Москва и Московия

– Ишь ты как вывернула! – озадачился Пётр. – Боярина Федьку Шакловитого с тремя полками стрелецкими к тебе посылаю да Ваську Голицына из Москвы отправлю в советники, а ты мне Амур стереги. Ступай прочь. На все четыре стороны.

Софья вышла из шатра и сразу встретилась глазами с Лизаветой.

– Что с Петром Алексеевичем стряслось? Отчего он нынче столь нелюбезен?

– Царевна Софья Алексеевна замуж вышла за Григория Строганова и переехала к нему в его московский дом. Даже у Петруши не спросилась. А как тут спросишь в такую-то даль?! Овдовел нынче Григорий Дмитриевич, первая жена так и не порадовала его детками. А Софье Алексеевне уже тридцать шесть, дальше с замужеством тянуть некуда.

– А что, у царевны раньше детей не было? – высунулся я с неприличным вопросом.

– Да кто ж нам скажет! Может, и есть. Судя по крепости рук, должны быть. Сама же говорила, что у рожавших баб бицепсы наливаются не по-девичьи. Но такого рода тайны охраняются пуще зеницы ока, – пролепетала Лиза и потупилась. – А Петруша крепко гневается оттого, что неуютно себя чувствует без царевниного присмотра за страной. На матушку на свою Наталью Кирилловну он не полагается: та только и знает, что бояр с места на место пересаживать, меняя чужих на собственную родню, но Петя ей в этом свободы не даёт. На Москве нынче Ромодановский порядок блюдёт. А тут новое горе: хочет он, но не может тебя с Дальнего Востока забрать, потому что где ты, там порядок. Уж очень большая выгода из этих краёв проистекает. А за дворы лодочные не беспокойся, дела там идут заведённым порядком.

– Ты-то откуда знаешь? Отчёты ведь невскрытыми мне передала.

– К Мэри её Ваня письма писал. Мы зиму в Иркутске стояли, а сейчас она погнала кочи обратно Мангазейским ходом: Петруша местных воевод так знатно перетряс, что мягкой рухляди, от казны утаённой, набралось без счёту. На все двадцать бортов нагрузили по самую грузовую марку.

– Не части так! – прикрикнула на подругу Софья. – Недоволен тем, что не может меня отсюда с Амура на Москву забрать?

– Умница он у меня, давно сообразил, что, следуя твоим советам, получает результаты много лучше ожидаемых. Вот прикинь. С турками ни мира, ни войны: османы то Польшу напрягают, то Венгрию, то в сторону Вены идут, то в Сербии копошатся. Великая лига с ними бьётся и помощи просит. Даже Велиж нам отдали за два полка стрелецких и полк верховых донцов, которые, отбросив неприятеля, встали стеной южнее Киева. Не помню, как там речка называется, по которой их в два счёта до нужного места доставили. То есть, сговорившись по-тихому с османами и перестав угрожать Крыму, мы получили городок, от которого удобно ходить водой на Ригу с грузами. Поскольку с сидящими там шведами мы нынче не воюем, то мелкие партии товара пошли на запад короткой дорогой. Да, приходится платить таможням, но это расходы купцов, с которых мы в свой черёд тоже плату взимаем. А везут этой дорогой предметы роскоши, предназначенные людям богатым. Петруша подумывает о захвате Риги, но без собственного Балтийского флота это было бы пустой тратой сил.

– Верно судишь, Лизонька. – Оказывается, государь подслушивал бабский трёп, стоя за полотнищем шатра. – Так где мне флот Балтийский строить? – обратился он к Софье.

– На Ладоге, ясное дело, – ответила моя реципиентка. – Но выводить его в море придётся по Неве-реке через шведов, которые станут возражать. С ними, конечно, придётся биться, хорошенько подготовившись. И с турками придётся мир заключать, и с китайцами. Воюя одновременно на две стороны, победить не выйдет. А против трёх противников сразу у нас вообще никаких шансов нет.

– Так что теперь делать? – не понял государь.

– Улыбаться шведам, не дразнить турок и крепко держаться за Амур, не проникая за границы, нами самими назначенные. Если станем угрожать Поднебесной на её территории, то она может на нас всерьёз исполчиться, а мобилизационные ресурсы Китая таковы, что нам и не снились. Затопчут. А вот пока в далёких от столиц провинциях да за степями малолюдными идут мелкие стычки, главного ихнего императора это не сильно волнует, – рассудил я. – Посольские чай докладывали, что в самом-то Китае всегда неспокойно, что разные группировки между собой грызутся за власть и оттого на вечные приграничные конфликты реагируют не сразу.

– Сведений у нас мало, да и со знатоками здешнего языка плохи дела, – вздохнул государь. – Только и остаётся купцов расспрашивать, но они и соврать могут.

Внезапно начавшийся на пороге шатра совет продолжался недолго. Появился Алексашка Меньшиков, и беседа увяла.

* * *

В походном лагере на берегу Аргуни затихло бурление жизни – после наступления темноты угомонился люд военный. Только временами с сопредельного берега мигали фонари Ратьера – дозорные передавали сообщения о том, что неприятель в видимости постов не показывается.

Софи угомонила сына, отправив нянек и гувернантку отдыхать. После высадки на берег сотни человек десанта на её адмиральской барже осталось немало свободного пространства, да и раньше обитаемость этого далеко не крошечного судёнышка была вполне пристойная. Предупредив вахтенного о том, что будет в рубке, моя реципиентка задраила щитки светомаскировки и засветила глицериновую свечу, после чего расположилась за штурманским столиком и принялась за чтение бумаг. Вестей со всех её дворов было много, тут беглым просмотром обобщённых отчётов не обойтись, надо вникать в тонкости.

– Не спишь? – В помещение вошёл Пётр, что не было неожиданным: сигнальщик его окликал. – А то Лизавета полагает, будто я был с тобой чересчур суров. Ну, так я царь, мне положено. И сестрицу твою Кэти я к тебе на Амур не отпущу: нет у меня другого флотоводца в боях проверенного. Кто ещё море Азовское воевать станет, пока ты здесь порядок блюдёшь?

– Распутай мысли свои, государь! – ответил я по-родительски мягко. – Нельзя сейчас османов дразнить. Нам нынче на Азовском море нужно путь от Азова до устья Кубани держать, а ни в Керченский пролив, ни к Азовским берегам Крыма приближаться не стоит. Сейчас здесь надо срочно с малолюдством бороться – земли своими людьми заселять. Пусть все думают, будто к Европе Россия интерес потеряла и обратилась лицом на восток. А нам нужно сажать в тутошние места вооружённых земледельцев, освобождённых от податей, да зелье огненное им привозить, тогда удержим сей обширный край.

– Так я тебе три полка стрелецких отправляю! – с некоторой обидой воскликнул Пётр.

– За то спасибо тебе. А ещё вели крестьян беглых на Амур пропускать, да каторжников направлять, да прочий люд охотный. Казаков голутвенных кликнуть вели, а уж мои людишки похлопочут о землях для них и прочем, надобном, чтобы крепко осесть.

– Для себя о чём попросишь? – с недоверием во взоре посмотрел на меня Пётр Алексеевич.

– Человеку твоему Василию Ивана сыну Жданову повели писаться сыном боярским и именоваться с «вичем», – мгновенно отреагировала Софи.

– Полюбовник?

– Нет, твоё величество. В честном блуде мы с ним живём. Это он нынче твоё негласное посольство в Корею повёз, с него и спрос будет.

– А и спрошу, – кивнул царь. – Да погляжу, что ответит. А уж тогда и решу, кем его называть и с каким таким «вичем». Рассказывай, где городки ставить будешь и как станешь их укреплять?

Софи развернула карту течения Амура, составленную с учётом последних уточнений.

– Как я понимаю, Шилку до слияния с Аргунью ты Нерчинскому воеводе поручаешь? – уточнила она для ясности и принялась за нанесение на план земель наблюдательных постов, объясняя, что на самом берегу строить крепости опасается из-за непрогнозируемых наводнений – только вышки на высотах, с которых открывается хороший обзор. Селения же основывать подальше от большой воды.

Пока моя хозяйка левой рукой делала пометки, я правой переворачивал листы писем и косил на них одним глазом. Сильно меня заинтересовало описание нового варианта револьвера: он теперь стал трёхлинейным с патронным заряжанием. Тонкостенные стальные стволы сделали его заметно легче и компактней, но до отдельного барабана конструкторская мысль моих Кулибиных пока не дошла. Видимо, их остановила возможность прорыва пороховых газов.

Зато патроны привычного калибра порадовали. Картонная чуть коническая гильза со стальным донцем и продолговатая остроносая пуля, на цилиндрический хвостовик которой нанесено подобие глубокой и редкой винтовой насечки, позволяющей вывинтить пулю из кокиля после отливки – технологичность парни заложили прямо в конструкцию, заодно позаботившись и о стабилизации полёта на начальном участке траектории. Ага! Так и отмечено, что на дистанциях до полусотни метров этот снарядик не кувыркается, и зафиксированный разброс укладывается в окружность диаметром в метр. Это при десятисантиметровом стволе! Недурственно по нынешним временам.