Московский лабиринт Минотавра

–  Видишь?
– торжествовал Смирнов.
– Проскуров ни при чем! Телефон он не уничтожил, карту не выбросил. А ведь мог!

Ева только вздыхала.

Погода стояла ясная, холодная. К вечеру лужи затянуло тонким ледком, замерзшие листья, падая на землю, звенели. Под ногами похрустывало. Смирнов и Ева вышли прогуляться, но бродить молча по скверу, любуясь бледным месяцем, не получалось.

–  Твой Эдик знал, что ему ничто не грозит!
– возразила она.
– Автомат не отследишь. Потому и не уничтожил карту.

–  Зачем же сразу так?

–  Если кто-то позвонил Олегу с автомата, значит, продумал каждую мелочь, - рассуждала Ева.
– В том числе и то, что свой номер лучше не высвечивать. Вот и воспользовался таксофоном.

–  По-твоему, таксофонами пользуются только преступники, - вяло сопротивлялся сыщик.
– Может, у человека не было другой возможности.

В словах Евы была доля правды, он это понимал. Но подозревать Эдика ужасно не хотелось. Почему именно он?

–  Позвонить Хованину с автомата мог в принципе кто угодно, - сказала Ева.
– Но знать, где Олег чаще всего обедает, когда у него обеденный перерыв, номер его мобильника, место, где он оставляет мотоцикл, - тут уж многовато подробностей. Кстати, Проскурову они известны! А в совпадения я не верю.

–  Любой человек был в состоянии проследить за Хованиным и выяснить то, что ты перечислила. Без труда! Олег не скрывался, жил на виду, посещал одно и то же кафе в одно и то же время. Мотоцикл оставлял во внутреннем дворике, без присмотра. Номер телефона при желании узнать несложно.

–  Согласна. Но зачем кому-то следить за инженером из «Геопроекта»? С какой стати?
– настаивала на своем Ева.
– Государственных секретов он не знает, бизнесом не занимается, от политики далек. Хочешь сказать, диггеры устранили конкурента?

–  Чушь. Мотив на первый взгляд не прослеживается, но…

–  Почему же не прослеживается?
– возмущенно перебила Ева.
– А ревность? Проскуров приревновал брата к своей жене. Чем не мотив? Эдик привык убивать, для него это не в диковинку. В некотором роде, убийство было его ремеслом. Почему бы ему не разрешить проблему таким способом?

–  Хорошо, допустим. Но где же Нана? И кто звонил Проскурову, угрожал?

–  Угрозы он выдумал, чтобы навести тебя на ложный след. Нану он мог убить в припадке ярости, а затем инсценировать ее исчезновение. У него просто не было выхода, кроме убийства Олега! Тот стал бы разыскивать Нану, поднял бы шум, заявил в милицию, и всплыла бы ревность. Сколько можно повторять? Ты просто закрываешь глаза на очевидные вещи!

–  А ты притягиваешь за уши разрозненные факты, - парировал Смирнов.

–  Другая версия есть?

–  Есть, но столь же шаткая. Убийство Олега Хованина и то, что произошло с Наной, не связанные между собой события.

–  Совпадение!
– усмехнулась Ева.
– Ну да, займитесь логическими выкладками, господин Аристотель! Логика выведет вас из тупика.

Она остановилась и потерла щеки.

–  Замерзла? Не будешь злословить.

–  Ты встречался с родителями Хованина?
– спросила Ева.
– А с родителями Наны? Вместо упражнений в остроумии лучше бы побеседовал с людьми.

–  Мама Олега все еще в тяжелом состоянии в больнице. И вообще, Эдик запретил ее беспокоить.

–  Поговори с отцом.

–  Он ушел из семьи, давно, когда Олег был еще маленьким. В конце концов, Проскуров не поручал мне расследовать обстоятельства смерти брата. А в Тбилиси я не поеду. Нутром чувствую, это будет пустая трата времени. Сейчас погуляем, придем домой, поужинаем, я лягу и помедитирую. Авось высшие силы идейку подкинут!

–  Напрасно иронизируешь, - надулась Ева.
– Способ хороший. Важно уметь настроиться на нужный лад.

–  Вот ты мне и поможешь.

***

Утром Всеслав поехал к Вятичу. Сколько можно откладывать этот визит?

Виктор Эммануилович оказался усохшим седовласым старцем, сгорбленным и морщинистым, но с живым взглядом и отличной памятью.

–  Это я вам звонил по поводу Олега Хованина, - сказал сыщик, усевшись на громоздкий старомодный диван в увешанной портретами гостиной.

–  Вы его друг?

–  Я частный детектив.

Глаза старика округлились за толстыми линзами очков.

–  Чрезвычайно интересно!
– воскликнул он.
– Чем могу служить? Господин э-э…

–  Смирнов, - напомнил гость.

–  Господин Смирнов, я знаток истории, немного - археологии, а в сыске, простите, полный профан. Вы, вероятно, не по адресу обращаетесь.

–  Инженер Хованин убит, - заявил Всеслав.
– Поэтому я и пришел к вам. Какие отношения вас связывали?

Профессор всплеснул сморщенными ручками.

–  Боже мой! Какое несчастье… какое горе.
– Он помолчал, удрученно покачивая головой.
– Личных отношений у нас с этим молодым человеком, собственно, не было. Чисто деловые. Мы изредка перезванивались, пару раз встречались. Он справлялся у меня насчет некоторых исторических подробностей, его интересовали подземелья.

–  Что значит - интересовали? О чем он расспрашивал?

–  Видите ли, существует своего рода некий отдельный от наземного мир, где царит полный мрак. Многоуровневые тоннели ведут в глубины, которые никто до конца не исследовал. Вы знаете, что под нашим городом текут десятки рек, что там, на самых нижних уровнях, существуют провалы в бездну и водопады почище Ниагарского?

–  Да ну?
– не поверил сыщик.

–  Вы скептик, господин Смирнов, а скептики редко делают открытия, потому что отрицают неизведанное. Ладно, я понял, что с вами следует говорить более приземленным языком. Тогда слушайте: инженер Хованин изучал самые старые подземелья, он искал Египетский лабиринт, и отчего-то его привлек Симонов монастырь. Видите ли, сети тоннелей могут идти параллельно друг другу, могут пересекаться, там имеются колодцы для перехода с одного уровня на другой - словом, необходимо иметь полные данные о линиях водопровода и канализации, о старинных подземных ходах, складах, кладбищах, реках и озерах, о заброшенных ветках метро, и все равно этого мало. Ни для кого не секрет, что даже подземелья Кремля остаются недосягаемыми - ведь до сих пор не найдена библиотека Ивана Грозного, величайшая сокровищница древних рукописей. Хотя многие весьма серьезно подходили к этой задаче, но так и не решили ее. Помните побег заключенных из Бутырской тюрьмы? Преступники воспользовались подземными коммуникациями, о которых никто толком не знал. Подробных планов, карт и чертежей таинственного, погруженного в темноту мира, не существует…

Смирнов слушал профессора невнимательно: в его уме происходила напряженная работа: он пытался выловить и осмыслить мелькнувшую догадку. В словах Вятича прозвучало что-то важное, но сыщик не успел заметить, что именно. Старик упомянул Симонов монастырь. Это? Не это? О монастыре уже известно от Уваровой, выходит…

–  Вы отвлеклись!
– засмеялся Виктор Эммануилович.
– Чем, позвольте спросить?

–  Своими мыслями, - признался Всеслав.
– Вы говорили о Египетском лабиринте. Разве не естественно искать его в Египте?

–  Пространство и время - две условности, неподвластные рациональному уму, - усмехнулся Вятич.
– Кто может утверждать, что знает устройство преисподней? Недаром мифология всех народов помещает обитель зла под землю, в царство тьмы. И география имеет к этому столь же мало отношения, как и физика.

Сыщик ничего не понял, но переспрашивать не стал. Возникшая пауза побудила профессора продолжать. Он ждал от собеседника реакции, и когда ее не последовало, старик начал развивать теорию зла. В своем понимании.