Москва - 36

После часа такого выкручивания мозгов делаю перерыв, подхожу к окну и открываю форточку. С моря доносится мерный рокот прибоя. Петров вздрагивает всем телом и рывком садится на постели, трясёт головой. Встаёт, переминается с ноги на ногу, и прямо в трусах и майке с надписью 'Динамо' спешит к двери.

– Слева от входа...- кричу ему в догонку.

Задерживаю дыхание на минуту, начавшая уже побаливать голова проясняется.

– Русо!- Истошный крик раздаётся снизу.

Пулей вылетаю в коридор, бегу к лестницы и смотрю вниз. Двое плечистых парней из охраны Котова скрутили двоих, неизвестно откуда здесь взявшихся мужчин, голосящих по испански.

– В подвал их, ё... б...!- Кричит чуть не сбивший меня Орлов, прыгая через ступеньки и размахивая пистолетом.

А у двери стоит Петров и переминается с ноги на ногу.

– Ты откуда, б..., тут взялся?- подлетает к нему Орлов.- Наум? Что у тебя здесь за проходной двор?

Котов, только что зашедший внутрь на крик со двора подавленно молчит.

– Петров,- командую я.- иди куда шёл.

– И ты тут!- Орлов возвращает пистолет в кобуру под мышку и, отойдя к столу, обессиленно опускается на лавку.

Испанцев уводят, мы с Эйтингоном тоже садимся за стол.

– Что случилось-то?- Перевожу взгляд с одного на другого.

– А... чего уж тут.- Опускает голову Орлов и начинает рассказ.

Оглашение приговора неожиданно перенесли из небольшого зала городского суда в ратушу, но, несмотря на смену планов и необходимость перестраиваться на ходу, операция по освобождению Примо де Риверы прошла хорошо. Когда фургон с осуждённым к смертной казни миновал арку на выезде с ратушной площади, ребята из первой пары заблокировали проезд телегой, отрезав от него шедший следом грузовичок с бойцами народной милиции в кузове. Не заметивший этого автозак, проехал прямо до перекрёстка, где был атакован боевиками второй пары: на подножки стоящей машины прыгнули два бойца и, угрожая оружием оцепеневшим от страха водителю и старшему конвоя, обезоружили и вытолкали их из кабины, заняв их места. На окраине города машина остановилась, ничего не подозревающие охранники (захват фургона прошёл без выстрелов и борьбы) открыли изнутри кузов и попали в руки третьей группы во главе с твоим Рамоном (Орлов поднял глаза на Котова), которая через четверть часа и доставила Примо де Ривера на борт фелюги.

– Почему Рамон и Ривера оказались здесь?- Не выдерживает Эйтингон.- Не было такого в плане.

– Не было.- Орлов снова опускает голову.- В последний момент решили отправить Ривера с Рамоном Меркадером морем, что оказалось правильным: нас по дороге останавливали три раза. Они должны были ждать нас у развилки, не знаю почему привёл Риверу на базу.

– Рамон тащил Риверу на плечах.- Поднимается Котов.- Надо посмотреть что с ним. Мимо нас стремительно проносится наверх посиневший от холода Петров.

– Товарищ Орлов, скажите,- задаю мучивший меня с начала рассказа вопрос.- зачем тащить Риверу сюда в Валенсию?

– Отсюда ближе всего до фронта,- Орлов достаёт из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку, знаком предлагает мне и, получив отказ, делает крупный глоток.- всего сто километров. Да... не знаю теперь что и докладывать наверх. Хотел выдать это за операцию местных фашистов, Рамона внедрить в верхушку националистов. А тут твой динамовец в трусах.

'Ну да, конечно, все вокруг виноваты: у Эйтингона- проходной двор, а у меня- подчинённый одет не по форме'.

Откуда-то раздался громкий вскрик. Орлов снова прикладывается к фляжке и идёт на кухню в поисках съестного. Через минуту возвращается к столу с Котовым и тарелкой холодной баранины в руках.

– У Риверы вывих ноги,- Котов ворует косточку из тарелки Орлова.- наш доктор его уже вправил и перевязал, говорит- ничего страшного, но минимум три недели надо будет поберечься, не нагружать ногу.

Орлов запивает это очередным глотком.

– А мне кажется ничего страшного не произошло,- мои собеседники перестают жевать.- ну и что страшного, что мы раскрыли себя? Ривере нет никакого резона афишировать это- тут недалеко и до обвинений в измене. Правда и нам, едва ли, удастся шантажировать его этим: мы тоже не заинтересованы в огласке операции, всё таки, с нашей стороны это похоже на предательство союзника.

– Алексей прав,- поддерживает меня Котов.- Кроме того, Рамон сказал, что это Ривера заметил огонёк в окне постоялого двора(делаю покер-фэйс) и предложил зайти передохнуть (логично, два километра на горбу- тяжело), так что и с этой стороны у нас всё хорошо.

– Что делать сейчас?- Орлов убирает пустую фляжку.- Мы не можем ждать месяц пока он начнёт ходить, да и потом, всё равно идти надо будет горными тропами.

– Не надо ждать,- у меня в голове мелькает счастливая идея.- надо отправить их морем на Пальма-де-Майорку к итальянцам. Смотрите, Франко имеет полную поддержку Германии и в случае появления у него реального оппонента они могут попросту убрать Риверу, как они это устроили с генералом Санхурхо. Если же за ним будет стоять Муссолини (отец лидера Фаланги Мигель Примо де Ривера был его личным другом), сделать это без серьёзного конфликта союзников будет трудно.

Разведчики изумлённо уставились на меня.

'А что такого удивительного? Неужели не понятно, что я имею и другие источники информации'?

Испания, вилла в окрестностях порта Альхесирас,

20 ноября 1936 года, 11:00.

Контр-адмирал Вильгельм Канарис, начальник военной разведки и контразведки (абвер) военного министерства Германии, полностью седой, невысокого роста поджарый мужчина лет пятидесяти, оторвал взгляд от последнего листа со вчерашними донесениями, толстой стопкой лежащих в папке справа на массивном дубовом письменном столе и удовлетворённо запрокинул голову назад. На это его движение чутко среагировала рыжая короткошёрстная такса, до этого мирно дремавшая у двери кабинета напротив стола на меховой подстилке, и смешно проскальзывая лапами на гладком каменном полу, кинулась к хозяину. Через секунду её остроносая головка с длинными ушами очутилась на коленях адмирала.

– Хороший, хороший,- улыбнулся он жёлтыми неровными зубами, почёсывая собаку за ухом.- ну пошли, пошли.

Очутившись наверху на руках хозяина, такса замирает, боясь спугнуть этот нечастый момент своего блажентсва. Через французскую дверь они выходят на просторный балкон, залитый солнцем и уже оба застывают от красоты открывшегося перед ними вида: изумрудное зеркало залива и за ним в полутора милях покрытая зелёным лесом гора Гибралтар, одним концом далеко выдавшаяся в море и соединённая другим с материком песчаной косой.

К вилле, купленной Канарисом на подставное лицо на деньги германского военного ведомства ещё в 1916 году для слежения за английскими кораблями, в тридцать пятом добавились ещё два объекта: невзрачное кирпичное здание на соседней улице, переборудованное в полноценный центр связи с отделами радиоперехвата и дешифровки и ангар, прилепившийся на самом берегу на территории порта, где на его крыше был оборудован круглосуточный пост оптической разведки со специальной аппаратурой, позволяющей фотографировать корабли в заливе и днём и ночью. Кроме того, при её помощи были получены отчетливые снимки замаскированных в скалах огневых точек, амбразур и артиллерийских позиций.

На фоне неприятных сообщений о прибытии в Картахену очередного русского парохода с самолётами, о подготовке наступления красных под Теруэлем и побега лидера Фаланги Примо де Ривера из тюрьмы (Канарис усмехнулся, машинально оценив последнее сообщение как неприятное), как очень неприятное, выделялся рапорт начальника отдела радиоперехвата функабвер Штольца. У красных в Испании появилась новая система шифрованной связи, основанная не на коде Морзе, а на телеграфном коде Бодо. За последнее время зафиксировано восемь довольно длительных сеансов связи: три из района Барселоны и пять Валенсии. Дополнительная сложность состояла в том, что радисты не могли на слух распознавать передаваемые символы, им было даже трудно выделить сам символ, так как промежутки между ними были забиты шумами. Магнитная запись также поначалу не давала положительного результата, пока из Берлина специальным авиарейсом в Севилью не были доставлены магнитофоны улучшенной конструкции. В расшифровку этих сообщений на основе радиотелетайпа включились кроме функабвера, бюро Линде и институт Германа Геринга. Результата пока нет.