняя челюсть чуточку выдавалась вперед, особенно когда она смотрела на кого-то скептически, а это случалось довольно часто. Когда она улыбалась, — а это было не реже, — на щеках появлялись глубокие очаровательные ямочки. Весной на носу проступали милые веснушки.
Итак, она сидела в студенческой столовой, читая книгу об Уинтропе Лемане. Чарли не удержался и заговорил с ней. Собравшись духом, он выпалил:
— Я бы не стал так уж верить этой книге. Я лично знаком с человеком,
которому она посвящена. И я могу сказать, что он в сто раз лучше, чем его описали. — Прием был довольно дешевый и, ясное дело, не сработал. Она взглянула на него и без всякого интереса спросила: «Неужели?» — и продолжила чтение дальше.— Нет, правда, — настаивал Чарли. — Леман мой крестный отец.
На этот раз она даже не удостоила его взглядом, пробормотав себе под нос что-то очень вежливое, но выражающее откровенное недоверие.
— Вы собираетесь писать о нем?
— Да, но всего лишь научно-политический комментарий. Так что для меня лучше будет не знать никаких подробностей о личных качествах этого человека. Я пишу критическую статью.
— Ну и каковы же ваши соображения?
— Я считаю, что его репутация искусственно раздута. И что на самом деле он вовсе не такой уж великий человек, как о нем говорят. Мне кажется, он самый заурядный дипломат и ловкач, у которого волей судьбы оказалось очень много денег. Он просто оказался в нужном месте в нужное время. — Девушка улыбнулась просто ослепительно, показав очаровательную щелку между верхними зубами, и продолжила: — Так он что, действительно ваш крестный отец?
Несколько дней спустя ему удалось уговорить ее пойти в пиццерию. Она пришла в свитере студентки Йельского университета, как бы давая понять, что это не настоящее свидание, а так, ничего не значащая встреча между делом. Они много шутили и спорили. На каждое самоуверенное высказывание Чарли Шарлотта отвечала своим, почти всегда противоречащим ему замечанием, а потом сразу же смягчала свою задиристость чудесной, чарующей полуулыбкой.
Сердце юноши билось часто-часто. Он ковырял ногтем фольговую этикетку на холодной и мокрой пивной бутылке. Из всего внешнего вида Шарлотты его прежде всего восхищала ее кожа. Она была молочно-белого цвета, а щеки — неизменно розовые, как у очень здорового человека в холодный зимний день.
В тот день он проводил ее до общежития, и они долго неловко стояли в арке у входа.
— Ну, — сказала она, — до свидания.
И тут Чарли заметил, что она тоже очень смущена. Шарлотта стояла перед ним в грациозной балетной позе, непроизвольно выставив вперед одну длинную красивую ногу. И опять она казалась маленькой и очень ранимой девочкой.
— Спокойной ночи, — повторила она, не двигаясь с места.
— Спасибо за вечер, — сказал Стоун.
— Тебе спасибо.
Сердце его бешено забилось, и он спросил:
— А можно мне посмотреть твою комнату? — спросил и сразу почувствовал себя полным идиотом.
— Мою комнату? — она расширила глаза.
Чарли передернул плечами и глупо улыбнулся. Он просто не мог уйти от нее сейчас.
Девушка глубоко вздохнула. Стоун чуть не лишился рассудка, увидев ее смущенную улыбку и услышав тихий, обнадеживающий и полный понимания голос.
— Неужели тебе действительно так уж хочется посмотреть мою комнату.
И в этот момент Чарли окончательно потерял голову, он шагнул вперед и поцеловал ее. Поцелуй длился лишь несколько секунд, но она ответила на него с такой страстью, что Чарли был очень удивлен и восхищен.
Тогда все студенты колледжа слушали «Аэроплан Джефферсон» или «Земляничный будильник», а она завела старую пластинку Бесси Смит. И они танцевали в темноте тесной комнатушки под тихую, лирическую мелодию «Мне нужно немножко сахару».
Той ночью они занимались любовью несколько раз. Она вытягивала длинную белую шею, голова закинута, глаза закрыты, спина пластично изогнута. Красивые розовые щеки блестели от пота и слез восторга, и в момент наивысшего блаженства она взглянула на Чарли. До этого она не открывала глаз и набралась смелости сделать это именно в самый интимный момент.