Московский лабиринт Минотавра

–  Прогуляемся по свежему воздуху, - предложила девушка.
– У меня осталось три дня отпуска, так что я никуда не спешу.
– Ее глаза наполнились слезами.
– Мы будем говорить об Олеге? Господи! Я не хотела идти на его похороны, думала, не смогу. Но ничего, выдержала. А вас там, кажется, не было?

–  Не было, - кивнул сыщик.

Он не придерживался мнения, что убийца непременно является проводить жертву в последний путь, и без особой необходимости не посещал печальные церемонии.

–  Я ужасно не люблю мотоциклы, - сказала Люся.
– Боюсь на них ездить. Олег даже обижался на меня из-за этого. Говорите, он мог совершить самоубийство? Почему?

Смирнов пробормотал нечто неопределенное о проблеме суицида в больших городах.

–  Вы любили его?
– спросил он.

–  Любила?

– Девушка подняла на Всеслава покрасневшие глаза.
– Не знаю. Он мне нравился, очень. Но любви между нами не было, в том смысле что… В общем, мы были хорошими, близкими друзьями. Олег часто обращался ко мне за помощью: он изучал городские подземелья, а я находила для него архивные данные. Я работаю в архитектурном отделе фирмы «Мос-Эксперт», мы постоянно берем из архивной базы разные справки. У нас есть свои геофизики, связь с Институтом археологии… Ой!
– Уварова испуганно прижала пальцы к губам.
– Это нарушение с моей стороны, то есть я не должна была добывать сведения для постороннего лица. Если на работе узнают, меня уволят. Хотя… по сравнению со смертью все житейские неурядицы выглядят чепуховыми. Найду другую работу. Вот Олега уже не вернуть!

–  Как Хованин к вам относился?

–  С симпатией. Иногда мне казалось, что он ухаживает, но… наши отношения продолжали находиться в одной плоскости - душевной дружбы - и не переходили за эту грань.

–  Вы разделяли увлечение Хованина? Я имею в виду подземную Москву.

–  Городские подземелья хранят множество тайн, я с удовольствием читала об этом, слушала рассказы Олега. Кстати, искать в архивах документы, где идет речь о тайных ходах или иных подземных помещениях, практически бесполезно: ведь они сооружались не просто так и являлись либо государственным, либо фамильным секретом. Сведения о подземельях никуда не заносились, так что приходилось довольствоваться крохами. В основном, преданиями, слухами, легендами и свидетельствами очевидцев, конечно. Ребята из «Ахеронта» все это собирали, обобщали, потом проверяли. Олег был самым завзятым из них.
– Уварова помолчала, сдерживая слезы.
– Вот только… спускаться под землю я не могла. Знаете, один раз он долго уговаривал меня, и я согласилась, чтобы не расстраивать его. Оделась в специальный костюм, шахтерскую каску… мы были вдвоем. Спустились в подвал полуразрушенного дома, потом еще в какой-то люк, и оказались в помещении с трубами, вентилями, какими-то кабелями. Пошли вперед, а там такое зловоние, словами не передать! Дышать нечем, глаза слезятся… под ногами хлюпает отвратительная жижа, а стены покрыты слизью: желтой, черной, прозрачной, как студень. Гадость! У меня едва не началась истерика. Не помню, как мы выбрались наверх. Больше я и слышать о подземных экскурсиях не желала. Диггера из меня не получилось, а есть люди, которые привыкают легко. Их хлебом не корми, дай полазать по тоннелям.

Люся немного успокоилась, слезы на ее глазах высохли.

–  У Олега была женщина… или женщины?
– спросил Смирнов.
– Простите за бестактность, но это может оказаться важным.

–  Хованин был внутренне закрытым. Если он с кем-нибудь встречался, то мне не докладывал. Его могли видеть с девушками, вероятно, он с кем-то спал… ну, вы понимаете, о чем идет речь. Интимными подробностями своей жизни он со мной не делился. Сказать честно, на влюбленного Олег не походил. Он увлекся одной идеей. Кажется, у Геродота или Страбона есть упоминания о знаменитом Египетском лабиринте. Так вот Олег решил, что он находится не в Африке, а в Москве. Все искал остатки лабиринта, становился просто одержимым.

–  Вы давно знакомы с Хованиным?

–  Года два, с тех пор, как он пустился на поиски Египетского лабиринта. Ему постоянно нужны были данные многовековой давности, которые в архивах разбросаны по крупицам. Знаете, как он называл лабиринт? «Змея, которая свернута в пространстве и времени!» Поэтично, правда? Он говорил, что еще великий Леонардо да Винчи пытался разгадать смысл лабиринта как символа.

Напоследок сыщик показал Уваровой фотографию Наны.

–  Я никогда не встречала этой девушки, - сказала она.
– Красивая. Есть что-то южное в разрезе глаз, в линии бровей.

Смирнов разочарованно вздохнул, спрятал снимок.

–  Олег когда-нибудь говорил с вами о Симоновом монастыре?
– все же решил он попытать счастья.

Глаза Люси печально блеснули.

–  Да! И много. Я отыскивала для него сведения про Симонов - упоминания о нем в летописи старинных документах, церковной переписке. Раньше этот монастырь считался «щитом Москвы против врагов», потом наикрасивейшим местом, куда съезжались горожане любоваться природой. А сейчас там завод «Динамо», и пройти к остаткам крепостных стен, башен и бывшей трапезной не так-то просто.

–  Вы проведете для меня экскурсию по Симонову монастырю?
– с надеждой спросил Всеслав.

–  С удовольствием.

***

Рябинки. Девять месяцев тому назад

Иногда Феодоре казалось, что Матильда только прикидывается глухой, а на самом деле слух у нее чуткий, как у зверя. В прошлую свою поездку в город госпожа Корнеева раздобыла материал для изготовления оттисков ключей. Теперь возникла задача: сделать это незаметно и как можно тщательнее. Взять ключи у домработницы не представлялось возможным, та постоянно носила их в кармане фартука, а на ночь запиралась в своей комнате. Еще один набор ключей, как выяснила Феодора, находился у Владимира в кабинете, в ореховом секретере. Молодой человек был рассеян, чего нельзя было сказать о Матильде. Поэтому супруга остановила свой выбор именно на его ключах.

Следует заметить, что все без исключения двери в загородном доме Корнеевых имели замки и могли при желании запираться на ключ. Во всех ли богатых домах был заведен подобный порядок, Феодора не знала.

Она стала подкарауливать удобный момент, когда Владимир отправился бы в ванную, где он любил минут двадцать стоять под душем; или уехал бы с водителем по своим делам, или отправился на прогулку в лес, при этом забыв запереть двери в кабинет. Ее упорство было вознаграждено, и слепок с ключа от секретера стал первым шагом на пути к цели.

Изготовленный по ее заказу ключ легко открыл выдвижной ящик секретера. Сердце Феодоры сладко заныло, когда она увидела подаренный ею Владимиру клубок золотистых ниток, бережно хранимый в одной ячейке со связкой ключей.

Ариадна из Кносса знала, что делала. Жаль, ее история имела печальный конец - афинский герой, с которым она решилась бежать из царского дворца, безжалостно бросил ее, спящую, на острове Наксос. За свое спасение коварный Тесей заплатил изменой и предательством. Пришлось красавице уповать на милость богов, и они не замедлили явиться: сам Дионис-Вакх пленился ею и взял в жены, сделал бессмертной. Но каков Тесей?! Негодник…

–  Я не позволю поступить со мной так же!
– шептала жена Корнеева, аккуратно делая слепки с многочисленных ключей.
– Уроки судьбы не проходят бесследно. Ариадна поумнела и набралась жизненного опыта.

Любопытство Феодоры так разыгралось, а новое развлечение так щекотало нервы, что она забыла о своих планах по овладению деньгами свекра. Сначала следует выяснить, что происходит в Рябинках, а уж потом замахиваться на что-то другое. Романтическая дымка, навеянная поездкой на Крит, рассеялась; чувственно-любовный порыв к мужу остыл; первый интерес к комфортному, обеспеченному быту был удовлетворен; жажда покупать и тратить угасла. Настала пора вникать в тонкости жизни обеспеченных господ, к которым теперь относила себя Феодора. Она предполагала, что все имеет свою цену, и дорога к изобилию может пролегать через заросли терновника. Кажется, первые кусты ощетинились острыми колючками.

Телефон в кабинете зазвонил, когда госпожа Корнеева почти закончила свою работу. Она вздрогнула, но доделала последний оттиск. Дубликаты нескольких самых сложных ключей изготовить вряд ли удастся, но стоит хотя бы попробовать. А вдруг? Уничтожив следы своего пребывания в кабинете супруга, Феодора спустилась вниз, в каминный зал. Глухая тетеря Матильда возилась на кухне, а телефон разрывался.

–  Алло?

Для удобства в доме повсюду были установлены параллельные аппараты.

Феодора не ожидала услышать голос свекра.