Москва-матушка

— Врешь ты,— смеясь, произнес Демо,— завтра я уже буду гу­лять по Сурожу.

— Все в руках твоей судьбы,— пробормотала цыганка и, полу­чив еще два аспра, удалилась.

«Она права,— думал Демо, выезжая из Кафы.— Я счастливчик, и мне отчаянно везет. Разве это не удача — приехал в Кафу прос­той юноша, а выезжает из него военный начальник города». Демо вспомнил, как консул благодарил его за услугу. Он еле удержался от смеха, когда Джулия рассказывала мужу тут же, вероятно, со­чиненную историю: «О, это был ужасный вечер,— говорила Джу­лия,— я была у подруги и, случайно оставшись без слуг, вынужде­на была пойти домой одна. На улице на меня наскочили грабители и пытались раздеть, ограбить и, может быть, убить. Отважный синьор Деметрио ударами своей шпаги разогнал разбойников, и я была спасена. Позволь мне, дорогой Антониото, отблагодарить юношу».

Джулия, пользуясь позволением мужа, погасила векселя, дан­ные ростовщику, и теперь Демо свободен от долгов. Вот она, ли­ния золотой жилы.

К новой обязанности Демо приступил с большим рвением. Он осмотрел все городские укрепления, нашел, что они плохи, и соста­вил подробный план ремонта крепостных стен. Члены Совета ста­рейшин, сначала сопротивлявшиеся назначению неопытного чело­века на должность военного начальника, после прочтения плана успокоились, решив, что из юноши будет толк. Занимаясь делами обороны города, Демо все время помнил о девушке из Солдайи. Поездка туда была как нельзя кстати. Демо надеялся побывать у Никиты и там оговориться о «выкупе» Ольги.

И вот сейчас военный начальник Кафы Деметрио ди Гуаско едет под охраной девяти стражников. Путника сильно клонит ко сну.

Митька и Микешка выбрались на дорогу как раз в то время, когда конные стражники проехали, а Демо еще не появился. Бра­тья спокойно оглядели дорогу, чтобы перейти ее, как вдруг увидели одинокого всадника. Но не он заставил братьев открыть рты от изумления, а красавец конь. Взглянув друг на друга, они поняли, что думают одно. Всадник не успел проснуться, как очутился на земле.

Услышав топот коней, расторопный Митька успел юркнуть в- кусты, тогда как медлительный Микешка попал прямо в руки окруживших его стражников. Дюжий конокрад разбросал насев­ших на него людей, но в это время очнулся Демо и, выхватив саб­лю, саданул Микешку по плечу. Обливаясь кровью, тот упал. Мить­ка спешно побежал к Черному камню.

Если бы Демо оставил Микешку и поспешил дальше, все бы для него на этом и кончилось. Но он приказал связать раненого и забрать его с собой, чтобы узнать, кто этот человек, посмевший поднять руку на важного синьора.

Поэтому в путь тронулись только через полчаса. Не успели проехать и сотни шагов, как из леса с криками и свистом выс­кочила орава вооруженных людей. Началась драка, которая, впрочем, скоро кончилась. Ватажники ранили Демо, убили двоих стражников, остальных связали и поволокли в лес. Шагая среди неизвестных людей, Демо вспомнил слова цыганки. Действительно, в Сурож он теперь попадет не скоро.

Сокол еще издали узнал генуэзца, с которым ему пришлось встретиться во время похода на Скути.

Он позвал Ионашу и приказал:

— Фрягу перевяжи рану и приведи ко мне.

Перевязывая раненого, Ионаша спросил:

— Ехал в Солдайю?

— А тебе какое дело?

Горячишься напрасно. Помочь тебе хочу. Наш атаман на расправу скор. Снесет голову — перекреститься не успеешь.

— За что? — уже мягче спросил Демо.

— Мужик наш, что ты ранил,—умер. Молчи, молчи! Слушай, что я скажу. В Солдайе пропала дочь русского купца, зовут ее Ольга. А у нашего атамана к этой девчонке сердечное дело. Ска­жи, что ты сможешь ее найти, и он отпустит тебя. Ты приду­май так...

— Подожди, лекарь,— Демо сжал руку Ионаши.— Ничего больше не говори. Твой совет и так стоит много. Всю жизнь буду тебе обязан. Пошли к атаману.

Демо в сопровождении грека вошел к Соколу. Взглянув на ата­мана, он тоже узнал его и улыбнулся.

— Спроси, Ионаша, отчего ему смешно? — сказал Сокол.

Выслушав ответ Демо, грек перевел:

— Он говорит — приятно встретить старого друга.

— Я упреждал тогда не искать меня. Чего ослушался? — суро­во спросил Василько.

— Человек мирно едет домой, его стаскивают с седла. Тут еще -неизвестно, кто кого искал,— ответил Демо и снова улыбнулся.

— Ты чего зубы скалишь? Вздерну на сук —узнаешь!

— Даже татары и те не платят злом за добро,— сказал Демо.

— Микешку искалечил — это добро? — гневно произнес Ва­силько.

— Смерти я не боюсь. Но если об этом узнает синьорина Ольга, она не простит тебе. Знай, атаман, Ольгу похитили татары, и это верно так же, как то, что я вырвал ее из их рук и спас от неволи и позора. Теперь я все сказал и готоз идти на смерть.— Демо шагнул к выходу.

— Куда спешишь? Повесить тебя мы всегда успеем. Говори дальше.

Демо возвратился и не торопясь рассказал о том, что случилось в корчме Геворока. Верить фрягу «ли не верить?

— Где она? — не глядя на Демо, спросил Сокол.

— В Кафе. Я проводил ее до города и оставил в доме одной моей знакомой дамы. Оттуда она не выйдет до тех пор, пока за ней не приедет отец.

— Ну, фряг, ежели наврал, удушу. Свяжите его и охраняйте. И чтобы ни один волос с головы...

Когда Демо увели, Василько подошел к Козонку:

— Седлай коня—и, не медля, в Сурож. Все разузнай и спешно назад.

— А мне позволь побывать в корчме,— предложил Нонаша.

— Да, да. Поезжай и ты, только без задержки.

Василько не верил фрягу, но все-таки какая-то неясная тревога

угнетала его. Думать о том, как быть дальше, он не мог. Ждал' Ионашу и Козонка.

Вечером приехал Ионаша и полностью подтвердил рассказ ге­нуэзца. Немного позднее вернулся Федька.

В Суроже он узнал с похищении Ольги татарами. По городу ходили разные слухи. Кое-кто утверждал, что дочь русского купица утопилась. Сам Никита Чурилов спешно выехал в Кафу.

Вести эти встревожили Сокола сильно. И что особенно угнета­ло его — он не знал, что сейчас предпринять. Ватажники, отобран­ные Ионашей, готовились к вылазке в Сурож. Василько понимал, что идти туда бессмысленно, однако приготовлений к походу не прекращал. Сердцем он был сейчас в Кафе, но совершенно не пред­ставлял, как найдет там свою любимую.