Москва - 36

'А с другой стороны посмотреть, в Ленинграде развивать ядерные исследования несколько опрометчиво: по сути ведь это- приграничный город. Хорошо бы, конечно, на Урале, но сейчас не тот этап, пока нужно пробивать тему в правительстве, а значит быть поближе к нему- в Москве. Тут главное- кто возглавит проект: понятно, что не сам Вавилов, он- не специалист... хорошо бы Курчатова провести'.

– Костя, сейчас возвращайся в гараж,- отпускаю водителя.- а в пять часов жди меня у проходной СКБ на Большой Татарской.

'Отсюда до лаборатории меньше километра. Надо больше ходить, а то всё кабинэт, кабинэт'...

Вчера вечером в лаборатории техники закончили монтаж обновлённой установки 'Айфона' с простой системой кодирования: релейная схема меняет псевдо-случайный ключ каждые тридцать секунд. Стойкость шифрования не ахти (на порядок выше, чем у инверторов спектра), но на реле с их невысоким быстродействием большего достигнуть трудно. Главное же преимущество 'Айфона-2',- вся система легко влазит в наш стандартный прицеп и ещё остаётся место для мощной радиостанции. Вот только для работы на радиоканале надо будет значительно поднимать криптостойкость сообщений и чтобы вписаться в заданный габарит, придётся уходить от реле и ламп в блоке шифратора.

'Какая имеется альтернатива'?

Во-первых, это- феррит-диодные блоки. Отработать технологию производства сплавного полупроводникого диода на пол-ампера прямого тока, сто вольт обратного напряжения и с максимальной частотой переключений один мегагерц за год вполне возможно: на германии точно, на кремнии, пожалуй, года за два. Правда для добычи германия нужно специальное производство, так что отпустим тоже два года. Этого времени достаточно и для того чтобы получить образцы тороидальных ферритовых сердечников. Это уже конец 38-го начало 39-го года. Построить полупроводниковый завод быстро не удастся- всё технологическое и измерительное оборудование придётся разрабатывать самим, купить будет негде. Плюс ещё десятки вспомогательных производств для получения сверхчистых кислот, щелочей и разных материалов. Всё-таки, думаю при большой поддержке правительства к началу войны можно успеть получить первые серийные образцы феррит-диодных логических элементов.

Во-вторых, это- транзисторы. С ними многократно труднее: чистота исходных материалов требуется выше, точность поддержания температурных режимов и так далее. Здесь к началу войны можно и не успеть.

– Прошу вас, проходите товарищи.- Шепчет симпатичная секретарша глазами полными ужаса смотрит на меня пока мы с Курчатовым снимаем верхнюю одежду и вешаем её на рогатую вешалку.

– Здравствуйте, Зинаида Васильевна.- Мой спутник опережает меня и первым заходит в просторный кабинет замдиректора ВИМСа.

– Здраствуйте, Игорь Ва...- Ершова переводит взгляд на меня и бледнеет.

'Да что с ними такое'?

– Товарищ Ершова, я- Чаганов,- делаю максимально добродушное выражение на лице.- звонил вам по поводу вопроса о разработке германия...

Замдиректора, красивая молодая женщина лет тридцати в строгом чёрном приталенном жакете и белой блузке, обессиленно падает в кресло.

– Я звонил вам вчера...- запинаюсь я и вопросительно смотрю на Курчатова, но тот понимает не больше моего.

– Зина, с тобой всё в порядке?

– Да-да...- Ершова берёт себя в руки.- всё хорошо. Вы по какому вопросу?

'Ну если это называется нормально'...

Тоном психотерапевта на приёме душевнобольного начинаю от печки: о том, что её сотрудник профессор Зильберминц недавно передал моему СКБ раствор двуокиси германия. Что я заинтересован в скорейшем получении большего количества данного элемента и хочу обсудить вопрос о заключении договора на поставку.

– Вы ведь можете заключать хозрасчётные договора?

Кивает в ответ и быстро выходит в приёмную. Мы с Курчатовым обмениваемся недоумёнными взглядами. Буквально через минуту Ершова возвращается поправляя причёску и облегчённо выдыхая.

'О... уже прогресс'.

Хватается за телефон и вызывает Зильберминца. Тот, узнав кто я, начинает с энтузиазмом расписывать Ершовой потрясающую технологию извлечения германия из надсмольных вод отходов металлургического производства, которую передала ему моя сотрудница (Оля) в прошлом году. Разговор, наконец, принимает общий дружеский характер. Курчатов оказывается в теме, несколько лет в Физтехе занимался полупроводниками. Переходим к обсуждению объёмов, сроков и цен. Профессор оценивает максимальный объём добычи германия на Юзовском (завод имени Сталина) заводе в двести килограмм в год, с выходом на этот уровень через два года.

'Что ж и то хлеб, хотя бы не надо создавать довольно сложные пылеуловители, как в случае с добычей германия из золы и шлака медно-цинковых производств. А тут всё кустарно: чан, дубовая стружка и мутная жидкость. Лучше всего, конечно, найти германит, но где его искать у нас в стране не сможет сказать никто, а мои знания ограничены статьёй из химической энциклопедии 1961 года'.

– Маша, главного бухгалтера срочно.- Голос Ершовой приобретает уверенность и властность.

Буквально за пару часов мы согласовали все детали и подписанный замдиректором и скреплённый печатью института экземпляр договора был запечатан в конверт для отправки в хозуправления НКВД. Последнее слово опять вызвало приступ уныния у Ершовой.

– Зинаида Васильевна, у вас всё в порядке?- Спрашиваю её на выходе из кабинета, когда мы втроём собрались пообедать в местной столовой.

– У меня мужа два дня назад отстранили от службы,- голос замдиректора не дрогнул.- вчера отменили мою командировку во Францию, а сегодня подумала когда увидела вас, что его арестовали и пришли уже за мной.

'А кто у нас муж'?

– Андрей Филиппов,- читает мои мысли Ершова.- прокурор Москвы и московской области. Бывший...

'Понятно,... Ежов и компания начали убирать тех, кто может ограничить им свободу действий. Хотя почему я так решил? Что у талантливой учёной не может быть мужа троцкиста? Или прокурор Москвы не может быть заговорщиком'?

– Я сейчас позвонила домой,- продолжает она разочарованно.- муж получил назначение на Урал помощником районного прокурора.

– Советую вам немедленно развестись с мужем.- Ершова от неожиданности останавливается на пороге просторной столовой.

– Да как вы можете такое предлагать,- задыхается она от возмущения.- а как же дочка?

– Поверьте, Зинаида Васильевна, мой совет не настолько плох как вам кажется. Заходите, пожалуйста.- Занимаем столик у окна просторной столовой в отдалении от других.- Сейчас вашему мужу больше поможет не ваша поддержка, а уверенность, что его возможное наказание не повлияет на судьбу жены и ребёнка.

– Неужели это возможно?- хором спрашивают мои собеседники.

– По закону- да, это возможно. Конечно, это зависит от статьи обвинения, но повторяю это возможно. Спросите у мужа, он лучше знает. К тому же, если вы будете разведены у недобросовестного следователя не будет возможности шантажировать его семьёй.

– Но мужа не арестовали,- почти выкрикивает Ершова.- лишь понизили в должности. На её голос повернулось несколько голов.

– Ну так и я не предлагаю вам бросать его,- понижаю я голос.- или вашему мужу прекращать любить вас и дочь, это просто формальный шаг предосторожности. Подавальшица приносит большой поднос и начинает выставлять на стол тарелки с нашим обедом. Возникшая пауза в разговоре помогает Ершовой обдумать ситуацию.